Книга Правдолюбцы - Зои Хеллер

Он извлек из кейса пакетик M&Ms:

— Вот, это вам.

— Ну нет! — воскликнула Карла. — Честное слово…

Бестактность подношения потрясла ее. Неужто он не мог придумать иного способа выразить приязнь? Или обжорство — ее самая яркая черта?

— Прошу вас, — взмолился Халед. — Если не возьмете, я пойму, что вы все еще на меня сердитесь.

Он выглядел таким несчастным, что Карла позабыла и о чувстве собственного достоинства, и трагедии всей ее жизни — лишнем весе.

— Ладно. — Она взяла пакетик с конфетками и положила на стол. — Большое спасибо.

— Мы опять друзья?

— Конечно. По-другому никогда и не было.

— И вы принимаете мои извинения?

— Разумеется.

Халед оглядел крошечный офис:

— Так вот где вы работаете. (К доске для объявлений была пришпилена фотография Майка и Карлы.) Это ваш бойфренд?

— Муж, — уточнила Карла.

Она посмотрела на снимок. Фотография была сделана на профсоюзной вечеринке семь лет назад, тогда они с Майком только начали встречаться. Майк с банкой пива в руках вальяжно щурился в объектив. Карла — сразу после диеты из капустного супа и слабительных — в джинсах 48 размера растопырила пальцы в знак победы. Она до сих пор помнила тот невероятный вечер, головокружительную эйфорию от того, что она под руку с Майком появилась на людях. Среди профсоюзных работников Майк считался одним из наиболее завидных женихов. Медсестры начинали хихикать и прихорашиваться, когда он неспешно входил в больничный коридор, покусывая зубочистку. Женщины в профсоюзных офисах косились на его зад, когда он проходил мимо, и со значением переглядывались.

И как же все были изумлены, а больше всех Карла, когда Майк принялся за ней ухаживать. Поначалу она постоянно ждала, что вот-вот вскроется правда: она стала жертвой тщательно спланированного розыгрыша. Иначе и быть не могло, ведь ей катастрофически не хватало данных, чтобы занять должность девушки Майка. Но Майк терпеливо, любезно рассеивал ее сомнения: возможно, на свете существуют женщины покрасивее, твердил он, и поязыкастее, и пофигуристее, но ему вся эта шелуха не интересна. Он искал девушку, с которой можно поговорить, которая разделяет его убеждения и понимает, для чего он так много работает. Словом, девушку, которую он мог бы уважать. И Карла, ошалев от нежданного, никоим образом негаданного счастья, сочла, что ничего более приятного ни один мужчина ей в жизни не говорил.

— С ним весело? — спросил Халед.

— Да, — как-то излишне поспешно ответила Карла. — Очень.

— У вас есть дети?

Карла сжалась:

— Нет… пока нет. Но мы… хотим ребенка.

— А, это хорошо. Дети — всегда радость. Я часто вижусь с моими племянниками. Мы с братом живем рядом, и я вожу его сынишек в «Макдоналдс» или еще куда. — Он глянул на стол, заваленный бумагами. — Похоже, вы трудитесь за двоих.

— Это не совсем так, — скромно возразила Карла.

— Нет, так. Я вижу, когда люди уходят с работы, а вы всегда засиживаетесь допоздна.

Карла нервно засмеялась. Оказывается, он уже давно наблюдает за ней, — она не понимала, то ли ей это льстит, то ли страшит.

— Ну, в данный момент я бездельничаю, — сказала она. — Компьютер завис. Я как раз собиралась позвонить в службу поддержки.

— Я кое-что смыслю в компьютерах. Хотите, взгляну?

— Спасибо, не надо. Мне. право…

— Но это может быть какой-нибудь пустяк. Позвольте мне попробовать.

Нехотя поднявшись, Карла вдавилась в стенку, освобождая место за компьютером.

— Наверное, его нужно перезагрузить, — предположил Халед.

Глядя на крошечную лысину на его макушке, Карла забеспокоилась:

— Вы учились на курсах?

— Нет, но я подолгу сижу за компьютером. Интернет и все такое. Я живу один, а в Сети удобно знакомиться с людьми.

Эта непрошеная информация слегка огорчила Карлу. Он что, назначает свидания по Интернету? Или торчит на порнографических сайтах? Халед внезапно обернулся к ней:

— Грязные картинки я не смотрю, никогда. Не хочу, чтобы вы подумали…

Карла покраснела:

— Нет, конечно нет.

Не прошло и минуты, как Халед откинулся на спинку кресла:

— В общем, это было легко.

— Правда? Он снова работает?

— Я всего лишь его перезагрузил. Иногда ничего иного и не требуется.

Подавшись вперед, Карла посмотрела на экран:

— Ого! Спасибо.

Халед встал:

— Кажется, пора оставить вас в покое.

— К сожалению, у меня еще много дел.

— А вы не против, если мы как-нибудь еще разок вместе пообедаем? Обещаю больше вас не расстраивать.

— Не против, — улыбнулась Карла.

— Отлично! — Халед подхватил свой кейс. — Увидимся на следующей неделе.

Стоило ему закрыть за собой дверь, как Карла потянулась к пакетику M&Ms. Что за странный человек, рассуждала она. И какие вопросы он задает! Карла надорвала шуршащий пакетик и, приподняв подбородок, закинула в рот конфетку. Впрочем, он милый, несмотря на неуклюжие манеры. И явно не дурак. Он видит и понимает, что творится вокруг, — недаром ему удалось так точно изобразить медсестру. Интересно, он всерьез собирается снова с ней встретиться? Отчасти Карла надеялась, что не всерьез. Опять испытывать неловкость — зачем ей это? Но с другой стороны, она хотела повторения совместного обеда — хотя бы для того, убеждала она себя, чтобы исправить ужасное впечатление, которое произвела на Халеда сегодня.

Глава 4

«Ленни, ты не видел моей сумки?»

— Ленни, ты не видел моей сумки? — громко спрашивала Одри, стоя у подножия лестницы. После паузы она крикнула опять: — Ленни!

— Да-а? — раздался сиплый голос.

— Мою сумку не видел?

— Нет.

— Ладно, все равно пошевеливайся. Нам пора выезжать.

Этим утром Одри и Ленни отправлялись в Вестчестер на свидание с матерью Ленни в Бедфордской исправительной колонии. От тяжкой обязанности навещать Сьюзан Одри обычно старалась увильнуть, но у Ленни отобрали права, после того как его в который раз застукали за вождением в состоянии наркотического опьянения, и откажись она везти парня сегодня, ему пришлось бы ехать на ужасном тюремном автобусе. Одри двинула на кухню, и в этот момент зазвонил телефон.

— Привет, Одри, — бодро поздоровался Дэниел.

— А, это вы. Я уже успела позабыть о вашем существовании.

Дэниел теперь работал в солидной фирме, специализирующейся на законах по охране окружающей среды. У Джоела он не был больше месяца.