Книга Портреты святых. тома 1-6 - Антонио Сикари

— веры в Бога и веры в человека — и для того, чтобы в корне истребить не только любовь, но все проявления человеческого достоинства и человечности, этот человек (о. Кольбе) одержал победу благодаря любви и вере".

Благодаря своей вере о. Кольбе доказал, что человек может создать настоящий ад, но не может помешать тому, чтобы в нем присутствовал Распятый и тайна Его любви, исполненной страдания, любви, которая независимо от внешних обстоятельств по воле Бога присутствует и актуализируется. Именно поэтому по воле Христовой Фрицш, против своего собственного желания, вынужден был согласиться на замену.

Созерцая облик о. Кольбе, мы оцениваем его мученическую смерть на фоне его жизни, а его жизнь — на фоне его мученической смерти. Смерть о. Кольбе говорит нам, что принести в жертву свою жизнь в ответ на бесчеловечность не значит быть не в состоянии сделать ничего другого, не значит покориться и уступить угнетателю, ожидать награды в загробной жизни и поэтому претерпевать мучения.

О. Кольбе отдал жизнь, добровольно приняв смерть, после того как потратил все свои силы на созидание нового мира, где сторицей воздается уже здесь, на земле. Его мученичество было не благочестивым бегством. Оно было выражением полноты его жизненных сил.

Жизнь о. Кольбе говорит нам, что мученики сделаны не из того же теста, что те, кто в своей жизни заигрывал с плюрализмоми миротворчеством любой ценой, даже если их называть "диалогом" и "экуменизмом".

Бесспорно, этим ценностям надлежит отдать должное (это выражение любви, а не потеря самотождества), но они слишком часто используются для самосохранения, чтобы не пришлось "положить жизнь".

О. Кольбе дал вере поразительно четкое определение и столь же решительно ее проповедовал и хотел воплотить ее во всех проявлениях культурной и общественной жизни. Его милосердная любовь была столь велика, что он стал первым "мучеником милосердия". Именно такой титул, ранее никогда не употреблявшийся, был присвоен ему Иоанном Павлом II при его канонизации.

Но могут ли те, кто якобы во имя христианской любви разбавляет веру водой и лишает ее ее исторической и культурной значимости, быть уверены в том, что в них живет та любовь, благодаря которой люди отдают свою жизнь?

Таков серьезный вопрос, в свете которого должно оцениваться поведение христиан и выноситься суждение о нем. И вера и милосердная любовь нуждаются в силе духа и решимости, и возрастают по мере возрастания мужества.

БЛАЖЕННАЯ ЭДИТ ШТЕЙН

Эдит родилась в 1891 году в Бреслау, который тогда входил в состав Германии (ныне польский город Вроцлав). Она была одиннадцатой, младшей дочерью в еврейской семье. Когда ей было два года, ее отец умер, и главой многочисленной семьи стала мать — мудрая, мужественная и глубоко религиозная женщина, убежденная иудейка. Однако Эдит уже в детстве отличалась независимостью и необычайно живым умом. В возрасте около пятнадцати лет она оставила веру, в которой была воспитана, потому что не могла верить в существование Бога, и вся ее юность прошла в поисках истины, понимаемой как эволюция познания, и в борьбе за достоинство женщины. Она училась в университете, что было довольно редко для девушек того времени: в 1910 году она была единственной женщиной, учившейся на философском факультете городского университета. Затем она переехала в Геттинген, подлинно университетский город, и там познакомилась с философом, который оказал определяющее влияние на всю ее жизнь, — с Эдмундом Гуссерлем, основателем феноменологии.

Его строгий и честный ум поразил Эдит, и под его руководством она блестяще защитила диплом о проблеме Einfuhlung, "вчувствования".

Гуссерль ценил Эдит столь высоко, что готовил ее к преподавательской деятельности в университете и, когда перевелся во Фрейбург, взял ее к себе ассистентом.

Именно ей было поручено разобрать огромный архив учителя: сперва расшифровать его записи, а потом привести их в порядок, отметив, что следует пересмотреть или переработать.

В одном из писем 1917 года Эдит пишет: "Последняя идея учителя такова: прежде всего я должна оставаться вместе с ним до тех пор, пока не выйду замуж; кроме того, я могу выйти замуж только за человека, который тоже станет его ассистентом, как и наши дети. Дальше некуда!".

Заслугой Гуссерля — человека очень взыскательного и несколько деспотичного — было воспитание им своих учеников согласно его знаменитому принципу: "Zu den Sachen" ("К вещам"): следует сообразовываться с вещами, с фенбменами, в том виде, в котором они являются. И именно в силу этой научной добросовестности Эдит не может не обращать внимания на некоторые особые "феномены" и оставаться от них внутренне независимой.

Некоторые из них имеют общий характер: она пишет интересное исследование о древне-германской молитве "Отче наш"; знакомится с новообращенным Максом Шелером, человеком беспорядочного ума, но обаятельным и необычайно одаренным; два года служит на фронте сестрой милосердия и сталкивается воочию с тайной страдания.

Все этообращает ее внимание на феномен религии. Мы можем понять, в каком состоянии духа она тогда находилась, слушая ее собственный рассказ о впечатлении от посещения католической церкви, продиктованного чисто эстетическими соображениями, когда она с изумлением увидела, как простая женщина вошла помолиться с продуктовой сумкой в руке: "Мне это показалось странным. В синагоги и в протестантские церкви, куда я заходила, можно было входить только во время богослужения. То, что люди могут войти в церковь на минутку, как будто по привычке или для непринужденной беседы, так меня поразило, что забыть эту сцену я уже не смогла никогда".

Два других случая имели более конкретный и определяющий характер. В Геттингене она познакомилась с молодым преподавателем, Адольфом Рейнахом, правой рукой Гуссерля, помогавшим ему в работе со студентами. Его доброта, утонченность, артистический вкус, которым был отмечен даже его дом, поразили ее.

Эдит стала другом его семьи, но в 1917 году Адольф был убит на фронте во Фландрии. Его молодая вдова попросила Эдит помочь ей разобрать его философские работы, чтобы подготовить их к посмертной публикации. Эдит тяготила мысль о том, что ей придется вернуться в тот дом, который она помнила прекрасным и счастливым, и увидеть его погруженным в траур и в отчаяние. Но она нашла его проникнутым неизреченным миром и увидела, что облик подруги отмечен скорбью, но как бы преображен. От нее она услышала рассказ о крещении, которое оба супруга приняли несколько месяцев назад, когда они решили примкнуть к протестантской Церкви, хотя их и влекло к католичеству, повинуясь внутреннему голосу, призывавшему их торопиться: "Это не важно, не будем думать о будущем; если мы раз вступим в общение со