Книга Последний реанорец. Том V - Вел Павлов

— Спасибо тебе, мой мальчик, — совсем тихо и с теплотой и чуть хриплым голосом шепнула мне на ухо бабка цесаревича.

Должен был признать, что выдержка у венценосной четы была на самом высшем уровне. Их лица не дрогнули, даже тогда, когда их внук кричал от боли, если бы такое происходило бы с Ритой, Лизой, Алиной, либо кем-то из моей нынешней семьи. Да даже с тем же Костровым. То останки амера уже бы соскребали с каменного настила Колизея.

— Ты уже второй раз таким образом спасаешь Ростислава, — продолжила шептать она. — Романовы не расплатились с прошлым своим долгом, а уже заимели еще один.

— Не стоит, ваше величество. Ростислав… — вот только следующие слова застряли у меня в глотке, ведь я даже не мог вспомнить, когда произносил подобное в последний раз. По моим скромным прикидкам, такое, наверное, происходило где-то на закате Реанора. К тому же не думал, что когда-нибудь скажу их снова. — … мой… друг.

— Если бы не твоё вмешательство, то мой внук погиб бы, — а миг спустя, та медленно отстранилась и с необычайной серьёзностью посмотрела точно мне в глаза. — Имей в виду, мой мальчик, Всеволод разделяет моё мнение. Знай это. Если бы не появился ты, то это сделал бы он, но тогда влиянию династии пришел бы конец. Нас бы не простили за такое. Вероятнее всего, империя Амеров сделала это намерено. Они давно развязали бы войну, если бы не находились за океаном. Поэтому лишь благодаря твоему своевременному появлению на арене авторитет Романовых остался всё также не попран.

Сучья кровь. Признаюсь честно, приятно. Такие слова лишь тешат моё непомерно раздутое самолюбие и эго.

Женщина вновь что-то порывалась произнести, но в следующий миг раздались шаги и в холе второго этажа появился силуэт Потёмкина.

— Захар, зайди на минутку, — негромко обронил светлый князь. — Государь желает с тобой переговорить.

Как ни странно, но после слов Потёмкина я невольно ощутил тревогу и обернувшись назад встретился глазами с Алиной и Прасковьей. Улыбка моя стала шире некуда и весело подмигнув тем напоследок, неспешно зашагал наверх. Несколько мгновений спустя я оказался за нужными дверями, а сам князь Голицын прикрыл за мной двери.

Как понимаю, его сын и многие другие остались на страже целительниц и Ростислава.

Моя же персона оказалась под взглядами сразу трёх мрачных князей.

— Во-первых, — необычайно спокойным голосом начал говорить император, стоя у окна и глядя на ночные огни столицы Австро-Венгрии. — Хочу сказать спасибо. Скорее всего, Варвара сделала это уже без меня, но я повторюсь. Спасибо. Для Романовых ты сделал столько, сколько не делал никто иной.

Трепещи Ракуима! Дрянь. Теперь уже вдвойне приятно.

— Не стоит, ваше величество. Ростислав мой друг. Любой сделал бы подобное.

Сплошь ложь, разумеется. Просто не каждый бы успел. Но что поделать, не говорить же правду могущественному столпу в лицо. Люблю грешить враньем. Очень люблю.

В ответ же не оборачиваясь мужчина лишь кивнул.

— А, во-вторых, далее продолжу я, — вслед за государем взял слово Потёмкин, переглянувшись с Романовым. — Потому как теперь есть схожие параллели с нынешними делами. Ответь честно, Захарушка, что ты собирался делать с Нассау? К тому же после твоего столь… занимательного… выступления и вмешательства наши недруги, скорее всего, станут действовать более активно. Правда, мы точно не знаем еще истинных намерений амеров, но думаю, вскоре их поймем. И сейчас мы все хотим знать твои истинные мысли.

— Просто убью Юстана, ваша светлость, — расплылся я в довольной улыбке. — Нет человека. Нет проблемы.

От столь простого ответа Голицын еще сильнее нахмурился, Трубецкий лишь удовлетворенно кивнул, а Потёмкин понятливо переглянулся с Романовым.

— А что бы ты сделал попадись тебе на арене Астор? — продолжил напирать советник.

— Тоже убил бы. С животной жестокостью.

Точнее с реанорской.

— Даже в ущерб вашего дело с Потёмкиным? — чуть осипшим голосом осведомился Голицын.

— Ваше сиятельство, думаю, вы знаете, что на арене бывают несчастные случае и умереть можно не только от рук оппонента.

Улыбка Трубецкого после моих слова стала еще радостнее, а Голицын, наконец, заметно расслабился и с надеждой взглянул на государя.

— Ты уверен в своих силах? — тихо вопросил Всеволод.

— Более чем уверен, ваше величество. Либо моя победа, либо моя… смерть.

— В таком случае у тебя будет такой шанс, Захар, — тихим и необычайно спокойным тоном проговорил государь, медленно оборачиваясь ко мне и глядя точно в глаза. — Ты знаком с договором жизни и смерти?

Пожрите меня мертвецы вечного поля битвы! Бездна, я уже и не надеялся на такой подарок.

— Наслышан, ваше величество.

— Завтра я и союзные Российской Империи правители других государств настоят на том, чтобы ввести данный договор в правила. Пока западники не поняли всех пределов твоей силы у нас есть момент. Пусть посчитают меня отчаявшимся и обезумевшим от злобы. Они давно желали подобного, — а после тяжело выдохнув, император присел на своё место. Лишь после этого действия вся усталость отобразилась на его лице. — Прекрасно понимаю, что по отношению к тебе это не справедливо и жестоко. К тому же так или иначе за исключением князя Голицына тебе здесь все обязаны. Но более говорить ничего не буду, ведь ты и сам прекрасно понимаешь, чего от тебя хотят.

— Не нужно более слов, ваше величество, — слабо улыбнулся я Романову, с клокочущей жаждой крови в груди. — Я вовсе не прочь побыть убийцей.

Трепещи Ракуима! Да это же то, что мне сейчас нужно. Уже не терпится узнать имя первого смертника или смертницы. Как и обещал Бездне, я устрою здесь настоящее кровавое пиршество. Жнецом Бездны и Линчевателем Зеантар Ар-Ир Ор'Реанон уже был и теперь я совсем не против еще и побыть Палачом Российской Империи. Ведь убивать моё извращенное и прогнившее вместе с Мерраввином естество умеет лучше всего…

* * *

Первое кольцо. Вена.

Зимняя резиденция Габсбургов-Австрийских. Хофбург.

Задумчивую тишину тайного зала резиденции ни с того ни с сего развеял спокойный голос Франциска Валуа:

— Если я верно интерпретировал всё увиденное, то получается, моя внучка была права. Главной проблемой был не Романов, от которого уже удалось избавиться руками амеров, а этот неизвестный мальчишка. Валери до сих пор не пришла в себя. Не хочу этого признавать, но он её пожалел.

— Не делай столь скоропалительных выводов, мой друг, — тихо отозвался Габсбург, выныривая из пучины размышлений. — Но в одном ты прав, этот парень оказался тёмной лошадкой. Да и не факт, что он её пожалел. Правил турнира еще никто не отменял. Мог испугаться. Правда, без внимания этот эксцесс оставлять уже нельзя. Чревато проблемами. Я постараюсь решить данный вопрос. В жеребьёвке я буду участвовать лично и за головой Лазарева вскоре выстроиться очередь. Так почему бы этим не воспользоваться? Стравить проще простого. Я более чем уверен в способностях своего внука. Думаю, как и вы. К тому же у меня есть первый кандидат.