Книга Аристократы - Баса

ситуации живой и невредимой. Бесконечно скрываться всё равно бы не смогла.

Саша опять переместилась на прежнюю тему:

— Никогда бы не подумала, что кто-то сумеет пробраться к нему в пианино. Это святая святых, только Кристине дарована честь там останавливаться, когда приезжает его навещать.

— Он меня вынуждал, — ответила я.

На замечание Саша очень громко рассмеялась, пришлось запоздало шикнуть на нее, чтобы потише, а то родственников могли разбудить.

— Угрожал, для того, чтобы ты с ним жила в пианино? Чтобы ты спала с ахренительным мужиком и жила с ним? Я правильна поняла? — чуть успокоилась, но была сестра явно неадекватна.

— Чтобы я спала с ним, если быть точной. Только не надо думать, что у него какие-то там «чувства» — закатила я глаза к потолку. — Поверь, единственное его чувство — это как засунуть член мне в рот, причем при людно желательно. Кайфовал от унижений надо мной.

— Да я тебя умоляю, дура. Он похож на мазохиста спать с девушкой, которая ему не нравится? Мозгом раскинь! — повысила вновь голос Саша, при этом постучала пальцами себе по голове.

— Я просто не велась на его морду и деньги. Не растекалась лужей при нем, вот он и подскочил. Как же так?

— И именно поэтому он весь Арзонт перерыл, каждый кустик в поисках Бастарда, которого ненавидит. Ну тебя! — внезапно махнула рукой Сашка, не трезво приподнимаясь из-за стола. — Вечно меня обскакиваешь. Я ему глазки строила — строила. И опять нашлась! Увела у меня мужика. Бесишь! — бухтела сестра.

Я знала, что она злится. Ее гордость несколько необъятна, впрочем как и каждого из Вильмонтов и Хаски.

— Пошла я спать, а то полезу драться, а ты мне накостыляешь и буду с фингалами ходить… а у меня через три дня съемки с обалденным мужиком, мы как раз очень милые его трусики рекламируем. Представляешь, — это она скорее стене рассказывала, а не мне…. — Мужские трусы в виде удава. Это конечно, круто, первая ассоциация со змеей, но зачем, на белье глаза змее рисовать? Я же хохотать буду если увижу мужика в этих трусах…

На этой ноте сестра меня покинула.

Вот и поговорили. Но невольно я улыбнулась, настроение неведомо стало повышаться. Копить обиду, как маленькое дите, сестра не стала, а значит нормально восприняла новость.

Потом я вроде заснула на диване, отвернувшись от солнечного света. Разбудили шаркающие шаги брата, вечно ноги не поднимал, шуршал тапками. А сон чуткий, особенно если возле меня топали.

— Потише нельзя? — буркнула недовольно.

— Нельзя! — также недовольно ответил братец.

Запах кофе учуяла, как собачка ароматный кусочек мяса, принюхалась и привстала. Если нальют горький напиток, так и быть готова проснуться. Протерла не выспавшиеся веки, наверное, пару часов прошло. Голова звенела, как после длительной ночной гулянки.

— Тоже хочу, — заявила нагло, разглядывая родственника в шортах и футболке. Братец обиделся, стало понятно. Теперь будет молчать, как партизан. Чем бы в него запустить тяжелым? Оглянулась по сторонам, ваза с цветком на подоконнике. Нет. Жалко красивое лицо Паши портить, это единственное его достоинство.

— Встань и налей, — ответил брат, прошел мимо меня с дымящейся кружкой кофе и уселся за стол. В телефоне что-то написывал, а меня игнорировал.

— А зачем мне брат нужен? — на вопрос не ответил, поэтому пришлось вставать и наливать кофе под единственный звук — мелких глотков Паши.

Вернулась из ванной, а брат на диване телевизор смотрел.

Я тоже умею молчать. Меня не перемолчишь. Я с Хаски месяц почти молчала. Месяц! Это срок. Иногда так хотелось ему подзатыльник дать, нельзя быть таким правильным. Он кружку за собой всегда мыл. Иногда хотелось уборкой заняться, когда начинала нервничать, а он не давал, у него комната, как алтарь порядку.

А Паша? А Паша, как и предполагалось оставил на столе грязную посуду.

— Аня!? — всё, сдался. Я спрятала улыбку в кружке, пока делала глоток. — Расскажи мне какого Бастарда ты… Хаски? Хаски… ты? Я ничего не понял. Что вас вообще связывает?

— Личные дела, — коротко поведала.

— Ты с ним… того самого? — стеснялся брат о подобных вещах спрашивать у сестер. — Встречалась?

Встречалась? Я? И Хаски встречались? Вы слышали этот бред. Как бы ему поточнее объяснить. Нет, брат, знаешь он сначала силой взял, потом афродизиаком напоил и пол ночи трахал, потом мужика из-за меня убил, а под конец друзей избил, чтобы я согласилась с ним спать. Потом месяц потрахал и продал. Как-то так. Можно сказать встречались. Любовь у нас жуткая. Как бы не за любил до смерти.

Приготовилась ответить Паше часть правды в какой-нибудь завуалированной форме, открыла уже рот, но вот проблема — слова не желали слетать с языка. Потому что все, чтобы я не сказала, будет враньем.

Я была его подстилкой. Вот и вся правда, Паша.

Одновременно с братом обернулись назад мне за спину, где отворилась довольно резко дверь. В проеме возник мужчина и хорошо нам знакомый. Все вопросы оставили в подвешенном состоянии. Паша просто замолчал, а я с кружкой возле рта зависла на пару секунд. Сверилась с часами над кухонными шкафчиками — половина двенадцатого.

Что здесь забыл отец? Папа плотно прикрыл дверь, оставив охранников за пределами квартиры… Не разулся даже, матери на него нет. В кроссовках и спортивном костюме, отметила про себя. Папа занимался спортивными нагрузками!? Зачем спрашивается? Он этим бесполезным делом никогда не занимался, это мне надо форму поддерживать, чтобы нигде не вылезло. Я толстела с одной булочки, а этому ешь — не хочу. У Аристократов нет проблем с обменом веществ.

Если отец бегал — значит выпускал пар. А если выпускал пар, значит зол, потому что повышать голос никогда не любил. А зол почему? И именно сегодня с утра, после вчерашнего праздника!?

С Пашей очень выразительно переглянулись, что не скрылось от всевидящего ока отца.

Вместо приветствия папа хмуро прошел в середину комнаты и встал между диваном, где был Паша и столом, где сидела я.

— Где Алиса и Саша? — спросил. Ой, какой у него голос жутко серьезный, с подобных нот начинался курс лекций.

— Алиса с утра ушла погулять, а Саша спит, — ответил Паша.

Я на вопросительный взгляд в свою сторону утвердительно кивнула, хотя в душе не ведала, где сестры.

— Хорошо. Начнем, — отец выдвинул стул себе и уселся. — Прошу, Паша, присоединяйся, — вежливо указал ладонью на пустовавшие предметы мебели рядом со столом. Брат послушался.

Папа в который раз внимательно изучил интересующие два объекта — сына и дочь, достал из олимпийки телефон и положил на