Книга Соломон Кейн. Клинок судьбы - Роберт Говард

Глава 7

ВЕРА СОЛОМОНА

Рассветная свежесть показалась Кейну прохладной рукой, коснувшейся лба. Англичанин полной грудью вдыхал утренний ветер, налетавший из джунглей, чьи кроны колебались далеко внизу, у него под ногами, и чувствовал, как покидают разум видения пронесшегося кошмара. Ветер нес мускусный запах загнивающей растительности, но для Кейна он был что живая вода. По крайней мере, это естественным путем разлагалась добрая зелень, выросшая на воле. Здесь не было того гнусного запаха увядающей древности, которым дышат стены давно вымерших городов… Кейн невольно содрогнулся при мысли о них.

Он склонился над спящей девушкой, устроенной со всем возможным удобством на скудном ложе из веток, которые ему удалось собрать для нее. Открыв глаза, она какое-то время с ужасом озиралась вокруг, но потом ее взгляд остановился на лице Соломона, озаренном скупой улыбкой. Мерилин всхлипнула и обвила руками его шею.

— О-о, капитан Кейн!.. Неужто мы и вправду спаслись из того ужасного города?.. Теперь мне кажется, что все это был сон… После того как вы провалились в потайной люк в полу моей комнаты, Накари спустилась к вам в темницу… она сама рассказала мне об этом… Она вернулась донельзя раздраженной и твердила, будто вы — жалкий глупец, потому что она-де предложила вам власть над всем миром, а вы ответили оскорблениями. Она бесновалась и брызгала слюной, а потом поклялась, что и одна, своими руками, построит империю Великой Негари.

Потом она обратилась ко мне и всячески поносила меня, говоря, что вы, мол, цените меня, жалкую невольницу, превыше ее, царицы. Я молила ее о пощаде, но тщетно: она повалила меня к себе на колени и порола, пока я не потеряла сознания.

Долго я лежала почти без чувств… Смутно помню, как пришли воины и сказали Накари, что вам удалось бежать. Они утверждали, будто вы — колдун, будто вы, словно бесплотный дух, просочились сквозь каменную стену. Накари убила обоих стражников, которым было поручено доставить вас из узилища, и несколько часов кряду походила больше на дикого зверя, чем на человеческое существо.

Сколько я там пролежала, не знаю. Поневоле теряешь счет времени в этих комнатах и коридорах, куда никогда не проникает солнечный свет. Но с того момента, когда вы попали в плен, и до тех пор, когда меня повели на алтарь, миновал самое меньшее день, потом ночь и еще один день. Потому что весть о вашем побеге пришла лишь за несколько часов до жертвоприношения. И вот Накари со своими Звездными Девами явилась приготовить меня для обряда…

Само воспоминание о столь пугающем испытании заставило ее всхлипнуть и закрыть ладошками лицо.

— Меня, наверное, чем-нибудь опоили… помню только, как на меня надели белое облачение жертвы и принесли в обширный черный покой, заставленный какими-то страшными изваяниями. Там я лежала как в трансе, а вокруг меня женщины совершали отвратительное… постыдное… как предписывает им их безбожная вера… Не вынеся этого, я опять потеряла сознание, чтобы очнуться уже привязанной к черному алтарю. Метались факелы, заунывно пели фанатики, а за Башней Смерти понемногу восходила луна… Все это я воспринимала туманно, словно сквозь сон… И, словно во сне, мерещились мне светящийся череп высоко на стене башни и нагой жрец с клинком, занесенным над моим сердцем… Больше я ничего не помню. Что случилось потом?

— Как раз в то время, — стал рассказывать Кейн, — я выбрался из одного здания по соседству, куда меня занесла нелегкая. Я выстрелил из пистолета и разнес к шутам собачьим их проклятый череп на атомы. При виде такого зрелища весь этот несчастный народ, с рождения наказанный проклятием сумасшествия, обратился сам против себя. И пока они убивали друг дружку, случилось землетрясение, до основания разрушившее стены. Тут я хватаю тебя, девочка моя, этак под мышку и бегу куда глаза глядят. Достигнув внешней стены, вижу в ней преизрядную трещину, ныряю в нее и выскакиваю наружу, неся тебя на руках, потому что ты, по счастью, совсем лишилась силенок и не видела, что там творилось.

