Книга Сердолик без оправы - Айлин Даймонд

После этого события Гарри все чаще стал поговаривать, что и маленький Ричард вовсе не будет против собственного братика или сестрички. Аннабел смеялась и уверяла, что сначала надо спросить разрешения у горных духов.

И однажды за столиком большого ресторана в вновь отстроенном туркомплексе фирмы «Роза ветров» разместилась семья из трех человек.

— Жаль, милый, что больше нет того маленького бара, где мы с тобой встретились, — ностальгически произнесла Аннабел, оглядывая гулкий зал. — Помню, как ты мне сначала не понравился, зато потом — когда улыбнулся…

— Мама, мама, смотри! — захлопал по ее руке ладошкой маленький Ричард. — Картинки!

На огромном экране во всю стену в режиме нон-стоп шли слайды, демонстрирующие красоты, которые фирма «Роза ветров» предоставляла к услугам клиентов.

Аннабел ахнула.

— Наш лагерь! А вот тот заброшенный рудник, где Роналд Вебб нашел медный колпачок и пытался продать его мисс Ли как золотой наконечник индейской стрелы!

Пещера! До сих пор слышу, как Мэри Витренс кричала на весь заповедник, когда на нее приземлилась летучая мышь!

Ущелье, где снимали «Неукротимого бизона!» Помнишь, как Фанни изобразила быка и напугала маленькую Сью?

Ой, Гарри! Гарри! Смотри!..

На очередном слайде засияла счастливая улыбка девушки в красной куртке, которая, полузакрыв глаза и прижавшись щекой к серой гранитной скале, блаженно подставляет лицо яркому солнцу.

— Мама! — обрадованно заверещал маленький мистер Стоун. — Тебя показывают! А ты здесь тоже была?

— Ты помнишь? — обернулась Аннабел к мужу. — Помнишь, как меня сфотографировали?

Мистер Стоун-старший, начинающий бизнесмен и счастливый семьянин, кивнул и продолжал любоваться зрелищем хорошо знакомых гор, троп и объектов.

— Кажется, Роналд Вебб и фирма «Роза ветров» вняли моим рекомендациям, — заметил он. — Надеюсь, должность инструктора помогла свежеиспеченному пенсионеру вернуть наконец утраченную форму.

Увидев канатную дорогу и толпу туристов у хорошо знакомого водопада, Гарри помрачнел.

— Да, милый, — вздохнула Аннабел, поняв его без слов. — Больше нет твоего… нашего заветного уголка.

Она поглубже засунула большую зеленую салфетку за ворот малышу, принявшемуся за фирменный десерт: шоколадная гора, залитая мороженым.

Гарри отвернулся от экрана и взглянул на Аннабел.

— Знаешь, что я скажу? То, что не говорил тебе раньше. Я это понял там, в госпитале. Когда ты сказала, что у нас появится вот этот тип… — Он кивнул на мальчика. — Я понял тогда, что мой одинокий путь вечного странника закончен. Понял, что теперь мой заветный уголок — там, где ты. Там, где вы, — поправился он, погладив малыша по головенке с забавными темными вихрами. — Там, где мы вместе. Где бы мы ни оказались, я все время чувствую над нами невидимую крышу родного дома. Она защищает нас, понимаешь?

Под ней не страшны никакие непогоды, торнадо, землетрясения. Поэтому я не жалею об утраченном. Помню, но не вспоминаю. Водопад проверил нас на прочность, мы выдержали его испытание, мы теперь посвященные, и нам ничего не страшно. Верно?

— Я-то ничего не боюсь! — авторитетно заявил Ричард Стоун, высоко задрав испачканный в шоколаде нос. — Я на любую гору залезу! Мне мама сказала, что с этой штучкой можно куда угодно забраться и ничего не случится! — Он попытался вытянуть из-под салфетки красный камешек, спрятанный под воротом на тонком шнурке.

Аннабел рассмеялась, перехватила маленькую ручку, перемазанную шоколадом и мороженым, и принялась стирать с нее следы десерта.

— Значит, мы туда не пойдем, Гарри? — негромко спросила она мужа.

— Духи там больше не живут. Давай лучше пойдем к нашему горному священнику. Которому мы давали обет? Помнишь — какой?

— Я все помню, дорогой. — Глаза миссис Стоун просияли счастливым блеском.

А утром Гарри, посадив маленького Ричарда на плечи, взял Аннабел за руку и повел семейство на смотровую площадку, с которой открывался лучший вид на горы, с которой слышалось лучшее в мире эхо.

Край обрыва. Муж, жена и мальчик.

— Я люблю тебя! — кричит Гарри.

И эхо вторит ему.

— Я люблю тебя! — кричит Аннабел.

И мальчик радостно повторяет:

— Мама, я люблю тебя! Папа, я люблю тебя!

И эхо многократно подтверждает тройственное признание.