Книга Простые истории - Олег Патров

твоя крестная просила.

Поворчав, отец с дочерью засобирались.

Пришли они домой поздно, веселые. Баба Дуня слышала, как они заходят с улицы, стряхивают снег. Кто-то засунул кому-то комочек за шиворот, раздался приглушенный визг.

– Тише, бабушка спит.

Но она не спала. Просто лежала с закрытыми глазами, думала думы, вспоминала.

Охотники говорили, что, если человек долго остается один, его начинает грызть тоска по человеческому общению. Даже самые стойкие и те с собаками начинали разговаривать. А что? Тоже живые души. Маменька ее тоже говаривала, что человек человеку рознь, но без людей нельзя. «Жить в одиночку прожить, что могилу копать. Яму выкопаешь, а кто закапывать будет?» – ругала она дочь, все хотела, чтобы та себе другого мужа нашла. А где его, нормального, в деревне найдешь? А мучиться, как ее сестра, баба Дуня не хотела. Да и не смотрели особенно на нее, и она, по правде, не смотрела. Как-то не шло к сердцу. Вот когда выходила она замуж, думала: «Теперь погуляю». Свободной себя чувствовала, могла делать, что хотела, жить по-своему. У мужа родители умерли, так что она к нему и перебралась. Как давно это было!.. А все же душа у нее не сильно постарела, чувствовала себя еще бойкой бабенкой. Вот как бы ни нога да голова, да глаза бы лучше видели. А так ничего…

Она улыбнулась, вспомнив, как поехала за сыном в город, забирать его из училища, куда он подался с приятелем. Зашла в общежитие, а там никакого порядка. Курят, бутылки валяются, вещи все изодранные, а половины-то вообще нет. Ну, она прикрикнула пару раз. Иван ее потом стыдил: совестно ему, видишь ли, перед товарищами было. А она, что, не мать ему? Мать, поэтому имела право. Притащила чуть не силком домой, упросила учительницу взять обратно в класс, над душой сына стояла, но выучила. Закончил-таки десятилетку, потом в техникум поступил, сам. Серьезным стал. Ей, матери, даже спасибо сказал, когда диплом получал.

Он у нее всегда добрым мальчиком был. Добрым, а вот поди же податливым на чужое влияние. В кого только? И она, и бабка его мягким характером не отличались, разве что в кого из братьев ее непутевых. Троих-то война схоронила, одного расстреляли, старшего, другой сгинул по тюрьмам без вести, младший с крыши упал: полез, выпивши, чинить. Детки после него остались. Только трое и дожили до приличного возраста, а потом друг за другом, чуть ли не в один год умерли.

Нет, не пожелала бы она себе такой участи, как у матери. Последнего сына, Пашку, когда хоронили, страшно на нее смотреть было. Соседки утешали, как могли: «Смотри, внучки славные остались. Приемыш твой, вон в люди выбился, в гору пошел, две квартиры у него, дом свой, начальник». Да разве чужая кровь утешает?

А она все же счастливую жизнь прожила. Вот бы внуков еще от души понянчить, воспитать, как бабка Ирина. Да уж видно не придется. Не живут столько люди.

~

Галя читала:

«Вот это сюрприз новогодний: письмо от подруги. Всем здравствуйте! Гале низкий поклон за письмо, а подружку с Днем рождения! Более легкого года! И как была ты вредина, так и …

Письма в этом году копятся, получаю от Светки ответы на пару своих. И решила позвонить тебе на день рождения, попросила твой телефон, а ты, здрасте вам, «я не слышу». И что мне теперь? Времени совсем мало, успокаивает то, что раньше нельзя, а позже хоть сколько. Валя на тебя не в обиде. Просто боится лишний раз беспокоить. С понятием бабенка. Сама она так и не пошла на работу после Сергея, а дома сидеть ей вообще противопоказано. Писать, читать она не любит, ей, как и мне, толпа нужна. А о Вере я не знала, что писать, так как от нее ничего. Потом, прошлую зиму, получила грустное проблемное письмо. Антон выходит из тюрьмы без документов в никуда. Отправила она его к отцу, Женьке непутевому, а они не заладили. И больше я от нее ничего не получала. Даже в день рождения. Раньше всегда звонила. Я будто обиделась, но новогодние пожелания отправила, но мой конверт седьмого вернулся. У меня был прием. Были мои да девочки, с которыми вместе учились. Представляешь, нашлись две старые подруги. Димка помог. Есть польза от его компьютеров. Вот сидим мы, а Лида увидела, что на конверте что-то наклеено. На квиточке написано: «причина отправки – адресат умер». А я, дура, обидки строила. Ничего не знаю, когда и почему? До сих пор не верится.

Самая работящая, самая выносливая из нас. Ведь по десять соток земли обрабатывала и еще свою, под домом.

«Пишется» часто только с Тоней, сватьей моей несостоявшейся, дура я была, надо было Светку за ее сына отдавать, ну и что, что не наш, а работящий, семью поднял. Рано ушел только, инсульт. Ты ее помнить должна, она-то тебя не забыла. Так и спрашивает: «А что, строгая твоя начальница как поживает?». Сама она опять ушла с работы и уже насовсем. Ей тоже тоскливо.

Света звонит, Лидочка с работы пишет и все. Тут никого: ни друзей, ни соседей. И только родственники, всем на зависть. Каждый в своей скорлупе, со своими проблемами. Рае восемьдесят первый на самообслуге, но ко мне уже не может. И мне к ней не наездиться, хотя приглашали, говорят: «Лучше ты к нам». И к Лиде с Витькой лучше я. Вот и сейчас от них приехала. Отвезла пирожков, покормила дочь виноградом, то есть почистила, порезала. У нее совсем нет зубов. Помыла плиту, так как Витька вчера готовил на работу, как на зимовку. Как моржа разожрался. Совсем не хочет о себе думать. У него диабет, а сало жрет, как хохол. Дима худой и очень высокий, размер ноги больше сорок шестого, учится в десятом классе на тройки. Сам очень удивился, увидев в табеле за полугодие семь четверок. Невеста есть, учится в институте, готова хоть «щас» замуж, но Димка еще не догоняется по поводу любви. Еще дурковат. Лучше с мальчишками в «компе». Ну, самый больной мой кусок, это ваши соседи, старшие мои. Светка тоже неимоверно разожралась, а Матвей совсем потерялся. Никакая учеба его не манит, работает грузчиком в магазинах, на базах. Часто не платят, ссылаясь на недостачу. Идет в другую точку. А невесты всегда присутствуют. Ну вот вроде о всех, кроме себя любимой. В основном здоровенькая, в меру пухленькая, волосы не