Книга Тень сфинкса. Удар из зазеркалья - Грэм Мастертон

в первую, так сказать, брачную ночь, когда Лори разделась… — начал было Джини, но Мэгги тут же укоризненно оборвала его:

— Джини, не надо!

— Нет, ты должна меня выслушать!

— Нет, Джини это ваше личное дело, и я не хочу…

— Помолчи, Бога ради, и дай мне, наконец, высказаться! — рявкнул Кейлер. — Так вот, когда она вчера — заметь, после моих бесконечных уговоров — все-таки разделась, выяснились кое-какие незначительные подробности: у нее три пары грудей. И густая шерсть, которая произрастает аж до самого пупка и ниже…

Мэгги раскрыла было рот, чтобы возразить ему, но слова застряли у нее в горле.

— Джини, — с трудом выдохнула она, часто моргая, — ты что же, решил меня надуть?

— Нет, Мэгги, к несчастью, это сущая правда. — Кейлер судорожно сглотнул. — У нее сверху прекрасная женская грудь, а чуть пониже — еще одна, недоразвитая, как у девочки-подростка… Имеется и третья пара сосков, их тоже с родинками никак не спутаешь. Лори, кажется, говорила, что… что в Америке врачи называют такое явление «многососковостью». Ну, будто бы… подобное встречается у обычных людей, и довольно часто.

Мэгги с сочувствием посмотрела на Кейлера и тряхнула головой.

— Какой кошмар! Джини, я тебя понимаю. Неудивительно, что ты сегодня просто не в себе, как будто в воду опущенный. Послушай, может быть, эти… излишества устранят при помощи операции? Или необходимы какие-нибудь гормоны? Ты узнавал?

— А она и не собирается от них избавляться, — мрачно сообщил Кейлер.

— Как это «не собирается»? Она что, не в своем уме? — оторопела Мэгги.

— Именно не собирается. Ты не ослышалась. Видишь ли, Лори считает, что шесть грудей для женщины — вполне нормальное явление. И более того, она убеждена, что рано или поздно я разделю ее мнение. Подумать только! Шесть грудей — норма!

— Да как же это может быть нормой? Это же явная патология!

Джини сердито покосился на конспект и ксерокопию книги сэра Кита Фордайса.

— Может быть… Если у женщины и мать, и отец — люди, вот тогда это патология. Но в этой проклятущей книге ведь черным по белому написано, что убасти являются потомками… как это… короче рождаются в результате совокупления женщины со львом. А ведь девушка, в жилах которой течет наполовину звериная кровь, может в один прекрасный день раскрыться с неожиданной стороны. И дело не ограничится шестью сосками, которые якобы так необходимы ей для вскармливания детенышей… Да ты только вспомни хотя бы ее глаза. Зеленые, с желтым отливом. Прямо как у настоящей львицы.

— Джини, — серьезным тоном заговорила Мэгги. — Мне кажется, у тебя разыгралась фантазия.

Кейлер нервно закурил.

— Да, конечно, именно поэтому после первой брачной ночи я и торчу в конторе спозаранку! — сыронизировал он. — И явился сюда ни свет ни заря.

Девушка печально покачала головой.

— Мэгги, спасибо тебе за помощь. Ты даже не представляешь, как много значит для меня информация, которую ты сумела раздобыть. Но теперь я просто обязан выяснить все до конца. И в любом случае, кем бы ни оказалась Лори на самом деле, теперь она — моя законная супруга, и я не вправе оставлять ее одну.

— А тебе не приходила в голову мысль, что Лори может быть опасна?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. Как это — «опасна»?

— Ну, львы ведь представляют некоторую опасность для людей.

— Да, но…

— У меня никак не выходят из головы слова того французского дипломата, помнишь, я тебе говорила? — И Мэгги опустила голову.

— Что-то не припоминаю…

— Ну, он тогда еще намекнул мне, чтобы ты остерегался танца.

— Да-да, ну и что же?

— Так вот. Ты же знаешь, если человек владеет несколькими языками, они порой путаются у него в голове, и он, не замечая, выдает слова сразу двух или трех языков. В общем, не мне тебе объяснять, у дипломатов подобное частенько случается. Так вот, когда француз говорил о танце, он произнес это слово по-французски.

К тому же, я не совсем отчетливо расслышала всю фразу целиком, но он советовал остерегаться «дане».

— А что такое «дане»?

— В переводе с французского это означает «зубы». Так что, Джини, он советовал тебе беречься ее зубов.

* * *

Кейлер встретился с Питером Грейвсом в баре арлингтонского гольф-клуба. Это оказалось уютное заведение с зеркальными стенами и удобными кожаными креслами. Освещение здесь было мягким и приглушенным. Завсегдатаями бара являлись, как правило, люди образованные. Они приходили сюда и, расслабившись, заводили непринужденные беседы. Лишь изредка за каким-нибудь столиком раздавался неуместно громкий смех.

Джини заказал себе чистое виски и сырные чипсы. Время шло к обеду, а Кейлеру так ничего и не удалось перехватить.

Поздоровавшись с Грейвсом, Джини вдруг почувствовал, как тяжело ему будет рассказать о наболевшем. Но он не мог вернуться в поместье Сэмплов, не поделившись с доктором своими тревогами.

— Милый уголок, — одобрил Кейлер, прикуривая сигарету и внимательно разглядывая бар. — Скажите, сюда приходят только врачи?

Питер отрицательно покачал головой.

— В основном одни военные. Должен признаться, что если кому-нибудь вдруг взбредет в голову швырнуть сюда во время обеда хоть крошечную бомбу, Пентагон мгновенно лишится свох лучших сотрудников.

— Приму к сведению, — улыбнулся Джини. — В следующий раз я продам кому-нибудь эту государственную тайну никак не меньше чем за пару долларов. Так что не продешевлю. Подработать никогда не мешает.

Питер лениво потягивал через соломинку коктейль, то и дело поигрывая вишенками, плавающими в янтарной жидкости.

— Ну, как вы себя чувствуете? — наконец решил перейти к делу доктор.

— Я совершенно растерян и подавлен. А разве это бросается в глаза?

— Видите ли, по телефону у вас был взволнованный голос, и я решил, что у моего нового знакомого начинается нервная истерика.

— Истерика со мной? Вы, наверное, шутите.

Питеру в конце концов удалось подцепить в бокале вишенку, и он с удовольствием съел ее. А затем принялся задумчиво ворошить соломинкой пепел, придвинув пепельницу поближе к себе.

— Понимаете, истерики случаются и с выдержанными людьми. Кстати, как раз со спокойными и владеющими собой людьми это происходит чаще, чем с теми индивидуалами, которые постоянно психуют у всех на виду и создают о себе впечатление нервных особ. Вот, например, в этот бар частенько захаживают посетители — заметьте, большинство завсегдатаев занимают довольно высокие посты в Пентагоне, — так вот все они страдают нервной истерией. Между прочим, двое из них — мои пациенты.

— Надеюсь, вам удалось подлечить им нервишки. Лично я не в восторге от перспективы Третьей мировой войны.

— Трудно сказать. — Доктор пожал плечами. — Истерия имеет несколько разновидностей и в любой момент может