Книга Алайна. Уроки благодарности и лжи - Наташа Фаолини

- У тебя там словно бьется ещё одно сердце, - прошептала я, несколько раз поднявшись и опустившись. – Пульсирует… От этого ещё приятнее…

В тусклом свете его лицо было плохо видно, но выражение на нём могло стать классическим изображением блаженства. Полузакрытые глаза и едва приоткрытый рот; дыхание, разорванное на вздохи. Я продолжала свои ритмичные движения, и в какой-то момент поняла, что он, придерживая меня за ягодицы, тоже двигает тазом мне навстречу. Это заводило ещё больше, а когда с его губ сорвался едва слышный стон, я поняла, что напряжение достигло пика.  

- Я сейчас… Сейчас…

Ольгерд тут же прижал меня к себе теснее, задвигавшись внутри ещё быстрее. Яркий, взрывающийся оргазм затопил абсолютно все органы чувств, а супруг, поймав губами один из сосков, лишь добавил ему остроты. Всё тело свело в невыносимо приятной судороге, и я обессиленно прилегла ему на грудь. Муж накинул одеяло на наши разгорячённые тела.

- Прости, я не смогу продолжить, - пробормотала я ему в плечо. – Ты меня вымотал.

- Продолжать уже не надо, - довольно муркнул Ольгерд. – Мы кончили одновременно. Ты, как волшебная фея-извращенка, исполнила мои похотливые желания. Теперь можешь заслуженно поспать.

Он заботливо помог мне улечься на подушку, потому, что моих собственных сил на это уж точно не хватило бы. Одеяло укрыло меня своим теплом, и я практически сразу уснула, успев лишь запомнить его последние слова:

- Я люблю тебя, Айна…

…Или это был только сон?

42

Я проснулась намного раньше Ольгерда. Села на постели, внимательно оглядела комнату совершенно ясным взглядом, словно и не спала вовсе, и пришла к абсолютно однозначному выводу: у меня не получается ему отказывать. Если представить толпу мужчин, то Ольгерд в ней привлечёт внимание, даже если будет одет в лохмотья. Он, как яркий, эгоистический алмаз среди кучи тряпья, и я каждый раз попадаюсь на его уловки, как глупая мышь в мышеловку. Каждый раз я в его руках забываю обо всём и тону в этих чувствах, и даже радуюсь этому.

Чувство вины перед Рэном терзало душу, хоть я и старалась выкинуть из головы эти мысли. Ольгерд и Рэнуард - двое моих мужей. Они равноправны. Рэн знал, что я замужем, когда предлагал мне свою руку. Так почему же я так переживаю каждый раз, переспав с кем-то из них? Разве по обычаям Каллахары я, наоборот, не должна стать более почитаемой для остальных, заимев второго мужа? Рэн ведь так говорил. Разве церемония бракосочетания не предполагает последующей близости между супругами? И если их двое, следовательно, эта самая близость рано или поздно случиться с каждым из них? Разве это не логично?

Почему же я так нервничаю? Почему я так боюсь, что о моей ночи с Ольгердом узнает Рэн и возненавидит меня? Жандарм вызывает в моей душе только тёплые чувства, но я не должна позволить ему взыграть на моём чувстве вины. Ставлю галочку себе на память: если он вздумает обвинить меня или ставить какие-либо ультиматумы – я не должна прогибаться. Иначе меня затопчут те, кто, вроде бы, и сами ко мне неплохо относятся.   

Встала с постели, оделась. Ольгерд спал крепко, и даже не шелохнулся, когда я выходила из его спальни. На удивление быстро нашла выход из переплетений коридоров, ведущих из крыла, где я провела ночь. Выскользнула из особняка и направилась к своей усадьбе. Эстер нужно подготовить к встрече с её возможным отцом.

Прислуга дома уже вовсю хозяйничала, и никто из них не подал виду, когда хозяйка вошла в дом рано утром. Порцианна поприветствовала меня и сообщила, что моя воспитанница ещё спит.

