Книга Дикая ведьма - Рейчел Гриффин

нахожу в нем себя.

– Непринужденная, – говорит он о девушке, которой я никак не могу быть. – Ты непринужденная.

Пайк касается моего лица, медленно проводит пальцами по губам. Я судорожно вдыхаю, и понимаю, что идея очень плохая, хуже было только проклятье.

Зажмурившись, приоткрываю губы. Каждой частичкой ощущаю его прикосновение, тело оживает, когда Пайк проводит пальцами по моему подбородку, спускается к шее, а потом отстраняется. В темноте все обостряется, каждый звук, каждое прикосновение, и меня сводит с ума его близость. Я беру его руку и прижимаю к своей талии. Несколько секунд мы лежим неподвижно, слушая шум ветра, реки и наше дыхание. Затем Пайк притягивает меня к себе и касается губами моих губ.

Пайк целует меня медленно, гладит по спине и запускает руку в волосы. Мне нужно отстраниться, рассказать о сове и проклятье. Он должен решить, хочет ли целовать ведьму или нет. Но я лишь прижимаюсь к нему сильнее.

Либо я сниму проклятье и все исправлю, либо нет и все испорчу, но сейчас не хочу, чтобы эти мгновения были связаны с проклятьями и магией. Эти минуты только наши, а утро еще не скоро.

Сегодня ночью я могу побыть девушкой, целующей парня, который ей нравится, а не ведьмой, целующей парня, которого она прокляла.

Я слегка приоткрываю губы. Пайк выдыхает, и звук пронзает меня. Он переворачивает меня на спину. Я беру его лицо в руки, нащупываю очки и замираю.

– Подожди, – говорю я.

Пайк отстраняется.

– Все хорошо?

– Включи, пожалуйста, фонарь.

Он включает тусклый свет, который мягко освещает палатку. Пайк сидит на корточках, глядя мне в глаза. Его дыхание учащенное. Я сажусь на колени перед ним, рассматриваю его при свете.

– Все хорошо? – снова спрашивает Пайк. В его голосе звучит нежность и волнение.

– Да. Я хочу посмотреть на тебя без очков. Увидеть тебя по-настоящему.

Пайк берет меня за руки и подносит их к своему лицу. Медленно я снимаю с него очки и откладываю их в сторону, ни на секунду не отрывая от него взгляда. Пайк моргает, но смотрит на меня. Удивительно, насколько уязвимым он выглядит. Никакого высокомерия, колкостей, идеально сидящих футболок или стильных очков.

Просто Пайк. Искренний, открытый и прекрасный.

У меня перехватывает дыхание. Я нежно провожу пальцами у его глаз и прижимаюсь к его губам. Он обхватывает руками мое лицо и страстно целует. Выключает фонарь и укладывает меня на спину, целуя мне шею.

Когда он проводит пальцами по моему животу, по телу бегут мурашки. Мне хочется стянуть штаны и сблизиться с Пайком так, как не сближалась ни с кем, но глупая надежда говорит подождать – а вдруг Пайк выберет меня и магию. Вдруг я все еще буду ему нужна, когда он узнает.

Я прижимаю его руки к талии и выгибаюсь ему навстречу, сильнее целую его, пытаясь забыть, что ждет меня на рассвете. И что бы сейчас ни происходило, надеюсь, завтра оно не исчезнет.

Кажется, где-то совсем рядом ухает сова, но, возможно, это просто ветер играет со мной. Или мой разум.

Я накрываю нас спальным мешком. Пайк обнимает меня за талию и целует, а наш мир сжимается до крошечной точки в бесконечной вселенной.

И на мгновение я забываю обо всем.

Глава 19

Когда я просыпаюсь, Пайка рядом нет. Слышится пение птиц, сквозь палатку пробивается тусклый свет. Занимается рассвет, и с новым днем возвращаются мои тревоги и страхи. Мысли о страшных последствиях, если я не справлюсь.

Но возвращается и надежда. Горячая надежда.

Я слышу Пайка. Как жаль, что я не видела его, когда он проснулся, уставший, сонный и без очков. У меня перехватывает дыхание, и я тянусь к сове. Мне нужно почувствовать биение ее сердца, ощутить проклятье и узнать, что со вчерашнего вечера ничего не изменилось.

Да. Макгаффин ждет на прежнем месте, как и обещал.

Я вылезаю из палатки и чувствую прилив сил при виде Пайка. Он подогрел булочки и намазывал на них сливочное масло. Сразу видно, что он не раз бывал в походах.

Пайк поднимает на меня взгляд и улыбается. Его мягкая, счастливая улыбка наполняет мою душу теплом.

– С добрым утром, – говорит он.

– С добрым утром.

Я подхожу к костру, не зная, как себя вести. Пайк притягивает меня к себе и нежно целует.

– Как спала?

– Впервые за последние три дня спала как младенец.

– Я тоже.

Пайк протягивает мне булочку, и я с благодарностью его беру, желая скорее начать новый день. Сажусь на плед и вдруг понимаю, какой лагерь чистый.

– Ты собрал вещи?

– Немного прибрался. Ты хотела начать пораньше, и я решил помочь. Надеюсь, ты не злишься.

– Нет, конечно. Спасибо за помощь.

– Сова все там же? – спрашивает Пайк.

Я киваю. Надежда в моем сердце разгорается с новой силой.

– Хорошо. Макгаффин недалеко от нас, но путь до него непростой. Придется идти часа два.

Пайк доедает булочку, откладывает салфетку и подтягивает ноги. Он опирается локтями о колени, его волосы красиво растрепаны после сна. На нем спортивные штаны и толстовка, и сейчас он выглядит родным, по-другому сказать не могу.

Как мои любимые джинсы или плед, который для меня связала бабушка.

И я едва не произношу слова, которые отказывалась говорить последние два года.

«Я ведьма».

Почти произношу эту фразу, словно она ничего не значит, словно я говорю о погоде или о певчих птицах. Почти. Но как мне быть, если Пайк изменится в лице, и я не узнаю его взгляд, а сейчас мне нужно поберечь силы и найти сову. Это самое важное.

Позавтракав, мы прибираемся и складываем все необходимое в небольшие походные рюкзаки. Я прокручиваю в голове, все ли взяла. Проверяю, все ли взял Пайк для ловушки. Когда мы готовы, я закидываю рюкзак за спину и надеваю бейсболку.

Погода пасмурная и прохладная. Земля мокрая от дождя, и я медленно вдыхаю. Сегодня к нам присоединится Кассандра, и мы все исправим. Может, Пайку повезет, и он переживет превращение в мага, а мне хватит сил ему помочь. Возможно, проклятье отразится на этих землях не так сильно, как я того боюсь, и все закончится хорошо.

Но я не хочу выяснять это. Эми была довольно сильной звездной ведьмой для своего возраста, но даже она не смогла спасти Алекса. Когда-то я думала, что именно ее влюбленность привела к трагедии той ночью.

Но это не так. Ее главной ошибкой была самоуверенность. Эми верила, что Алексу не