Книга Тревожная Шумава - Рудольф Кальчик

так к этому относиться, — сказал он. — Я знаю, что на тебя это сильно повлияло. На меня тоже. Но почему же я должен теперь уйти? Ведь ты понимаешь, что я не могу. Что сказали бы на это ребята? И Кот?

Он не мог ответить иначе. Он был не на гражданской работе, где можно взять инструменты и уйти, когда захочется.

А ее мучил, тяготил и пугал страх, что еще сегодня или завтра убийца вернется за ней, а сказать об этом — означало конец. Страх в этот момент был сильнее всего.

— Я здесь не останусь, — зашептала она упрямо. — Даже если ты не пойдешь.

— Мария…

— Я уйду сама.

Они были почти у магазина. Опустив голову, Мария, не прощаясь, пошла к черному ходу здания. Над ее головой свежий ветер раскачивал уличные фонари.

Целую неделю Земан не решался заговорить об этом с Котом. В эти неопределенные дни встречи влюбленных были наполнены небывалой напряженностью. И напрасно Земан ломал голову над тем, откуда она берется.

Они как-то охладели друг к другу. Иногда им даже казалось, что они ненавидят друг друга, но тут же они вновь клялись в вечной любви и заверяли друг друга, что не расстанутся, что бы ни случилось.

Наконец Карел решился. Выбрал удобный момент в начале свободного вечера, который хотел провести с Марией, и пошел к командиру. Он растерянно остановился у двери комнаты Кота. Командир бросил взгляд на пограничника. Беспокойный парень этот Земан. Кот сел на свой стул и проверил патроны в автомате. Земан переминался с ноги на ногу.

— Что у тебя? — спросил Кот, не отрывая взгляда от патронов.

— Я прошу меня перевести.

Что тут началось! Буря! Кот положил патроны и выпрямился. Земану показалось, что костлявая фигура командира выросла до потолка. Командир словно захлебнулся воздухом, потом задержал дыхание и пристально посмотрел в лицо Земана.

— Я прошу меня перевести, — повторил Земан.

— Ты член партии?

— Вы ведь знаете.

— Я спрашиваю тебя, ты член партии? Отвечай.

— Да.

— С какого времени?

— С мая 1945 года.

— И ты хочешь уходить? Теперь? — закричал Кот. — Ты боишься? — презрительно бросил он Земану. — Признайся. После Марженки, правда?

— Ерунда.

— Ты боишься и стыдишься признаться в этом. Иди и успокойся. Здесь не санаторий для нервнобольных, — сказал он.

— Вы не имеете права оскорблять.

— Дальше! — яростно крикнул Кот.

— Торчу на границе с 1945 года, — сказал Земан. — И однажды встречаю женщину… Все было в порядке, и вдруг она меня свела с ума. Хочет уйти отсюда. Не желает, чтобы я здесь остался. На гражданскую работу я бы теперь ни за что не пошел. И в Зноймо не вернусь…

Командир стремительно повернулся к Земану.

— А куда же ты хочешь? — произнес он насмешливо. — Здесь на наших глазах убивают Марженку, и ты сразу же упаковываешь чемоданы. Стоит ли того эта баба? Ее муж за границей.

— Она разведется. А какая она, мне самому лучше знать. Я напишу заявление о переводе.

— Спокойно, — произнес Кот обычным, уравновешенным тоном, опустился на стул и вновь занялся своими патронами, как будто и не было этого разговора. — Я ее тебе так ярко охарактеризую, что ты здесь останешься до скончания века.

Земан открыл рот, чтобы ответить, но Кот так пронзительно взглянул на него, что пограничник не рискнул заговорить.

— Иди, — приказал командир.

В этот вечер опять была собачья погода. Дождя не было, но туман, спустившись к самой земле, медленно переползал через холмы и струился в долины. Все было пропитано сыростью. Хуже, чем после самого проливного дождя. Земан посидел еще немного в казарме, где Буришка собирался спать. Вынул несколько сигарет, закурил, но успокоиться не мог. Что сказать Марии? Как быть? Он знал заранее, что его просьбу не удовлетворят.

А Мария… Кто знает, почему она твердо решилась уехать? Через минуту он пришел к простому выводу: хоть на время успокоить ее. Что же делать?.. Мария, возможно, успокоится. На могиле Марженки вырастет трава, и Земану не придется уезжать отсюда в такое время, когда у него не лежит душа к этому. Наоборот, как и остальные, он надеется свести счеты с неизвестным убийцей. Земан рассчитывал подождать и выиграть время, которое залечит все раны и устранит опасения Марии.

Земан поднял воротник рубашки и пошел по мокрой дороге от заставы к ее дому. Перед магазином он набрал у дороги камешков и швырнул их в кухонное окно, за которым Мария уже давно зажгла огонь. Так он каждый раз извещал ее о приходе. Ключа у него не было.

Она быстро сбежала вниз и при первом же взгляде прочла по лицу Земана, что он уже поговорил с Котом. Молча они поднялись наверх, в спальню, где было протоплено и на столе стояли приборы для ужина. Она знала, что Земану, привыкшему к казарменной жизни, приятен домашний уют, и была рада создать этот уют. И хотя Карел еще не сказал о разговоре с Котом, холодок между ними стал таять. Поздно вечером, перед сном, она спросила:

— Говорил с Котом?

Он ждал этого вопроса.

— Говорил.

— Ну и?..

— Он согласился.

Она радостно вздохнула. Может быть, она все же найдет щелочку, через которую сможет вместе с ним выбраться из когтей судьбы? В ней ожила надежда. Они переедут и никому, за исключением погранзаставы, не скажут куда. И Павел не сможет найти ее. Они будут счастливы — она и Карел. Мария нежно прижалась к нему. Он почувствовал радость: да, это она, Мария, какой он знал ее еще недавно…

В скалах свистел ветер. У пограничника озноб прошел по спине при мысли о том, что в случае тревоги ему пришлось бы идти в лес, в болото, стоять на ветру, как вчера и завтра, оставив Марию. Она отдыхала, положив голову на его плечо. Смотрела на ставни. Ветер за окном с шумом дергал их, как будто за ними был кто-то. Она думала о своем.

— Там солнце, — произнесла она вслух. — Много солнца?

— Много.

— До города всего несколько шагов?

— Будем жить в городе, — улыбнулся он. — Нам дадут квартиру.

— В городе… сколько там кинотеатров?

— Два.

— Два… а здесь показывают один фильм в две недели. А потом ничего нет, никакой работы, только спи… В самом деле Кот разрешил нам это?

На мгновение он заколебался, потом ответил:

— Да, конечно.

— И Кот действительно не рассердился?

Она приподняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Он погладил ее по голове и отвел взгляд.

— Нет, — солгал он.

Она уловила что-то в его словах. Ей показалось, что он