Книга Что мы знаем друг о друге - Джеймс Гулд-Борн

Пытаясь ощутить ее ладонь в своей, Дэнни провел пальцем по руке. Но не успел он предаться чувству, как Уилл стукнул его по плечу и указал на что-то. Дэнни поднял глаза и улыбнулся: сын звал его посостязаться в танцах, вызов был принят.

Они встали на танцплощадку и уставились на экран, где два персонажа с разноцветными волосами и непомерно крупными чертами лица ждали, пока они начнут игру.

— Знаешь, должен признаться, я вроде как мастер танцев. Так что если хочешь сдаться, то сейчас самое время.

Уилл взглянул на него так, как вышибала смотрит на пьяницу, пытающегося убедить его в своей трезвости, хотя пришел без штанов.

— Дело твое. — Дэнни ухмыльнулся так, словно уже победил. — Не говори, что я тебя не предупреждал.

Игра стартовала, и они начали танцевать, повторяя движения персонажей на экране. Первые были простыми, вроде тех, которые Дэнни с трудом осваивал пару недель назад, а сейчас считал легкими до зевоты; но вскоре они усложнились, а темп возрос. Пару раз оступившись, Дэнни потерял несколько очков, но не стал заморачиваться, уверенный, что еще успеет отомстить за все обезглавливания. Но, взглянув на другую половину экрана, он удивился: сын не сбился ни разу. Дэнни продолжил с удвоенным рвением, но чем сильнее старался, тем чаще совершал ошибки и тем больше очков терял. Счет Уилла рос с невероятной скоростью — как и рассеянность Дэнни. В конце концов тот бросил следить за своим персонажем и стал наблюдать за безупречной техникой сына. Вокруг собралась толпа, доносились возгласы («Мастерски!», «Гениально!», «Бесподобно!»): кричали Уиллу, а тот, казалось, не замечал, что Дэнни признал поражение. Мальчик не обращал внимания и на зрителей, пока игра не закончилась и до него не донеслись аплодисменты. Дэнни хлопал громче всех, с гордостью глядя на сына, восхищенный его танцем и пораженный невероятной переменой: тихоня, которого он знал, превратился в живого, уверенного в себе и довольного парня.

* * *

Дэнни поморщился, глазея на старика в углу кафе: собираясь перевернуть страницу газеты, тот совал в рот сразу полпальца, вместо того чтобы облизнуть лишь кончик. Другой мужик, постарше, уснул прямо рядом с женой, которая разворачивала мятную конфету так осторожно, будто это была бомба. С потолка гигантской паутиной свисали рыбацкие сети, а уже с них — настоящая паутина, как и со спасательных кругов, деревянных штурвалов и других морских элементов декора. В общем, такой «лодке» пора было отправляться скорее на свалку, чем в веселое плавание.

— Ты раньше играл в эту танцевальную игру? — спросил Дэнни через стол.

Уилл покачал головой и глотнул колы.

— Тогда где ты научился так танцевать?

Сын пожал плечами. Он ложкой выловил из стакана кубик льда и отправил его в рот.

— Да у тебя талант, парень. Наверняка от мамы унаследовал. Точно не от меня.

Мальчик улыбнулся, громко хрустя льдом.

Дэнни окинул зал взглядом.

— Знаешь, мы с твоей мамой приходили сюда на первом свидании.

Нахмурившись, Уилл осмотрел кафешку так, словно только что вошел.

— Судя по всему, с тех пор ничего не изменилось. Даже скатерти те же.

Мальчик убрал локти с липкой клеенки.

— Думаю, он тоже был здесь в тот раз. — Дэнни кивнул на мужика, дремавшего за соседним столиком.

Уилл улыбнулся.

— Я хотел пригласить ее в какое-нибудь милое местечко, но у нас обоих не было денег. Вернее, у меня завалялась пара купюр, но я все спустил в автоматах — ну, знаешь, с хваталкой. — Дэнни сложил пальцы клешней и опустил Уиллу на голову. — Помнишь того потрепанного медвежонка у тебя в комнате? Которого мама дарила? Это я его тогда вытащил. Он обошелся мне раз в десять дороже, чем в магазине, но благодаря ему она меня поцеловала.

Уилл посмотрел на него так, словно только что увидел, как грузовик сбивает голубя — не насмерть, а оставив трепыхаться на обочине.

— Слишком много наговорил?

Сын выразительно закивал.

— Извини. — Дэнни отпил колы. — Может, ты не в курсе, но твоя мама все о тебе знала еще до того, как ты родился.

Уилл нахмурился, пытаясь понять, что отец имеет в виду.

— Это правда. Она мне все рассказала тринадцать лет назад, вон там. — Он указал на пустующий столик в углу.

Мальчик обернулся.

— Мы болтали обо всем, ну, чтобы узнать друг друга получше, понимаешь? Любимый цвет, любимый фильм, любимый способ доводить учителей и всякое такое. В какой-то момент она спросила, хочу ли я детей. Это было неожиданно. Ну, в смысле, это довольно серьезный вопрос для пятнадцатилетнего. Она просто хотела посмотреть, как я отреагирую, но тогда я этого не знал. Лиз обожала морочить людям голову.

Уилл кивнул.

— Помнишь, как она сказала тому свидетелю Иеговы, что поклоняется дьяволу?

Рассмеявшись, сын пальцем изобразил круг у себя на челке.

— Точно-точно, еще и пентаграмму на лбу нарисовала. Бедняга совсем растерялся! Кажется, мы с тех пор его не видели. Ну, в общем, она спрашивает, хочу ли я детей, и я говорю «да». Я особо над этим не задумывался, но решил, что такой ответ она и хочет услышать. Потом я спросил у нее то же самое, она кивнула и произнесла одно-единственное слово. Знаешь какое?

Уилл покачал головой и подался вперед, стараясь не касаться клеенки.

— «Уильям». Вот что она сказала. Я не понял и попросил объяснить. «Так его зовут. Уильям», — сказала она. А затем описала тебя так, будто ты уже был — будто сидел за столом рядом с нами. Светлые волосы, голубые глаза, крупные ноги, красив как черт. Она даже знала про твое будущее родимое пятно.

Сын принялся разглядывать свое родимое пятно так, словно это не врожденная черта, а подарок от мамы.

— С ума сойти, да? Когда она все это рассказала, я засмеялся. Но перестал, когда понял: она серьезно. Ну, ты знаешь это ее выражение лица. В общем, ты родился пару лет спустя — в точности такой, как описала мама, только еще красивее. Просто невероятно. Как будто ты с самого начала был ее частью. И даже теперь, когда ее нет, она на самом деле не исчезла — а продолжилась в тебе. Она живет в твоей улыбке, в твоих глазах, в том, как ты произносишь «л» в слове «лосось». Я вижу ее каждый раз, когда ты берешь в руки зубную щетку, оттопырив мизинец, как королева, пьющая чай. Когда надуваешь губы во сне, будто тебя кто-то отчитывает. Когда держишь нож и вилку как правша, хотя на самом деле ты левша. И я определенно видел ее, когда ты зажигал в танце. Я вижу ее каждый раз, глядя на тебя, приятель, и поэтому я никогда, ни за что, не смог бы ее забыть. Пока ты здесь, она тоже со мной, понимаешь?

Уилл медленно кивнул. Его глаза блестели так, что Дэнни видел в них свое отражение. Он взял несколько салфеток, пока официантка убирала их тарелки.

— Так невкусно? — в шутку поинтересовалась она.