Книга Исправник - Петр Ингвин

прошивали чуть-чуть, только чтоб не разваливались, тогда меньше удалять ниток при постоянной замене мха. Но Сказочник приказал — значит, надо исполнять. Обсуждать его решение она не собиралась. Похоже, в пещере придется сидеть до утра. Если одеяла превращены в обычные тряпки — на мороз не выйти.

Когда Сказочник вернулся от входа, Анюта и Дунька согрелись и сделали все, что поручено.

— Идем, — сказал он.

— Мы не будем ждать утра? — удивилась Дунька.

Анюта строго взглянула на нее:

— Дунька! — Она повернула голову, и выражение сменилось на умоляющее: — Прости ее, Сказочник, она только взрослеет, у нее слова во рту не удерживаются.

— Их надо удерживать здесь. — Он постучал себя пальцем по виску. — Идем.

Дунька насупилась, но, слава А-Ктину, промолчала.

Вслед за Сказочником Анюта и Дунька направились к запасному выходу. Сказочник передал им шкуру дива:

— Накиньте сразу на двоих и идите рядом, вам будет тепло.

— А как же ты? — не удержалась Дунька.

— Моя одежда тоже неплохо греет.

Он первым вышел на снег.

Анюту коробило, что Дунька сразу же, с первой минуты, обращалась к Сказочнику на ты, без разрешения, будто он ей близкий или давно знакомый человек. Он должен был поставить юную нахалку на место. Вместо этого он предпочел с ней согласиться. К тому времени, когда она появилась в пещере, с Анютой он уже перешел на ты, поэтому, наверное, не стал поправлять Дуньку, когда она тыкнула ему впервые. Или просто не придал значения. Но хотелось, чтобы Сказочник заметил невоспитанность Дуньки. Чем больше у нее будет плохих качеств, тем лучше в глазах Сказочника выглядит Анюта.

Под ногами скрипел снег, ноги замерзли практически сразу, тело пока успешно сопротивлялось холоду. Радовало, что Дальний источник уже недалеко. Когда впереди показалась пелена пара, окутавшая заметенный снегом оплывший лед, Сказочник скомандовал:

— Бросайте вещи на берегу и прыгайте в воду. До рассвета осталось немного, дождетесь в горячей воде.

Сам он направился по тропинке в обратную сторону, за скалу, в сторону деревни.

— А ты? — опешила Дунька. — Ты куда?

Анюта подумала, что он, наверное, шел смотреть, нет ли погони. Или решил вернуться за Яшкой Заспра… Нет, хватит, Анюта ведь поклялась: больше никаких прозвищ в отношении Яшки. Пусть он и гад, какого пришибить не только не жалко, а очень даже наоборот, но слово дано.

Сказочник объяснил:

— Я останусь здесь, буду следить за дорогой и ждать Яшку.

— Возьми! — Дунька бросила ему шкуру дива и первой бросилась в снежное крошево, покрывавшее середину озерца.

Анюта прыгнула следом. Горячая вода обняла долгожданным теплом.

— А-а-а!!! — разнесся между скал вопль Дуньки, слышимый, наверно, даже далеко в лесу.

Ее вынесло из воды обратно на снег, словно она умела летать. Анюта тоже выскочила, хотя еще не понимала причины. Сказочник обернулся, в руке — гнутая штука, обездвижившая подземников.

Над поверхностью воды поднялась припорошенная снегом огромная голова — лысая, размером в две человеческих, с гладким лицом без ресниц и бровей. Ночью такое приснится — не проснешься.

— Я уже здесь, — произнесла голова знакомым голосом.

— Зас… Яшка?!

— Я боялся, что утром что-нибудь случится и вы уйдете без меня. Мне подумалось, что лучше выйти заранее и подождать на месте. Самым трудным оказалось дойти до источника. Помог вчерашний опыт. Тело быстро отогрелось, а для головы я еще дома придумал такую штуку: скорлупу большого сахарника набил мхом и надел, когда вышел. Мороз в ней почти не ощущается. А здесь, в тепле, можно вообще без нее.

Яшка стянул с лысой головы округлую «штуку» и показал снаружи и изнутри.

Сказочник строго посмотрел на Дуньку и на Анюту:

— А ну, быстро в воду. И чтоб больше никаких воплей. Нам только внимания дивов не хватало.

«Я не малолетняя дурочка, — едва не сорвалось с языка Анюты, — я орать на весь лес не собиралась». На глаза навернулись слезы. Их быстро выморозило, и только погружение в горячую воду спасло от лютого холода.

Оказавшись в воде с Анютой и Дунькой, Яшка почему-то вообразил себя главным.

— Тоже пойдете с нами? Это хорошо. Анюта, выглядишь чудесно, я тебя такой даже не помню. Ты победила снулую хворь?!

— Сказочник нас обеих вылечил, — объяснила Дунька. Ей тоже хотелось показать, что она стала здоровее и краше прежнего. — В животворящей купели. Около дворца сейчас было тако-о-ое…

— Яшка, ты ничего не хочешь нам сказать? — Анюта пнула его под водой таким образом, чтоб не было заметно снаружи.

— Анюта, Дунька, простите меня. Я хотел…

— Они тебя простили, — с берега ответил за них Сказочник. — Теперь, из-за обстоятельств, которые от вас не зависят, вы трое — лучшие друзья. Тех, кто не хочет дружить, оставлю в лесу. Вопросы есть?

— Нет!

Сказочник влез на скалу, откуда его впервые увидела Анюта. Он оглядел окрестности, и, вернувшись, тоже погрузился в воду по шею.

— В деревне тихо, дивов не видно, некоторое время можно ни о чем не беспокоиться. Как только рассветет — выдвигаемся.

— Куда мы пойдем? — спросила Дунька.

— В соседнюю деревню.

— Ты там бывал?

— Еще нет.

— Как мы ее найдем?

— Я знаю дорогу.

— Откуда?!

— Трудно объяснить. Меня ведет некая высшая сила. Она никогда не ошибается. В пути у меня в голове возникает расположение окрестных деревень и поселков…

— Их много?! — воскликнула Дунька.

Анюту взволновало другое:

— Тобой кто-то управляет?

— Скажу так: кто-то или что-то подсказывает мне, как в новых обстоятельствах поступить лучшим образом. Я расскажу о себе чуть позже. Понимаю ваше нетерпение, но наше с вами выживание зависит от знаний о мире, которых мне сейчас очень не хватает. Сначала расскажете вы.

— Можно один вопрос, если он тоже связан с нашим выживанием? — не утерпела Анюта.

Сказочник кивнул.

— Как работает это чудо-оружие? — Анюта указала глазами вниз, на гнутую штуку, которую Сказочник не выпускал из рук даже в воде.

— Успокаивает буйных.

— А дива успокоит?

Сказочник еще раз кивнул.

Анюта не успокоилась, она приподняла нож, висевший у нее на поясе:

— А железный нож его возьмет?

— Это второй вопрос, а ты просила один! — свредничала Дунька.

Сказочник посмотрел на нее укоризненно, как на капризного ребенка, и поддержал Анюту:

—