Книга Буддист - Доди Беллами
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В любви нет ничего сложного или затейливого, в любви нет утонченности. Любовь простодушна, любовь – это животное влечение. Если у вас есть центральная нервная система, вы способны любить. В «Махасиддхе и его тупоумном слуге» Джон Райли Перкс, дворецкий Трунгпы Ринпоче, пишет о том, как благодаря встречам с Трунгпой Ринпоче он смог достичь духовного просветления от лизания киски:
Я начал понимать, что мне в рот направляется энергия: от живота, который становится похож на долину, а затем вздымается, как гора, прежде чем излиться рекой невиданной силы прямиком мне в тело. Я начал понимать, что имею дело с энергией, что находится за пределами личного переживания, первородной и существующей во Вселенной повсюду; что она не принадлежит одному лишь «я», но подобна электричеству, в котором «я» нет, и, чтобы испытать это, свое «я» необходимо отринуть.
Прочитав это, я вспомнила, насколько обезличенным казался секс с буддистом: я лежу голая рядом с ним, он лежит на спине, и я говорю: «Нас должна вести душевная связь, ведь это то, что нас и объединило – душевная связь». Он изображает удивление, спрашивает: «Разве она не приходит потом?» Я представляю, как буддисты всего мира занимаются безэмоциональным сексом «двух разумных существ», как их тела обмякают после изнурительных телодвижений, как они смотрят друг на друга и говорят: ого, так вот ты кто, ты – это ты, я познал твою тайну. Когда я работаю, сидя с лэптопом на коленях, мне сводит шею; от его жара и веса так и хочется смотреть порно; двое мужчин на огромном диване смутно напоминают буддиста, между ними лежит восторженная блондинка, она смотрит в камеру; один парень трахает ее, стоя на коленях, ее правая нога задрана в воздух, к его груди, так что мы можем в подробностях всё рассмотреть; ее голова на коленях у другого парня – при этом она остается лицом к зрителю, так что ее рот параллелен его члену, но хуй у парня настолько огромный, что она может изогнуть его дугой и взять кончик губами, потом она заглатывает всё больше и больше, кажется, что сосать под таким углом просто невозможно, но ей это удается; вот так триада – женщина с запрокинутой восклицательным знаком ногой, парень, чей хуй изогнут в букву «С», и только тот, что трахает ее стоя на коленях, не выглядит странно, но он здесь самый неинтересный; в какой-то момент женщина и два буддиста двигаются единой стонущей волной; я кончаю – не самый сильный оргазм в моей жизни, но, возможно, самый длительный; оседлав волну образа, я ощущаю ее внутри; ноутбук подрагивает.
Раньше буддист жил в Заливе, и мы выяснили, что в восьмидесятых мы дважды оказывались в одной аудитории: на лекции Джейн Гэллоп в Калифорнийском университете в Сан-Франциско (он помнит ее розовую атласную юбку, я – розовую атласную блузку) и на конференции в Нью-колледже, посвященной Джеку Спайсеру. Вскоре после конференции, на выходе из автобуса номер 15 в три часа дня в центре города, на меня напал парень – я взглянула на него, когда садилась в автобус: очки в тонкой металлической оправе, рюкзак; наверное, учится в колледже, подумала я, безобидный, подумала я. Никакой провокации с моей стороны – парень просто кинулся за мной, стоило мне выйти из автобуса, кричал какую-то безумную хрень, которую я не могла разобрать, и бил меня по спине. На перекрестке было светло, вокруг было полно людей, но никто мне не помог. В конце концов он прекратил меня колотить и с криками ушел. Вернемся в 2011 год: пока я проклинаю буддиста за возможное заражение герпесом, меня осеняет, насколько тот парень в очках в тонкой оправе похож на более молодую версию буддиста. Эврика – я вспоминаю, что буддист действительно учился в колледже, когда жил здесь, – и тут в моей памяти всплывает история с геомантией – чтобы хватало на студенческую жизнь, буддист подрабатывал охранником, а на рабочем месте писал исследовательскую работу о геомантии для «подруги», и сила геомантии просочилась сквозь слова и одолела его – да так, что у буддиста начался тремор и галлюцинации, он был настолько вне себя, что «подруге» пришлось за ним заехать. Так что тем парнем с автобусной остановки на углу 3-й улицы и Маркет-стрит вполне мог быть он в своем геомантическом помешательстве, это он мог поколотить меня за то, что я оказалась не в то время не в том месте. Тот факт, что я была одета в то же ярко-голубое платье, что и на конференции по Джеку Спайсеру, лишь подкрепил мою уверенность. И хотя это было мое любимое платье, больше я его не надевала. Ариана: Но так ли важны совпадения? / Мир слишком зарифмован. Может быть.
Как же жаль, что у буддиста такой хороший член. Его член приснился мне прошлым летом – он был огромным и имел форму пеликаньего клюва. Понятия не имею, что это значит, у меня нет никаких ассоциаций с пеликанами, разве что я раньше пользовалась перьевой ручкой фирмы Pelikan. Может, сон предсказал мне, что член буддиста вдохновит меня на письмо? Клюв – это твердый, страшный рот. Членоклюв говорит со мной прямо сейчас, говорит, ты сука, раз пишешь эту мерзкую личную хрень. Когда я пыталась устроиться в Калифорнийский университет в Санта-Крузе, мой друг из отборочного комитета сказал мне, что четыре часа уговаривал коллег позвать меня на второе собеседование, но мне отказали из-за сексуальных сцен в книгах; когда еще один мой друг из New Directions предложил издательству опубликовать «Мину», редактор хорошо о ней отозвался, но сказал, что у книги с таким количеством секса шанс на публикацию у них ничтожен; а прежде чем меня попросили вести блог Музея современного искусства Сан-Франциско, мою кандидатуру должно было одобрить высшее начальство – и всё из-за содержания моих текстов. А теперь Ариана ебется прямо посреди их каталога. Как она справилась с этой невыполнимой задачей – написать стихотворение о гей-браках,
