Книга Его любимая ведьма - Надежда Соколова

– Дочь, – ухмыльнулся отец, едва мы остались наедине в светло-голубой гостиной, обставленной мягкой мебелью, которую, к моему глубокому сожалению, не так уж просто было оторвать от пола, – не воюй. Я по глазам вижу: ты на взводе.

– Пап, а сказать было нельзя? – я подавила желание упереть руки в бока и скопировать любимую позу мамы. – Сколько лет прошло, нельзя было выбрать время и объяснить, кто ты и чем занимаешься? «Знакомься, дочка, побратимы мои, Илья и Алеша». А самого зовут Добрыня. Привет, древние былины.

– Милая, – отец, привыкший к многолетней жизни с мамой, меня, боевую, ничуть не боялся, а потому подошел, обнял, волосы взъерошил, – ты до сих пор довольно скептически относишься ко всему, что связано с этим миром, хотя, казалось бы, и сама колдовать умеешь, и замужем за Кощеем, и дети – маги. И тем не менее… Вот представь: сидим мы, ну хотя бы в этих креслах, пьем чай, и я между прочим говорю: «Родная, я – богатырь, да, тот самый, древнерусский, о котором в былинах написано». И как бы ты отреагировала?

Как, как… Температуру отцу измерила бы.

– Вовремя Кощей сбежал, – тоскливо вздохнула я, слушая многоголосый ор за окном. – Три богатыря, трое детей, Лихо, звери…

Отец широко улыбнулся:

– Что за жаб вы привезли?

– Заколдованных деревенских мужиков. Пап, они ускакали. Я семьи кормильцев лишила.

– Ты еще разрыдайся по этому поводу. Вернутся твои жабы, никуда не денутся. Набегаются и вернутся. Сами. А ты… Завтра мама приедет. Оставь на нас с ней внуков и отправляйся на Землю. Вместе с Юлей. Только Кощею сюрприз не устраивай. Дай мужику от вас всех отдохнуть. Даша! Дочь, глазами не сверкай. Не обязательно по бабам шляться, чтобы от семьи отдохнуть.

Я проворчала сквозь зубы несколько нелестных слов насчет такого времяпрепровождения, но отказываться от поездки на Землю не стала. Почему, собственно, нет. Мне, почтенной матери семейства, тоже необходим отдых, пусть и изредка.

Глава 6

Одуванчик Желтым был,

Сделался седым.

Жар огня меня слепил,

Но над ним был дым.

Листья были изумруд, —

Желто-красен лес.

Ну, так что ж, зови на суд

Произвол Небес.

Все непрочно, мол, вокруг,

Хрупки жемчуга.

Мне же мил мой вешний луг,

Любы и снега.

К. Бальмонт. «Изменчивость»

Мама не приехала – пришла порталом. Кощей и мне, и ей два-три раза в год напитывал энергией портативные порталы в виде колец, настроенные на наш дворец и их с папой дом, а потому мама в любой момент могла заглянуть в гости. Возможностью этой она не злоупотребляла. Чаще дети отправлялись к ней. Но вот сегодня прибыла, с двумя чемоданами на колесиках и дамкой сумкой в руках.

– Ты как в глушь собралась, – улыбнулась я при встрече. – У меня, вообще-то, все есть.

– Знаю я, как у тебя все есть, – отмахнулась мама, невысокая плотная блондинка, одетая в легкий цветастый сарафан.

Уехали мы с Юлькой через час, сели в ее ступу с тремя сумками и полетели к домику бабы Яги.

– Дашка, у тебя в роду тритонов не было? – насмешливо поинтересовалась любимая подруженька, когда мы поднялись под облака. – Ты так резко цвет меняешь с серого на коричневый.

– Иди ты, – беззлобно огрызнулась я, чувствуя, как от высоты и страха начинает ощутимо потряхивать, – ниже спускайся давай, а то я наколдую, ты ж знаешь.

– Что ты там наколдуешь, – Юлька, хоть и ворчала, ступу все же спустила пониже, – наколдует она, ведьма великая нашлась. Трусиха ты, Дашка, а не ведьма.

Я промолчала. Зубы все еще выбивали дрожь, но я предпочитала думать, что это от холодного воздуха, а не от страха.

Минут через десять мы сели на поляне возле домика Юльки. «Рабочий кабинет», как в шутку звала избу подруга, смотрел на мир слюдяным окошком.

– Избушка, избушка, – пробормотала я, с трудом выбираясь из ступы, – дай своей хозяйке по шее, чтобы честных ведьм не мучила.

– Не дождешься, – противно ухмыльнулась Юлька, – это моя собственность. И слушается она только… Ай! Дашка, зараза! Отзови ее! Дашка!

Я сползла вниз по ступе и истерично расхохоталась, наблюдая, как резко ожившая избушка на куриных лапах активно гоняет по поляне свою хозяйку.

Ее слушается, ага. А то, что мы с Никой тут несколько дней жили и именно в этой самой избе я начала колдовать, то есть, фактически прошла магическую инициацию, роли не играет. Угу. Ну, пусть побегает немного. Физкультура, говорят, полезна для здоровья.

Набегавшись вдоволь и с трудом успокоив не на шутку разбушевавшееся недвижимое имущество, хмурая Юлька магией переправила наши с ней вещи в припаркованный неподалеку и скрытый от любопытных взглядов красный «шевроле».

– Куда едем? – я уселась на место возле водителя, предусмотрительно пристегнулась, помня о любви Юльки к высокой скорости.

– К тебе сначала. Я свою квартиру сдаю. Жильцы не поймут, если без предупреждения к ним нагряну.

Ко мне, так ко мне. Я свою жилплощадь не сдавала, смысла не видела: ремонта там не было, сами комнаты выглядели скромно, если не сказать, убого. Сюда изредка наведывались Ваня с Никой, когда бывали на Земле, да пару-тройку раз в год заезжал Кощей – обновить защитный контур, чтобы воры не лезли. В остальном же моя недвижимость оставалась нежилой, и по одной простой причине: в ней находился стационарный портал в Лукоморье. Оттуда сюда попасть было невозможно, а вот отсюда туда можно было переправить что угодно, в любом количестве. Чем наша семья и пользовалась, надо сказать, довольно активно.

Традиционные бабки перед подъездом неодобрительно покосились на Юлькин авто, оценили и мою юбку до колена, и ее рваные джинсы, и наши чересчур открытые, по их мнению, топы, прошипели вслед привычное: «В наше время молодежь подобного себе не позволяла».

Я только хмыкнула, поднимаясь по лестнице. Молодежь, надо же. Давно меня к молодежи не причисляли.

– Кофе, чай? – скинув в коридоре с ног мокасины и зайдя на кухню, спросила я, ставя чайник.

– А что у вас нормальное есть? – Юлька огляделась, недовольно сморщила нос. – Кощей мог и поприличней твою берлогу обставить. Вон, одно старье.

– И что? – пожала я плечами, засыпая в заварник не особо дорогой черный чай с бергамотом. – Мы тут не живем, никого не пускаем сюда. Смысл? Лишняя трата денег, и только.

Юлька только фыркнула, садясь на деревянный табурет. Она, любительница роскоши, несомненно, и квартиру на моем месте обустроила бы, и жильцов начала бы пускать. Практичность была у нее в крови.

Глава 7

Щебетанье воробьев,