Книга Маленький адепт Великой тьмы - Андрей Коткин

обменять ее на что-нибудь нужное? — Поинтересовался как-то раз Андрейка у своего чертенка. — Твой противник, запертый с твоим уходом на арене, наверное, уже давно умер от голода.

— Не-е, мы импы от голода не умираем, — со знанием дела объяснил чертенок, — если потребуется, Лок будет меня ждать вечность. И я готовлюсь к тому, чтобы сразиться с ним всерьез. Жаль только в вашей гимназии учеников почти не обучают боевым заклинаниям.

Уже весна потихоньку надвигалась, на крышах длинные сосульки повисли, когда на их железоделательном заводе вдруг начались волнения. О том, что в заводе не все ладно, Андрейка впервые услышал, конечно же, от отца. Точнее сам отец как-то после возвращения со смены затеял делиться наболевшим с Андрейкиной матерью, но ведь изба у них совсем не велика, а отец, к тому же, обуянный сильными эмоциями, совершенно не понижал голоса.

Слушая рассказ своего отца, мальчишка все никак не мог поверить, что тот добродушный, улыбчивый человек, который приходил на праздник к ним в школу, мог так жестоко поступить со своими работниками: поднять на всем заводе нормы выработки вполовину, когда многие рабочие и без того считали полушки от получки до получки, выглядело совсем даже не по-человечески. Даже для обитателей зажиточной и достаточно много зарабатывающей Колтомы наступали тяжелые времена.

Впрочем, как там, в народе, говорится? «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Вся эта подвешенная ситуация с нормами выработки продержалась еще целых две недели.

Мальчишки в школе, на последнем уроке, сидели, когда со стороны завода раздался пронзительный, не затихающий гудок.

— Сегодня на железоделательном день получки, все работники будут сильно недовольны, получить денег в две трети от обычного. Наши там митинг среди рабочих собирались устроить, — громким восторженным шепотом сообщил Андрейке Семка информацию о намечающейся на заводе заварушке.

После уроков, несмотря на строжайшее напутствие беспокоящейся за своих учеников Варвары Аполлоновны, ни Андрейка с Сенькой и Герасиком, ни подавляющее большинство других учеников их класса домой не пошли. Нестройной гурьбой они отправились в сторону главной проходной завода. Туда же, услышав призыв гудка, начали подходить и другие горожане. И туда же, досрочно завершив свою работу, вывалила толпа рабочих.

— Вон, вон, дядька Антип выступает, — радовался тому, что знает гораздо больше своих товарищей Семен, — у него бантик из красной ленточки на груди приколот. У меня тоже есть такой.

Семкин бантик Андрейку волновал мало. Где-то среди всего этого столпотворения стоит и его отец, Андрей поискал его глазами. Да где же тут найдешь? Люди толпятся, закрывая друг друга, перемещаются с места на место, в одном месте вообще драка началась, окружающие кинулись разнимать. Не отыскав отца, Андрей решил послушать, что с трибуны вещает седой оратор в форменном длиннополом зеленом одеянии с золочеными пуговицами. Насколько было известно Андрейке, такие на заводе имели право носить только самые опытные мастера.

Мастер Антип говорил сбивчиво, немного костноязыко, временами сбиваясь с начатой мысли, но общий настрой его речи был вполне понятен: нельзя позволить заводскому управляющему изменять расценки по своему выбору, нужно всем сплотиться, иначе чем дальше, тем всем будет только хуже.

Долго старый мастер не провыступал, буркнув:

— Я все сказал, — под жидкие хлопки и одобрительные выкрики полез с трибуны.

На его место вышел молодой парень, показавшийся Андрейке чем-то знакомым, и только после громкого шепота Сеньки:

— Это наш Сергей Николаевич, сейчас он всем покажет, — Андрей узнал их нового соседа по улице. И, кстати, у нового выступающего тоже на груди был приколот красный бант.

На первое восприятие, как оратор, Сергей Николаевич был действительно хорош. От его чеканного слога и четко обоснованных призывов к собравшимся, захотелось бежать и непременно сделать что-то важное. Андрейка даже ненадолго пожалел, что так и не присоединился к членам кружка, которым руководил этот умный и отзывчивый к чужому горю человек.

…Вот только почти перед каждой фразой Сергей Николаевич отчего-то то почесывал кончик носа, то мимолетным движением кончиков пальцев вытирал верхнюю губу. В точности, как в недавно прочитанной Андрейкой книжке про американского сыщика делал неосознанные жесты преступник, собирающийся сказать неправду. Собственно, по этим жестам Нат Пинкертон в книжке и вычислил скрывавшегося в толпе гостей преступника.

Хм, а что если?.. На первый взгляд, идея, пришедшая Андрею в голову была совершенно идиотской. Ну, замечательный человек, прекрасно выступает. Нельзя, руководствуясь приметами, вычитанными в развлекательной книжке, против вполне добропорядочных людей применять проклятия.

Занятый борьбой с противоречивыми мыслями, неведомыми путями оккупировавшими его голову, парень сам не заметил, как проскользнул между слушающими выступление их соседа людьми, выйдя практически в первый ряд.

Проклятие правды сотворилось у Андрейки словно само собой.

Оратор на трибуне все так же продолжал выступать. Андрейка даже ощутил угрызения совести, что под влиянием дурацких книжек усомнился в добропорядочности этого человека. Меж тем очередной призыв сплотить ряды и грудью встретить возможно уже выступившие на подавление стачки отряды полиции дошел до обоснования, зачем это непременно нужно сделать. Андрейка так сразу и не понял даже, при чем здесь цветы революции, которые непременно нужно поливать кровью восставших героев, отметил только, как напряглись слушающие это выступление собравшиеся.

А потом Сергей Николаевич и вовсе завернул о том, что стачка на этом заводе нужна хотя бы для того, чтобы на время отвлечь внимание полицейских из охраны их градоначальника, на которого как раз в эти минуты готовилось покушение. Дальнейшая же судьба рабочих его не волнует совершенно. Даже лучше будет, если их перестреляют как можно больше.

Первые слушатели, сообразившие, что дело с этим митингом не чисто, полезли на трибуну, пытаясь по-свойски пообщаться с замечательным провокатором, решившим подставить их жизни под молотки полиции. И тут бы, наверное, господину Сырову пришлось бы очень худо. На его счастье, как раз в этот момент на площадь перед заводом прибыла вызванная управляющим заводом полиция. В начавшейся сутолоке и суматохе пламенному революционеру каким-то образом удалось ускользнуть. Ну, все разбегались, в такой толчее это не мудрено оказалось проделать.

— Не могу поверить, что Сергей Николаевич все это сказал! — Причитал Сенька, когда они с друзьями, в числе многих других людей, возвращались по домам.

— Ну, ты же своими ушами все слышал, — признаться, у Андрейки по этому поводу начали просыпаться угрызения совести. На подлеца Сырова ему было как-то абсолютно наплевать, но вот Сеньке за общение с этим негодяем и выполнение его кое-каких поручений могло знатно нагореть. Получается, этим своим правдоискательством Андрей подставил