Книга Цветы эмиграции - Нина Алексеевна Ким

как будто жизнь его состояла «там» только из еды. Вообще-то, так ведь оно и было, поработал немного программистом, потом таскал продукты из одной точки в другую, о чем ещё ему думать. Вон какое пузо наел, как колобок уже катится, лысый колобок.

Глава 20. Вальтер в тюрьме. Разговор Розы с родителями

Вальтер устал думать, прокручивать в голове одни и те же мысли. Как дятел долбил себя: «Почему? Почему? Почему?», «Сколько лет он пробудет здесь?» Исклевал себя так, что в конце концов слёзы потекли из глаз. Раньше он никогда не плакал и смеялся над сестрой, у которой водичка текла из глаз так легко и быстро, как будто внутри открыли краник.

– Закрой кран, – дразнил он её, когда она принималась шмыгать носом.

– Ага, зато у тебя мусор в слёзных каналах, а не мужество, – отбивалась она.

Здесь можно поплакать, никто не увидит, кроме соседа, которому наплевать на него. «Почему, за что?» – спрашивал себя Вальтер и прокручивал в уме события до этого момента. Предвестников несчастья не было. Стоп! Плёнка обрывалась в тот момент, когда он съездил в Казахстан, чтобы собрать информацию об автомобильных рынках. Записывал пункты, чтоб не забыть, что можно и что нельзя, какие уловки существуют, как могут тебя обдурить и как можешь сделать это ты сам. А дурацкие мечты о шикарной собственной машине, на которую никогда не смог бы накопить денег? Он ездил в школу на старом велосипеде и с завистью смотрел на одноклассников, которых отцы подвозили на шикарных «БМВ» и «Мерседесах». Сколько лет было ему тогда? Четырнадцать? Вальтер вспомнил, как мать купила ему тёплую куртку:

– На вырост, сынок, года два ещё будешь носить.

Вальтер влезал в неё с ненавистью и садился на велосипед. Он крутил педали, разгонялся, и ветер надувал куртку, как паруса. Приходилось поддевать под неё ещё одну, чтоб было теплее.

Через много лет он увидел «ту самую» куртку в руках у матери:

– Переоденься, испачкаешься в саду.

– Папина? – засмеялась Бахтыгуль. – Великовата тебе.

– На вырост, ещё не дорос.

Ему уже 29 лет. Но до сих пор оглядывается на чужую шикарную жизнь, как четырнадцатилетний мальчишка в куртке на вырост.

Считал, прибавлял и отнимал из зарплаты расходы на жизнь. Жизнь получалась скучной и убогой. Купил бы дом и машину в кредит, выплачивал бы до пенсии и дрожал бы от страха, что не выключил свет, не закрыл воду, искупался в ванне, а не под душем. Работа, дом, магазин Алди для неимущих, который открыли богатые братья и стали ещё богаче, пешие оздоровительные прогулки, бесплатные и без ограничений. Сейчас ему 29, почти тридцать лет, но ничего не добился.

Вальтер подпрыгнул, как будто в него выстрелили. Карма и расплата! Родители бежали от тюрьмы правдами и неправдами, но всё равно прибежали к ней. Прибежали немощные и бессильные в конце своего пути. Вальтер оглядел камеру, соседа, серый потолок и расхохотался:

– И это всё, от чего они бежали?

Мысли скакали безостановочно, не давали ему покоя, заставляли садиться, вставать, ложиться и метаться по камере. Вальтер искоса взглянул на соседа. Он спокойно лежал на узкой железной кровати, подложив руки под голову. Лежал и часами с безразличным видом разглядывал потолок. С таким же видом он гулял по тюремному двору и ни с кем не вступал в разговор. Его не напрягал режим, одинаковый для всех и строгий: завтрак, прогулка, камера, обед, ужин, редкие свидания с посетителями. Четвертый месяц жизнь с ограничениями: шаг вперёд и назад, сесть и встать, твоё пространство – небольшая камера, в которой Вальтер задыхался.

Голову разрывали мысли одна страшнее другой: нельзя встать, завтракать, гулять, ложиться спать, когда вздумается. Его лишили свободы выбора, как родителей. Только с той разницей, что они добровольно отказались от свободы. Почему так боялись тюрьмы? Какая разница, где молиться и где угождать Богу? Сестра Роза не позволяла себе улыбки и разных вольностей: не чеши нос, если даже он распухнет, не разглядывай руки, не отводи в сторону взгляд, иначе станешь вруном. Спряталась в запретах, как родители, и живёт, как мышка. Выдержит ли её маленькое сердечко, не взбунтуется ли оно? Вальтеру всегда было жаль Розу. Сейчас она не отходила от Ботагоз и племянницы, поддерживала их как могла. Мысли перескочили на четырёхлетнюю дочь. Подрастёт, и люди будут смеяться над ней: дочь преступника, яблоко от яблони недалеко падает. Вальтер метался от одной мысли к другой, хотел найти промах в своих действиях, но запутался совсем.

Да, надо было идти на работу, получал бы зарплату с социальными надбавками, медицинским полисом на всю семью, причитающиеся бонусы и жил бы спокойно. Нет. Ему захотелось открыть свою фирму. Открыл, закрыл и в тюрьме. Его арестовали за нарушения: он скрывал настоящий доход от продажи автомобилей. А кто не допускал нарушений? Скажи правду, налоговая с радостью оставит тебя без штанов, которые вот-вот спадут сами и покажут зад. Испачканный зад Вальтера.

Конечно, следователи раскопали все его проделки: скрученный пробег машин, нечистые дела со страховкой. А им можно – страховщикам? Каждый из них – грабитель и мошенник, можно сказать, «вор в законе». Кто придумал государственную систему обмана?

Рядом с его автосалоном находился банк, уважаемый, между прочим. Вальтер даже остановился на минуту, увидев на огромном щите длинный указательный палец с вопросом: «Ты знаешь, что будет после твоей смерти? А мы знаем: к твоим детям придут счета из больницы, из похоронной службы. Мы можем помочь тебе!» Вальтер съёжился, представив груду счётов, чуть было не сделал шаг в сторону банка, но остановился: вспомнил, как уговорили его сделать страховку на случай смерти. Умаслили обещаниями, что бездыханный труп, когда он умрет где угодно, доставят на родину бесплатно, кремируют и похоронят. Красивая урна с прахом, поминки, всё будет сделано, только умри. Потом прислали контракт, в котором мелким шрифтом было прописано, что все перечисленные услуги выполнят за отдельную доплату. Каждый месяц он отваливал взнос за себя и Ботагоз, которая с испугом замахала руками, когда он положил бумажки в отдельную папку и подписал «Гробовые». И ведь как мастерски обыгрывают каждую ситуацию: едешь в отпуск – застрахуй себя и партнёра, а вдруг за кем-то из вас нужен будет уход, если стукнет инфаркт или инсульт в дороге. Он покупал страховки, возвращался домой живым и невредимым, опять покупал их в следующую поездку и смеялся над собой: без страховки в дорогу, как без штанов. Надо же, теперь придумали, как пугать