Воспитанница… Какое приятное слово она подобрала. Не «подопечная», не «девочка», и, тем более, не «попрошайка». Только, скорее всего, недолго осталось Эстер быть моей воспитанницей. Если Высокий маг Прилий и в самом деле окажется её отцом – в чём я практически не сомневаюсь – то Эстерсита очень скоро покинет меня. Я вздохнула. За эти несколько дней я очень привязалась к ней, но ведь гораздо лучше отдать девочку её родным, чем в приют. К тому же, рано или поздно разлука нам всё равно предстояла, ведь я не отказалась от своих планов вернуться на Землю, хотя энтузиазма, если честно, поубавилось. Уж очень насыщенной и интересной оказалась жизнь здесь; приплюсуем сюда двух мужей с потрясающим телосложением и их деликатное отношение ко мне… хммм… Нет, оставим эти размышления на потом.

Я поднялась к Эстерсите и разбудила её. Девочка сонно хлопала глазками и не понимала, зачем ей так рано просыпаться. Я же не хотела ей говорить о встрече с Литоном Прилием, ведь, если он всё же не окажется её отцом – девочку ожидает горькое разочарование. Пусть лучше не знает о нём.

- Мы с тобой сегодня сходим прогуляться, - солгала я ей, и она поверила. Я ощутила укол совести. – Спустись и позавтракай, я попросила госпожу Марилию накрыть для тебя. Я же пока искупаюсь и приведу себя в порядок.

Эстер послушно отправилась в столовую; я пошла в ванную. Горячая вода расслабила тело, ноющее после активной ночи, но на долгое расслабление я не могла рассчитывать. Когда в дверь постучали, я была уже одета – лишь мокрые волосы давали понять, где я только что была.

- Войдите! – мои глаза удивлённо расширились, когда в комнату вошла Марина. Её лицо выражало глубочайшее расстройство. – Мариша, что-то случилось?

Я кивнула в сторону стула, и девушка безропотно на него села.

- Алла, Карина пропала.

- Как пропала? – тупо переспросила я. – Ты уверена?

Я сомневалась, что это правда, потому, что для Ольгерда она была ценнее любой из нас. А, судя по его внешнему виду вчера, он был далек от выполнения своего плана.

- Я ходила к ней домой. Всё не так, как было с Аней: все вещи Карины на месте. Нет только её одной.

- Ты думаешь, это Ольгерд?

- Не знаю, - расстроено ответила подруга. – Она любила его, и готова была следовать за ним. Как ты думаешь, она могла сбежать?

- Мне только это на ум и приходит. Но почему? – я задала вопрос, и тут же у меня перед глазами замелькали картины из прошлой ночи: обнажённый Ольгерд ласкает меня языком и говорит, что мои стоны должны услышать все в его доме. Это, конечно, бред, но существует ведь крошечная возможность того, что Карина пришла к нему именно в это время, услышала меня и всё поняла? Или же я слишком много значения придаю сама себе?

Засиял голубым мой переговорный артефакт, лежащий на столе, и Марина смерила его удивлённым взглядом.

- Это то, что я думаю? – она приподняла бровь.

- Мариш, прости, но дела не ждут. Я обязательно в скором времени к тебе зайду.

Было ужасно неловко вот так выпроваживать подругу, но иного выбора не было. Звонить, кроме Рэна, мне не мог никто, и говорить с ним при Марине не хотелось.

- Алайна! – рыкнула я в камень, как только Марина скрылась за дверью.

- Айна, доброе утро, - голос моего второго супруга звучал виновато. – Извини меня за вчерашнее. Я не должен был так заканчивать разговор. Уверен, у тебя с Ольгердом лишь деловые отношения, и, если ты шла к нему обратиться за помощью – значит, знала, что делаешь. Он тебе помог?