Книга Малахитовый Лес - Влада Ольховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только это глупо, так быстро попадаться… Уж лучше Алла! Она тоже содержанка, но знакомая, проверенная и предсказуемая. А девица эта – кот в мешке, Лев помнил, что сведений о ней было очень мало. Просто она удачно воспользовалась всей этой историей с несчастным случаем… то есть сделала то, что хотел и не смог сделать Лев. Это еще больше бесило.
Забавно… Если бы он встретил ее в другом месте и в другое время, он бы вел себя иначе. Девица была в его вкусе, больше даже, чем Дашка или Алла. Но сейчас она стала для него не красавицей, а врагом, который украл у него как минимум удачную идею – и собирался украсть семью.
– Ей здесь делать нечего! – объявил Лев.
– Чего это? – Роман и девица умудрились произнести это одновременно, создавая чуть ли не стереоэффект, который злил Льва еще больше.
– Потому что она посторонняя, просто гостья в поселке, непонятно, откуда она вообще вылезла!
– Она не кувыркалась с тобой в моей постели, – холодно указал Роман. – Пока это достаточная для меня рекомендация.
– Та история вообще к делу не относится!
– Да нет никакого дела. Ты боялся, что я буду один, я не один, можешь идти.
– А как же Алла? – нахмурился Лев.
– Себе оставь.
Льву все-таки нужно было уйти. Не потому, что его брат прогнал, просто Лев себя слишком хорошо знал: он чувствовал, что готов сорваться. Это ни к чему толковому не привело бы, ему нужно было срочно остыть и посоветоваться с Аллой, а потом уже возвращаться сюда. Сейчас он облажался, это нужно признать, так ведь ничего еще не закончилось!
Он решительно промаршировал по дорожке мимо соседки, чуть не столкнув ее на газон – уклониться она успела лишь в последний момент.
Тори этой встречи тоже не ожидала и никак не могла понять, что тут произошло. Гадать она не собиралась, сразу спросила:
– Что это было?
– Приступ братской любви.
– Почему больше похоже на приступ эпилепсии?
– Потому что брат мой драматичен сверх всякой меры. А вы зачем пришли?
– Ну, начнем с того, что мое появление тоже получилось драматичным, – усмехнулась Тори. – Сама не ожидала!
– Это сложно отрицать. Но мой вопрос остается в силе.
– Зашла проверить, как вы.
– Прекрасно. Проверили? Можете идти.
– Вот не зря я говорила, что вы потрындеть любите, – тяжело вздохнула она.
Градов в очередной раз возмущенно покосился на нее, однако даже он не стал изображать удивление и интересоваться, что же она имеет в виду. Они оба понимали, что, вместо того чтобы идти на поправку, выглядит Роман куда хуже, чем утром. Повязки на руках были другие, более свободные, значит, к врачу Градов сходить все же удосужился. Но что тогда могло пойти не так? Тори казалось, что взрослый мужик в состоянии принимать лекарства вовремя без контроля и подсказок.
Сам Градов, если и понимал, что с ним что-то не так, признаваться в этом не собирался. Тори он не пустил даже на порог, и все ее напоминания о том, что она стала его алиби в общении с братом, не помогли. Тори, как ни старалась, не могла увидеть в нем того человека, о котором рассказывала музыка Ильи. Градов снова представал перед ней плоским и понятным – типичный самоуверенный дядька с комплексом начальника, который помощь примет разве что от британской королевы, а от простых смертных – вряд ли. Только если будет на грани смерти, как получилось в том лесу.
В конце концов Тори решила стратегически отступить. Если бы не перспектива подобраться к Илье, она и вовсе махнула бы на соседа рукой. Она не собирала данные о Романе Градове намеренно, но знала о нем достаточно. «Золотой ребенок» – родился в богатой семье, на деньги мамы с папой получил великолепное образование, никогда ни в чем не нуждался. Потом присоединился к семейному бизнесу, а после смерти родителей унаследовал его вместе с братом. Его упрямство строилось именно на этом: на привычке, что его приказы всегда выполняли, на вере в то, что деньги делают его исключительным.
Так что Илья в нем ошибся, но и с гениями так бывает. Ксения, вон, тоже далеко не точный портрет Льва Градова создала. В людях, которые нам хоть чуть-чуть симпатичны, легко найти достоинства, которых нет.
Опыт подсказывал Тори, что это тупое упрямство не позволит Градову сдаться и впустить ее, даже если помощь ему действительно нужна. Так что девушка намеревалась переждать эту ночь и позволить ему на собственном опыте убедиться, каким неудобным становится одиночество при двух травмированных руках.
Пока же она отправилась к себе, усмехнувшись, когда Градов раздраженно хлопнул дверью у нее за спиной. Как будто ему хотелось, чтобы соседка настояла и вошла, а ее уход его разочаровал… любопытно. Многообещающе.
Для Градова остаток дня наверняка приблизился к пытке. А вот у Тори все шло хорошо: она почитала книгу, раскачиваясь на качелях в саду, вспомнила, что должна изображать фотографа, и сделала несколько снимков роскошных старых тюльпанов, раскрывших алые чаши у крыльца. После этого она направилась домой, готовясь к мирной ночи.
По крайней мере, ночи полагалось быть мирной. А потом что-то пошло не так.
Свет в доме замигал и погас. Это произошло настолько неожиданно, что Тори даже растерялась. Случись такое в ее городской квартире, она бы уже шла к ящику с пробками, поминая недобрым словом электросети. Однако она была не дома, она была в Малахитовом Лесу… Тори уже успела привыкнуть к тому, что здесь как в сказке: все работает, еда появляется сама собой, деньги вообще не в ходу. Поселок прекрасно модернизировали, напоминания о деревенском прошлом оставили намеренно – как декоративный элемент. С чего бы вдруг исчезать электричеству, когда на улице ни дождя, ни ветра?
Выглянув в ближайшее окно, она насторожилась еще больше. Свет в поселке по-прежнему горел – и на улицах, и в соседних домах. В темноту погрузился только ее коттедж. Опять же, с чего бы? В доме просто горел свет, перегрузки не было!
Пробки располагались на улице, это девушка знала наверняка, под крышей, но у внешней стены. Тори подумала, что это дурацкая идея, еще когда менеджер поселка ей все показал. Но тогда она решила, что это не ее проблемы, ей-то ничего ремонтировать не придется, а получилось
