Книга Зина Портнова - Василий Смирнов

Дорогу пересек небольшой ручеек. Встав на колени, Зина склонилась, стала пить холодную как лед ключевую воду... Еще... еще. Закружилась голова. Она ткнулась лицом в воду. С трудом поднялась и опять, превозмогая боль, потащила за собой Гальку.

А та не понимала, почему это они так торопятся. Сперва шагала спокойно. А потом начала хныкать...

Началось поросшее кривым березняком болото. "Кажется, здесь", - думала Зина, пробираясь по тропке между болотистыми бочагами. Едва отличимая тропа вилась по мшистым, с краснеющими ягодами клюквы и брусники кочкам, которые пружинисто зыбились под ногами.

Промокшие, облепленные тиной девочки с трудом выбрались на сухое место. Болото поглотило их рогожные туфли и тряпки, которыми были обмотаны ноги.

- Мы скоро придем? - без конца спрашивала Галя, держась за карман шинельки сестры. - Ну скоро?

- Скоро... - с трудом ответила Зина. - Ты только не отставай. - И тут же свалилась на луговину и стала кататься по земле, стараясь умерить усилившуюся, непереносимую резь в животе.

"Только бы довести Гальку до партизан... Довести!.. " Через силу, со стоном поднялась с земли. Снова взяла сестренку за руку, повела за собой.

В лесу было тихо, пахло влажной осенней сыростью, грибной прелью. Мох на болотистых ложбинах мягкий, как подушка. Шелестела под ногами листва. Ветки кустарника хлестали по лицу, цеплялись за одежду.

Прозябшая, сбившая до крови босые ноги, Галька, захлебываясь, плакала.

Тропка неожиданно оборвалась, словно утонула в желтовато-зеленой воде. Зина по колено увязла в торфяной жиже и стала медленно погружаться все глубже и глубже. Смертельно испугавшись, она отчаянно пыталась вытащить ноги из густой торфяной грязи.

- Не подходи ко мне, утонешь!.. - осипшим от страха голосом крикнула она стоявшей рядом на кочке, испуганно растопырив ручонки, Гальке. - Не подходи-и!..

Зина заметила рядом с Галькой тонкое деревце, потянулась к нему, но не достала.

- Нагни ко мне... Нагни... - срывающимся голосом просила она сестренку и с отчаянием следила, как та, напрягаясь, пытается пригнуть полусухую лещину.

Рванувшись, Зина дотянулась все же до деревца одной рукой. Перебирая обеими руками, стала вытаскивать из засасывающей топи ноги. Еще немного!.. Еще... Закружилась голова. Закусив до крови губы, снова подтянулась.

Минут пять спустя она уже лежала на твердой мшистой кочке, покрытой россыпью зрелой клюквы. Ее знобило, насквозь мокрая, холодная одежда прилипла к телу. Сил подняться уже не было.

"Где-то мы сбились", - с отчаянием думала Зина.

Передохнув, они вернулись обратно в лес и, к счастью, скоро нашли в осиннике потерянную тропку. Сумерки сгущались, но им удалось пройти болото до темноты и выбраться в мелколесье...

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

В ПАРТИЗАНСКОМ ОТРЯДЕ

Глава первая

На рассвете партизанская разведка обнаружила в лесу двух девочек. Одна из них - маленькая, в рваной плюшевой, не по росту, жакетке, - сидела, едва слышно всхлипывая; вторая - подросток в черной железнодорожной шинельке лежала без сознания рядом.

- Жива... еще дышит, - произнес один из разведчиков, склонившись над девочкой. - Что будем делать-то, ребята?

- Придется взять... - вздохнув, ответил другой. - Теперь все бегут в наш партизанский край.

... Зина очнулась в большой сумрачной избе-пятистенке, заставленной топчанами, на которых лежали и стонали люди. Пахло карболкой и еще чем-то острым, неприятным.

- Где я?.. - спросила она, едва слышно шевеля губами.

Над ней склонилась какая-то женщина. Лицо женщины было словно окутано туманом, но Зина узнала ее - это была мать погибших подпольщиц Антонина Андреевна Лузгина.

И снова Зина впала в забытье.

Помимо тяжелого отравления у нее оказалось и двустороннее воспаление легких.

Поправлялась она медленно, но вот наконец наступил день, когда лечивший партизан пожилой врач ослушал Зину и сказал, тряхнув короткой русой бородкой:

- Ну, девчурка, вернулась ты с того света. А ведь надежды спасти тебя почти не было. Скоро выпишем. Сиделка-то у тебя надежная была. - И он погладил по голове стоявшую рядом Гальку. - Ни днем ни ночью не отходила.

Галька сияла от удовольствия: ее хвалил сам врач, разрешивший ей жить при госпитале, где она уже полностью освоилась.

Новая жизнь в непривычной обстановке Гальке очень нравилась.

Держась за плечо сестренки, ослабшая от болезни Зина шла по широкой деревенской улице, запорошенной легким снежком, и с любопытством озиралась по сторонам. По улице бродили куры, в проулке сохло на веревке белье, у тына похрюкивал поросенок. Вокруг царили обманчивые мир и покой.

- Вот мы и пришли, - сказала Галя, указывая на небольшую избушку под черной от ветхости соломенной кровлей.

Хозяйка избушки - небольшого роста, сгорбленная, суетливая Аграфена Кузьминична - встретила сестер приветливо. Видя, что Зина стесняется, успокоила:

- Живи, родимая, живи!.. В тесноте, да не в обиде... Третья теперь ты у меня будешь. Квартируют тут еще две жилички.

И сразу же словоохотливо пустилась в разговор, расспрашивая, как сестры попали в партизанскую деревню.

- Ну, я пошла... - серьезным тоном, как взрослая, сказала Галя, обрывая рассказ Зины об их злоключениях. - Меня ждут в госпитале, ведь я там работаю. - И, поцеловав сестру, побежала в госпиталь.

Хозяйка едва успела положить на деревянные козлы в углу доски и постлать какую-то ветошь, как Галька прискакала обратно.

- В госпиталь снова раненых привезли. Бинтов не хватает. Будем резать из парашюта шелковые, - деловито сообщила она и встала на цыпочки, вытягиваясь, чтобы казаться взрослой, но тут же запрыгала, завертелась по избе и, завидя кошку, бросилась к ней: - Кошка-то здесь тоже партизанская, и вздохнула, - а вот Ушастика жаль! Остался, бедняжка, у немцев. Наверное, скучает.

Через несколько дней в избе появились отсутствовавшие квартирантки разведчицы партизанской бригады. Они были в разбитых лаптях и драных онучах - видно, шли издалека. Обе сразу плюхнулись на свои койки, жалуясь, что устали до чертиков.

- Новенькая у нас теперь живет... - пояснила Аграфена Кузьминична, заметив, что разведчицы вопросительно поглядывают на Зину.

- Откуда, из какой деревни? - почему-то строго стала расспрашивать Зину рослая, стройная партизанка с тяжелой рыжеватой косой, закрученной сзади в тугой пучок. На ее лице обращали невольное внимание большие черные, с каким-то лихорадочным блеском, глаза.

Узнав, что Зина из госпиталя, а до госпиталя была в подпольной организации, Ксения - так звали эту девушку - смягчила свой резковатый тон. Другая - Настя, белокурая, с короткой стрижкой, простенькая на вид, - сразу расположила Зину к откровенности.