Книга Аверуан - Кларк Эштон Смит

Мрачный ужин подошел к концу. Хозяин и хозяйка встали.

– Я покажу вам ваши комнаты, – объявил сьер дю Малинбуа, окинув гостей тяжелым непроницаемым взглядом. – Каждый из вас может занять отдельные покои, если пожелает. Но если Флоретте Коше угодно, чтобы ее горничная Анжелика ночевала с ней в одной комнате, пусть так и будет. И слуга Рауль может спать в одной комнате с мессиром Жераром.

Флоретта и трубадур предпочли последний вариант. Мысль о том, чтобы остаться в одиночестве в комнате этого замка вечной ночи и безымянной тайны внушала им непреодолимый ужас.

Их провели в покои, расположенные по разным сторонам коридора, освещенного по всей длине рассеянным светом. Флоретта и Жерар тревожно и неохотно пожелали друг другу спокойной ночи под напряженным взглядом сьера дю Малинбуа. Им даже в голову не пришло заняться любовными утехами, настолько они оказались ошеломлены произошедшим. Как только они расстались, Жерар принялся проклинать себя за трусость: как он мог расстаться с Флореттой! И еще он подивился заклятью, которое, словно колдовское зелье, подавило его волю и притупило мысли…

Посреди комнаты, предназначенной для Жерара и Рауля, стояла огромная кровать под пологом старинного фасона, а у стены, ближе к двери, притулилась длинная скамья. Освещалась комната свечами, напоминающими по форме погребальные. Они тускло горели в затхлом воздухе, словно пронизанном пылью ушедших лет.

– Спокойной ночи, – промолвил сьер дю Малинбуа, сопроводив слова улыбкой не менее зловещей, чем тон, которым они были произнесены. Трубадур и слуга почувствовали глубокое облегчение, когда он ушел, закрыв за собой дверь и щелкнув ключом в замочной скважине.

Жерар, осматриваясь, прошелся по комнате. Подойдя к маленькому окну, глубоко утопленному в толстой стене, он увидел лишь густую тьму ночи, такую плотную, что к ней, казалось, можно было притронуться рукой, как будто замок был погребен под землей и покрыт слоем плесени. Затем, в приступе гнева из-за разлуки с Флореттой, он подбежал к двери и бросился на нее, стуча кулаками, но тщетно. Понимая, что ведет себя глупо, трубадур прекратил бесплодные попытки открыть дверь и повернулся к слуге.

– Ну, Рауль, что ты обо всем этом думаешь? – поинтересовался он.

Слуга перекрестился, прежде чем ответить. Его лицо было искажено смертельным страхом.

– Полагаю, мессир, что колдуны заманили нас в ловушку, – пробормотал он, щелкая от страха зубами. – И вам, и мне, и мадемуазель Флоретте, и Анжелике – нам всем угрожает опасность…

– И я так думаю, – согласился Жерар. – Мне кажется, лучше нам спать по очереди. Тот, кто будет часовым, должен держать в руках дубину. Сейчас я заточу ее конец кинжалом… Ты, конечно, знаешь, что делать, если кто-то к нам заявится. Нет нужды объяснять, зачем он придет. Мы находимся в замке, который не должен существовать, в гостях у людей, умерших двести с лишним лет назад. А такие люди, выбравшись из могилы, ведут себя не лучшим образом.

– Да, мессир, – содрогнулся Рауль.

Однако за заточкой кола он наблюдал с большим интересом, Жерар заострил твердое дерево, словно пику, и тщательно спрятал стружки. Он даже вырезал контур креста в середине кола, подумав, что это может придать ему большую силу или охранить от бесовского заклятия. Затем, зажав кол в руке, трубадур уселся на кровати, откуда мог обозревать всю комнату из-за занавесей полога.

– Ты будешь спать первым, Рауль, – он указал на стоявшую у двери скамью.

