Книга Диету не предлагать - Надежда Мамаева

– Как? – севшим голосом задала я вопрос, хотя ответ уже знала: у нашего ночного разговора были уши. Только чьи?

– Клюква, – зло выплюнула Сашка, сверкая яростным взглядом. – Этот придурок, оказывается, вчера возревновал меня к Максику, потому что я на него пялилась весь вечер и как будто только о нем и говорила… Вот он и решил насолить.

– Своему кумиру? – я не поняла подростковой логики.

– Кумиру… – скривилась Сашка. – Как бы не так. Оказывается, этот придурок только из-за меня «Похитителей» и слушал, и только потому что я пошла на концерт, увязался за мной…

Но мне сейчас было не до ревности малолетнего Отелло.

Я набрала номер Макса. Вдох. Выдох. Сосредоточилась на том, чтобы унять дрожь. Сначала – в голосе. Потом, если удастся, в руках. Но это уже не столь важно.

В крови еще гуляли отголоски страха, накатившего при встрече с пираньями пера. Но было и другое: как это воспримет Макс, когда узнает? Или уже узнал? Ведь он наверняка, как и я, считал, что ночной разговор на кухне не уйдет дальше порога квартиры…

– Да, – раздался за тысячи километров голос, сухой и безжизненный.

– Макс? – спросила я самое идиотское, что могла.

– Нет, это Стас Ланских, продюсер, – опять ответ без эмоций и пауз.

– А где Макс? – ровно выговорила я, чувствуя себя клинической идиоткой.

– Он сейчас занят и не может подойти. Что ему передать?

Внутри что-то оборвалось. Вот так. Еще утром он стоял на пороге моей хрущевки, а сейчас…

– Что звонила Ника, – выдавила я, уже точно зная: не передаст.

Последующие слова продюсера лишь подтвердили мою догадку.

– Та самая Вероника Белоус, которую журналисты прочат в девушки моему музыканту? – сейчас в голосе Ланских сквозила тонкая насмешка: мол, фанатка, знай свое место.

– Нет, просто Ника, – тихо сказала я и повесила трубку.

– Ну что? – Сашка взглядом печального и безгранично преданного шарпея всматривалась в мои глаза.

– Он не позвонит.

– Но… как… вы же…

Я ничего не сказала. Просто механически встала, повторяя про себя: «Не смей плакать, Ника, не смей!» В моей голове была пустота, и единственное, что я знала: если сейчас сяду, начну себя жалеть, то скачусь в безобразную истерику.

И потому… пошла в спальню делать приседания. Сашка, увидев это, испугалась не на шутку. Она заявила, что если я хочу выплакаться, то она всегда готова. Даже если решу поистереть, то тарелочек с кухни принесет, чтобы я била…

Я злобно цыкнула.

Дверь в комнату захлопнулась, а спустя час на моем пороге появилась вечно молодящаяся тетка Эмма с эклерами, которые она всегда ненавидела. Оказалось, что Сашка была в таком отчаянии, что позвала ее на помощь. Хорошо хоть не папу или маму. Их явления в квартире я бы точно не пережила. Хотя они наверняка и не приехали бы.

Посвящать в подробности своей личной жизни тетю я не собиралась, но тут зазвонил телефон – Соня, вернувшись из поездки, вспомнила обо мне, и… В итоге в десять вечера Эмма лицезрела на моей кухне Соню. Не сказать, чтобы они совсем уж не поладили. Просто рыбак рыбаку конкурент, а тетка узрела в лице блондинки именно его, конкурента. Хотя с чего бы? Ну да, обе красавицы, обе из когорты охотниц. Зато мне было нескучно весь вечер: я их разнимала. А помня о том, что у Сони неплохой хук правой, я предпочла быть словестным буфером между этими двумя, а не физическим.

Но вот в чем были единодушны и Соня, и Эмма, так это в том, что стоит еще раз позвонить. И настолько единодушны, что под их совместным гнетом я еще раз набрала номер.

Длинные гудки чередовались с тишиной. И затем: «Вы можете оставить сообщение после сигнала». Оставила. Всего три слова: «Это не я».

А потом не выдержала и разогнала ко всем дворнягам этот импровизированный кагал из трех утешительниц. Правда, Сашка в нем исполняла роль пыли: сидела в углу и не отсвечивала. Но все же…

Ночью я не смогла уснуть. Ворочалась в постели, а в моей голове так же, как и я без сна, маялись мысли.

Ранним утром, поняв, что из съедобного дома осталась только корзиночка из-под эклеров, я в джинсах, толстовке, кепке, нахлобученной на голову, и в темных очках-авиаторах на пол-лица припустила в круглосуточный.

Вот только мой путь оказался удивительным. А удивлялась я больше всего на лестнице: наш хоть и не новый, но до сего дня приличный подъезд был расписан похлеще забора в заводском районе. И героиней наскально… настенного искусства была я. Эпитеты в мой адрес оказались красочные, но из цензурного во фразах – одни запятые. В общем, узнала о себе много нового на все буквы алфавита. На твердый знак тоже. И на «й», и на «ё» – само собой.

Меня впервые посетила мысль, что если я останусь с Максом, то так будет всегда. Каждый день. Сегодня новость, что я – его девушка. Потом – что мы где-то. Или его видели с другой, или меня с другим… Постоянно кто-то будет пытаться рыться в нашем грязном белье, преследовать. Макс добровольно согласился на этот бонус к своей звездности, но я… Как выяснила вчера, я могу многое, но мне не выдержать в одиночку натиск толпы журналюг, жаждущих моей крови и горячих подробностей.

Уже возвращаясь с сумкой, я узрела на своей лестничной клетке трех девиц. Одна из них держала биту. Что там было у остальных, я узнавать не рискнула. Сделав вид, что мне нужно выше, я поднялась на пару этажей, а потом ждала, пока «добровольная охрана» моей двери уйдет. Хорошо, что ждала в компании с кефиром, а то бы сдохла от голода: эти настырные ушли только к обеду.

Когда попала, наконец, домой, то обнаружила, что Сашка после вчерашнего все еще дрыхнет. Но разбудить ее я не успела. Зазвонил мобильный.

На дисплее высветилась надпись: «Макс». Я ушла в гостиную и, словно прыгая с крыши, выдохнула и мазнула пальцем по экрану, принимая вызов.

– Ника?! – донесся голос, звенящий от напряжения. Целый клубок эмоций, переплетенных крепче влюбленных змей. Так что и не понять даже, чего больше: удивления, ярости, надежды или разочарования.

– Макс, это не я, – сглотнув, повторила я вчерашнюю фразу. Она шершавым комком прокатилась по горлу и упала куда-то вниз.

– Знаю.

Всего одно слово, но именно оно словно ослабило тугую нить, что до предела натянулась во мне со вчерашнего вечера.

– Я вчера звонила тебе, но трубку взял продюсер…

– У меня был концерт, а потом… – он оборвал сам себя. – Ника, прости. Я видел вчерашние фото, тебя в толпе журналистов. Пожалуйста, подожди немного, я все решу.

Я молчала. Сказать о том, что жизнь девушки суперзвезды не для меня? Или рискнуть?

– Ника? – в голосе Макса прозвучала тревога.

– Ничего. Я подожду.

– Люблю тебя.