Книга Голубые ангелы - Чингиз Абдуллаев

Они пошли в кинотеатр большой группой, молодые парни идевушки. Причем билеты они купили у спекулянтов по сто злотых за каждый. Напротяжении всего фильма зрители ахали и охали, молодые девушки сжимали ладошкидруг другу, и даже он, не выдержав, так дернул ногой в один из осободраматических моментов, что ударил рядом сидящего соседа. Да, да. Это был тотсамый фильм. И смотрели они его там, в Варшаве, как раз за несколько дней допамятного всем и печального для поляков августа 1980 года.

Потом, после фильма, они допоздна гуляли по городу. Он вдруготчетливо вспомнил те дни, ночную Варшаву, пьяного поляка. Выйдя из бара,какой-то парень едва не упал, так сильно он был пьян. Но его поддержаладевушка. Она была высокого роста, светлая, красивая. И, видимо, что-то сказаласвоему кавалеру насчет его состояния. Поляк кивнул головой и вдруг,наклонившись, поднял ее на руки. Зрители этой сцены буквально ахнули. Он шагнулсо своей ношей прямо на магистраль. Кавалер был вдребезги пьян, его драгоценнаяноша качалась из стороны в сторону, иногда делая довольно опасные наклоны иповороты, но парень прошел через всю магистраль, ни разу не споткнувшись,поставил бережно девушку на ноги и, встав на колени, поцеловал ей руку.

Он был сильно пьян, да и его подруга была не в лучшемсостоянии, но этот жест тронул всех присутствующих. Потом был Краков. Один изкрасивейших городов Европы. Гонсалес вспомнил, как они вышли к Висле, подошли кворотам старинного Краковского замка и кто-то из их группы предложил читатьстихи. В ночной тишине зазвучали строки любимых поэтов. Когда очередь дошла доМигеля, он вдруг поднял голову, посмотрел вверх и, не говоря ни слова, принялсявзбираться по довольно крутому склону. Товарищи недоуменно смотрели на него. Онвзобрался наверх, и в мертвой тишине раздались строки Шекспира. Он читалмонолог Ричарда III, который король произносит, лежа в постели, когда перед егомысленным взором появляются тени убитых им людей. Брат, жена, племянники,друзья, близкие. А король один, совсем один. Страшно. И ночная тишина, и ночныеводы Вислы, и величественные стены замка лишь дополняли этот страх, который онвнушал своими словами.

Когда он спустился вниз, все долго молчали, и лишь наобратном пути один из его друзей заметил, что в нем гибнет «великий актер».Тогда он превратил все в шутку.

На экране мелькали кадры, а он вспоминал, вспоминал. Нашапамять ведь удивительна. Иногда достаточно самого ничтожного повода, самойтонкой ниточки для мощного клубка воспоминаний. Клубок начинает стремительноразматываться, и уже ничто не в силах остановить его или помешать. И, можетбыть, самое дорогое, самое ценное, что в конечном итоге остается у человечестваи у человека, — это память. Память со всей ее болью, радостью, изменой, грузомнесбывшихся надежд и исполненных желаний.

Нью-Йорк. Парк Каннингем

Листья, клумбы, деревья. Высокий, уже начинающий седетьмужчина с резкими чертами лица, в светлом длинном плаще и большой широкополойшляпе медленно прогуливался вдоль аллеи. Он шел не спеша, очевидно, этапрогулка доставляла ему удовольствие. Редкие в это время дня прохожие быстросновали мимо. Внезапно за его спиной послышался топот и звук. Он оглянулся.Трех — или четырехлетний карапуз, растянувшись в пяти метрах позади него,безуспешно пытался подняться, перекатываясь с боку на бок. Мужчина усмехнулся,подошел к ребенку и помог маленькому человечку встать на ноги, отряхнул егоодежду от листьев и, наклонившись еще раз, протянул лежавшую рядом игрушку —красную машину, отлетевшую в результате падения. Малыш серьезно посмотрел насвоего спасителя, не спеша, с большим чувством собственного достоинства сказал«спасибо» и стал сосредоточенно разглядывать машину.

К ним уже бежала молодая, довольно миловидная женщина.

— Большое спасибо, сэр, а ты поблагодарил мистера? — строгоспросила она малыша.

— Да, — сердито ответил ребенок, продолжающий изучать своюигрушку.

— Не стоит, мадам, — мужчина улыбнулся уголком рта. — А этотебе, малыш, — он достал из кармана большую розовую конфету и вложил ее вмоментально протянутую детскую ладошку.

— А спасибо? — снова напомнила мать.

Малыш, уже развернувший конфетку, засовывал ее в рот.

— Спасибо, — пробормотал он чуть внятно, пережевываяконфетку. И снова переключил свое внимание на машину.

— Спасибо вам, — еще раз поблагодарила женщина и, взявребенка за руку, заспешила к выходу. Большая красная машина двигалась сзади нихна веревочке.

Мужчина долго смотрел им вслед, пока наконец они не скрылисьза поворотом. Затем, резко повернувшись, пошел в противоположную сторону. Часыпоказывали ровно три часа тридцать минут по местному времени. Впереди появиласьфигура человека. Она медленно приближалась, обретая конкретные черты. Онисошлись.

— Мистер Дершовиц?

— Да, — подтвердил мужчина, не вынимая правой руки изкармана.

— Мне поручено проводить вас.

— Пароль? — раздался угрожающий шепот. Правый рукав чутьдернулся.

— Пожалуйста, — подошедший протянул маленький календарь сизображением Мэрилин Монро.

— Все в порядке.

— У меня здесь машина.

— Хорошо.

Больше не было произнесено ни слова. Они вышли из парка исели в стоявший неподалеку «Линкольн».

— Мы будем на месте через несколько минут, — успокоил гостяхозяин автомобиля. Ответом ему было молчание. Вскоре машина затормозила наперекрестке.

— Перейдите вон туда и сядьте рядом с шофером. Неоглядывайтесь. Вон тот черный «Роллс-Ройс».

И снова в ответ одно молчание. Короткий кивок, и неслышнохлопнула дверца машины. Он шел не спеша, стараясь двигаться как можноспокойнее. Краем глаза успел заметить, что «Линкольн» почти тотчас скрылся заповоротом.

Передняя правая дверь распахнулась. Когда он уселся вмашину, водитель, даже не взглянув на него, включил зажигание.

— Мистер Дершовиц? — раздалось у него за спиной.

— Да.

— Нам говорили о вас как об опытном специалисте.

Он снова промолчал.

— Надеюсь, что это так…

— Я слушаю.

— Хорошо, обойдемся без предисловий. Итак, тридцать тысячдолларов за успешную операцию.

— Кто?

— Их трое.

— Плата за троих?

— Нет, за каждого.

— Способ?

— Любой. Какой вам удобен.

— Их квалификация?

— Профессионалы, и довольно высокого класса.