Ты только раз открыла глаза: это было, уже когда я пересек Небесный Мост — так называли его негарийцы, — и он, надобно сказать, рассыпался почти что у меня под ногами. Землетрясение унесло его в пропасть… Ну а мы с тобой благополучно добрались до этих самых утесов, но спускаться в темноте я побоялся, потому что луна к тому времени уже садилась. Тут ты очнулась и с криком прижалась к моей груди. Я постарался успокоить тебя, и мало-помалу ты уснула настоящим крепким сном…

— Что же теперь? — спросила его Мерилин.

— А теперь — в Англию! — При упоминании родины глубокие глаза Кейна зажглись внутренним светом. — Видишь ли, трудно мне усидеть в стране, где я родился. Больше чем по месяцу кряду я там редко выдерживаю. Но как ни сильна во мне страсть к путешествиям, вот так выговоришь: «Англия» — и тепло делается в груди. Ну а ты, маленькая моя?

— О милосердный Господь! — вырвалось у нее, и она с чувством сжала маленькие руки. — Попасть домой!.. Как я мечтаю об этом, но сбудется ли мой сон?.. Скажите, капитан Кейн, неужто вы вправду надеетесь, что мы одолеем бессчетные мили нехоженых джунглей, отделяющих нас от побережья?..

— Мерилин, маленькая Мерилин, — проговорил Кейн, гладя заскорузлой ладонью ее нежные кудри, — следовало бы тебе покрепче верить в Провидение… да и в меня тоже. Верно, в одиночку я, как и всякий человек, ничтожен и слаб. Но бывало и так, что Господь возжигал во мне великий гнев и осенял мой меч Своей справедливостью. И я верю, что Он пребудет со мною и впредь.

Вспомни, маленькая Мерилин: всего несколько часов тому назад мы с тобой стали свидетелями ухода с лица земного недоброй, дьявольской расы. На наших глазах рухнула целая империя зла. Люди тысячами умирали кругом, а под ногами колебалась земля, ниспровергая башни, тысячелетиями грозившие небесам. Повсюду кровавым дождем сеялась смерть, и что же? Мы вышли из этого ада целыми и невредимыми!

Только ли силе, ловкости и удаче обязаны мы нашим спасением? О нет, нас хранила и ограждала десница высшей Силы — могущественнейшей из сил! Той самой, что провела меня через полмира, доставила прямиком в этот бесовский город, а там — в твою комнату. Той, что подняла меня из мрака темницы и помогла отыскать единственного во всем городе человека, который оказался способен поведать мне обо всем, что я желал знать. Это был злой жрец, последний сын вымершей расы. Он умирал в подземном застенке, но прежде, чем отлетел его дух, успел рассказать мне о многом… И та же самая Сила вывела меня к городской стене, когда я бежал с тобой на руках, сам не зная куда. Подумай только: ведь если бы я выскочил не к стене, а к утесам, с трех сторон окружившим долину, уж верно, сейчас не было бы в живых ни тебя, ни меня! Эта Сила помогла нам спастись из гибнувшего города, а потом уберегла нас на мосту, который, лишь стоило мне ступить с него на твердую землю, с грохотом обрушился в бездну!

Подумай сама, маленькая: неужто, проведя нас невредимыми через подобные испытания и совершив ради нас столько чудес, эта Сила теперь отведет от нас Свою хранящую длань? Да не может быть! Верно, зло пышным цветом расцветает и в людских городах, и на пространствах дикой земли; но Господь снова и снова заносит меч Своей справедливости, и повергает зло, и поддерживает правых, и мы верим в Него.