Они разговаривали еще некоторое время. Рассказ Рауля о том, как они сбились с пути, услышав женский крик среди сосен, и не смогли затем найти дорогу, слишком хорошо напомнил трубадуру его собственную историю, и он переменил тему. Говоря о посторонних вещах, Жерар старался отвлечься от мучительного беспокойства за Флоретту. Вдруг он заметил, что Рауль ему не отвечает – слуга заснул. Тотчас сильная дремота нахлынула на Жерара, вопреки его воле, несмотря на сильный страх и терзавшие его дурные предчувствия. Он слышал сквозь растущее оцепенение шелест невидимых крыльев в коридорах замка; ему казалось, что даже сквозь толстые стены подземелий, башен и дальних покоев до него доносится звук шагов того, кто спешит свершить тайное злодеяние. Трубадур погрузился в сон, словно плотной паутиной опутавший его истерзанное волнением сознание и притупивший тревожные предчувствия…

Когда Жерар наконец проснулся, свечи почти догорели, и тусклый дневной свет едва пробивался сквозь стекла. Кол все еще был зажат у него руке, и хотя трубадур плохо соображал после странного сна, который сморил его, словно ему подмешали в вино сонное зелье, он понял, что цел и невредим. Однако, выглянув из-за полога, он обнаружил, что Рауль, смертельно бледный, лежит на скамье, не подавая признаков жизни.

Жерар пересек комнату и склонился над ним. На шее у слуги виднелась маленькая алая ранка, сердце билось слабо и прерывисто, как будто он потерял много крови. А от скамьи исходил легкий аромат – томный запах духов, принадлежащих леди Агате.

Наконец Жерару удалось привести Рауля в чувство, но тот выглядел очень слабым и утомленным. Слуга не помнил ничего из того, что произошло ночью. Когда же он понял, что с ним произошло, то испытал такой ужас, что на него жалко было смотреть.

– Следующим будете вы, мессир, – закричал он. – Эти вампиры будут держать нас здесь, пока не высосут всю кровь до последней капли. Их заклинания как мандрагора или снотворные зелья Кетея; ни один человек не может устоять перед ними.

Жерар попытался открыть дверь и, к своему удивлению, обнаружил, что она не заперта. Насытившийся вампир, уходя, забыл об осторожности. В замке стояла мертвая тишина, и Жерару показалось, что оживший дух зла отдыхает, а призрачные крылья ужаса и злодейства затихли. Видимо, колдуны и откликнувшиеся на их призывы духи впали в кратковременный сон.

Открыв дверь, трубадур на цыпочках пересек пустынный коридор и постучался в дверь комнаты Флоретты. Девушка, полностью одетая, немедленно отворила дверь, и он без слов схватил ее на руки, с нежной тревогой вглядываясь в ее бледное лицо. Через ее плечо он увидел Анжелику, сидевшую на постели, с такой же меткой на белой шее, что и у Рауля. Еще до того, как Флоретта заговорила, он знал, что в комнате девушек произошло то же самое, что и в его покоях.

Он попытался успокоить и приободрить Флоретту, но его мысли были заняты другой, более важной задачей. Замок был пуст и, скорее всего, сьер дю Малинбуа и его жена спали после ночного пира. Жерар представил, где и как они могут спать, и глубоко задумался, перебирая все возможные варианты спасения.

– Не унывай, золотце, – сказал он Флоретте. – Думаю, мы спасемся из этих отвратительных сетей колдовства. Но я должен ненадолго покинуть тебя и поговорить с Раулем. Мне понадобится его помощь.

Он вернулся в свою комнату. Слуга, сидя на скамье, крестился дрожащей рукой и слабым голосом шептал молитвы.

– Рауль, – нетерпеливо промолвил трубадур, – собери все силы и следуй за мной. Среди этих мрачных стен, что нас окружают, среди древних залов, высоких башен и крепких бастионов, есть один-единственный предмет, который существует на самом деле. Все остальное – плод воображения. Мы должны найти этот предмет и поступить с ним, как подобает истинным христианам. Пойдем, нужно обыскать замок, пока хозяин и его жена не проснулись.