Книга Темное пламя - Алисон Ноэль

— Самые настоящие. Как ты знаешь, я жил очень долго и некоторые давние события помню довольно смутно. Вот я и обратился в залы учености. Так сказать, повторение пройденного. Мне там напомнили некоторые подробности, о которых я позабыл.

— Например?

Бросив на Деймена быстрый взгляд, утыкаюсь лицом в чудесное местечко у основания шеи, наслаждаясь почти-прикосновением к его коже и теплым мускусным запахом.

— Например, вот это, — шепчет он, поворачивая меня лицом к экрану.

Мы сидим, тесно прижавшись друг к другу. Деймен щелкает пультом, и экран оживает. Изображение кажется объемным, словно мы сами там находимся.

Перед нами — оживленная городская площадь, вымощенная брусчаткой. Толпы людей спешат куда-то по своим важным делам, совсем как в наши дни. Пусть вместо машин — кареты и повозки, вместо современной одежды — старинные наряды, все равно торговцы, расхваливающие товар, выглядят ужасно знакомо.

Это же супермаркет! Просто не нашего времени, а семнадцатого века.

Вопросительно смотрю на Деймена, а он, улыбаясь, помогает мне встать и ведет к экрану. Я невольно останавливаюсь в полной уверенности, что сейчас ткнусь носом. Деймен наклоняется и шепчет в самое ухо:

— Верь!

И я верю.

Без колебаний делаю шаг вперед, и твердая хрустальная поверхность расступается перед нами. Мы оказываемся на сцене, и не просто двумя странно одетыми чудаками из массовки, а главными действующими лицами в подобающих эпохе костюмах.

С удивлением вижу у себя на руках мозоли и тут же вспоминаю свою парижскую жизнь, когда я была простой служанкой Эвелиной и трудилась от зари до зари, пока не встретила Деймена.

Разглаживаю платье из грубой колючей ткани, скромного покроя. Оно совсем меня не красит, но, по крайней мере, чистое и только что отутюженное. Хоть этим я могу гордиться! Мои белокурые косы уложены в тугой узел, только одна-две непокорные пряди выбились из прически.

Торговец что-то говорит по-французски. Я не знаю этого языка, я всего лишь играю роль и все же каким-то образом понимаю и даже могу ответить. Узнав одну из самых придирчивых покупательниц, он вручает мне спелый красный помидор, уверяя, что товар лучшего качества. Я верчу помидор в руке и, оставшись довольна цветом и упругостью, вытаскиваю кошелек. Тут кто-то сильно толкает меня, помидор выскальзывает из пальцев и шлепается на мостовую.

С больно сжавшимся сердцем смотрю на красную кляксу под ногами. Мне это обойдется дорого, деньги-то хозяева не вернут! Крутанувшись на каблуке, открываю рот, чтобы наброситься на невежу, и замираю, увидев, кто передо мной.

Темные волосы, сверкающие глаза, прекрасно сшитый костюм и королевская осанка. Его зовут Деймен… Деймен Августо. В последнее время я повсюду с ним сталкиваюсь.

Подобрав юбки, наклоняюсь к земле в надежде спасти хотя бы остатки, и тут на мой локоть ложится его рука. От прикосновения по коже бегут мурашки, и жар опаляет до самых костей.

— Прошу меня простить, — говорит он, учтиво кланяясь, и немедленно расплачивается с торговцем.

Хоть я и заинтригована, хоть сердце бьется часто-часто, и вся я горю, словно в огне, заставляю себя отвернуться и продолжить свой путь. Знатный господин просто играет со мной. Мы не ровня.

Далеко уйти я не успеваю.

— Эвелина, постой!

Оглядываюсь, встречаюсь с ним глазами, зная, что мы так и будем играть в кошки-мышки — этого требуют приличия, но если Деймен не отступится, если игра ему не наскучит, я буду рада сдаться.

Он улыбается, взяв меня под локоть, и думает: «Вот так все и началось. И продолжалось какое-то время. Прокрутим до более приятных эпизодов?»

Я киваю, и в следующий миг уже стою перед огромным зеркалом в золоченой раме, глядя на свое отражение. Вместо некрасивого простенького платья — пышный наряд. Шелка скользят по телу, глубокое декольте подчеркивает бледность кожи, а россыпь драгоценных камней ослепляет блеском.

Деймен ловит мой взгляд в зеркале и восхищенно улыбается. Как случилось, что я, бедная сиротка-служанка, очутилась в великолепном дворце, рядом с этим удивительным, волшебным человеком? Я едва верю своему счастью.

Он предлагает мне руку и ведет к роскошному столу, накрытому на двоих. За такими столами я привыкла прислуживать, а сейчас сижу как госпожа, и Деймен, отпустив на ночь слуг, поднимает хрустальный графин. Рука Деймена дрожит, и я угадываю в нем какую-то внутреннюю борьбу.

Наши взгляды встречаются. Его лицо отражает противоречивые чувства. Чуть нахмурившись, он вновь ставит графин на стол и берет бутылку красного вина.

Ахнув, широко раскрываю глаза. Внезапно мне становится ясно значение этой маленькой пантомимы. «Ты готов был сделать это! Почему же ты остановился?»

Если бы он не передумал, если бы с самого начала дал мне эликсир, все было бы иначе!

Трина не смогла бы меня убить. Роман не смог бы меня обмануть. Мы с Дейменом жили бы долго и счастливо, а не так, как сейчас…

Он заглядывает мне в глаза, качает головой и думает: «Я не был уверен. Не знал, как ты к этому отнесешься. Не считал возможным решать за тебя. А сегодня привел сюда, чтобы показать, что твоя парижская жизнь, при всех трудностях, не всегда была несчастной. Случались у нас и такие волшебные мгновения. Их было бы еще больше, если бы…»

Деймен умолкает. Мы оба знаем, что он хотел сказать.

Не успеваю я поднять в ответ бокал, как обед уже завершен, и Деймен провожает меня домой. Останавливается у черного хода, обнимает меня за талию и целует так глубоко, так страстно… Я хочу, чтобы это не кончалось! Его губы, теплые и настойчивые, мягкие и зовущие, пробуждают глубоко внутри какое-то невероятно знакомое чувство… Невероятно… настоящее.

Отступаю, глядя на него расширенными глазами. Дотрагиваюсь до своих припухших губ, до щек, оцарапанных его щетиной. Нас не разделяет защитное поле! Никакой преграды, только упоительное ощущение его кожи.

Деймен, улыбаясь, проводит кончиками пальцев по моей щеке, спускается на шею, на ключицы, и вот уже вместо пальцев меня касаются его губы.

«Все на самом деле. Здесь нам не нужны щиты».

Мысли у меня разбегаются. «Значит, здесь… Мы можем быть по-настоящему вместе?» Как я на это надеюсь, вопреки всему!

Но Деймен, вздохнув, сплетает свои пальцы с моими, и думает: «Увы, это просто кино. Сценарий можно чуть-чуть редактировать, однако менять его по своему вкусу нельзя. Мы не вправе добавлять события, которых не было в прошлом».

Грустно это слышать, однако я рада и тому, что есть, и, вновь притянув Деймена к себе, припадаю к его губам. Хочу быть счастливой хотя бы так, пускай и недолго.

Мы целуемся возле черного хода, Деймен — в красивом черном камзоле, я — в простеньком платьице служанки.

Мы целуемся на конюшне, он — в полном охотничьем костюме английского джентльмена, я — в тесных бриджах для верховой езды, приталенной красной куртке и блестящих черных сапогах.