Книга Диктатура пролетариата - Олаф Брок

Запущенность экономики не стоит ставить в упрёк большевикам, это по большей части не их вина, за исключением разве что их некомпетентности, а также недостатка практических знаний и серьёзности, приведших к гротескному жульничеству в составлении бюджета, который я ранее проиллюстрировал несколькими примерами. Однако в сторону большевиков летят, и должны лететь от всего просвещённого мира, упрёки за омерзительную систему преследования людей и мнений, применяемую сейчас вовсю к учителям, за возмутительное гонение, за прямое моральное разложение, которым коммунистический режим подвергает молодёжь страны посредством своей вузовской политики, а также, как мы вскоре увидим, и политики в отношении начальной школы. После потрясших страну революционных событий в сфере высшего образования, разумеется, было необходимо провести великие реформы, вне зависимости от того, кто стоит у власти. Однако в настоящий момент «классовая борьба» коммунистической секты и её способы зверски влезают во все сферы: в организацию учебных дисциплин и учебные программы, в вопросы найма и увольнения преподавателей, во внутреннее управление учреждением, в процесс приёма в учебное заведение.

* * *

Изменений в мире вузов столько, что всё это производит впечатление настоящей свистопляски. Как только что говорилось, необходимость реформ очевидна. Но та неимоверная гонка, тот хаос, свидетелем которого я был, говорят об отсутствии не только какого-то определённого плана на будущее, но даже конкретных мер на данный момент. Не раз мне приходилось слышать такие фразы, как «на следующей неделе мы не знаем, где, собственно говоря, будем учиться». Институты сливаются или распадаются на части, заменяются один другим, переезжают и прочее, что напоминает ситуацию на сортировочной станции. Само число вузов поэтому может быть очень непостоянным. 20 июня в Комиссариате народного просвещения я получил забавные сведения, где было сказано, что «на сегодняшний день» в Советской России, Украина и т. д. не в счёт, насчитывается 98 высших учебных заведений.

То же беспокойство, те же перестановки и изменения вследствие случайных проектов и отсутствия чётких мыслей характерны и для ситуации, царящей внутри вузов. Те сведения, которые я рад был получить, например, в Петроградском университете, были даны с совершенно определенной оговоркой, что я должен смотреть на это не иначе, как отчасти на рекоменацию, отчасти на временный распорядок. Аналогичное указание я получил от коллег, объяснявших мне ситуацию в Первом Московском государственном университете, представляющем собой теперь часть прежнего Московского университета.

В общих чертах ситуация в Петроградском университете этой весной выглядела следующим образом. Помимо так называемого рабочего факультета, своего рода подготовительной гимназии, о которой речь пойдёт далее, университет имел всего лишь два факультета: «факультет общественных наук» и «физико-математический». В первый из них входили три бывших факультета: юридический, исторический и факультет восточных языков. Факультеты состояли из отделений. На факультете общественных наук их шесть: общественно-педагогическое, этнологолингвистическое, литературно-художественное, археологическое (ранее являвшееся отдельным институтом), правовое, экономическое. Второй факультет тоже состоял из шести отделений: математики и астрономии, физики, химии, биологии, геологии и минералогии, географии. Так что нашим заседаниям факультетов больше всего соответствуют, согласно этому порядку, заседания отделений. В таких заседаниях принимают участие и студенческие представители, численность которых равна половине от числа преподавателей и которых как бы «избрали», это красивое название на самом деле является назначением от «коммунистической ячейки», а потому они всегда являются коммунистами и, согласно кое-каким частным сведениям, лишь в редких случаях истинными русскими. Наряду с отделениями были также образованы «предметные комиссии», чья роль в системе мне, однако, не ясна.

Харьковский университет ликвидировали. Бывший юридический факультет был объединён с Коммерческим институтом, в результате чего был образован Институт народного хозяйства; историко-философский факультет объединили с факультетом математики и естествознания, что привело к появлению Института народного образования, состоявшего из двух отделений, в соответствии с двумя прежними факультетами, к которым также прибавилось третье – отделение «общественного воспитания»; медицинский факультет выделился в отдельный институт. В двух московских университетах, образованных из одного, медицинский факультет, наоборот, сохранился. Думаю, примеров уже достаточно. Как мы видим, обнаружить какой-либо единый план во всех этих перестановках отнюдь не просто.

Таким образом, во внутреннюю организацию и управление вузом коммунизм вмешивается посредством участия студентов в заседаниях и в руководстве. Часто это вмешательство неприятно. Особенно сейчас, поначалу избранные члены, подобно новым мётлам, действуют со слишком большим размахом, выступая с запросами направо и налево и с длинными программными речами. Как часто бывает в политике, главная роль редко достаётся людям убеждённым, чаще – куда более опасным карьеристам. Вузовские преподаватели, впрочем, смотрят на эти недостатки спокойно. Известно ведь, что общие интересы постепенно приводят к довольно-таки сносному сотрудничеству. К тому же, по различным сведениям, время бешеной коммунистической молодёжи, похоже, миновало. Есть вузы, где практически не заметно вмешательства коммунистической молодёжи и все мысли направлены на профессиональный труд.

* * *

Насколько сильнее дают себя знать требования коммунистов и их учение, когда речь заходит об образовательных и экзаменационных программах. Сказанное относится как к университетам, так и ко всем остальным вузам: и к циклам гуманитарных предметов, и ко всем прочим. Повсюду коммунизм требует экзаменов по своим предметам, по той «теологии», на которой основано его мировоззрение и которая была рассмотрена выше.

Повторяю уже сказанное: не надо жаловаться на нравственную составляющую этой системы; насаждаемые предметы для многих, несомненно, имеют свою ценность. Что касается недостатков практической составляющей, то, возможно, коммунисты и сами рано или поздно их обнаружат. Всё это вдалбливание информации, состоящей отчасти из догм в масштабах катехизиса, отчасти из значительного объёма материала, вызывает насмешки.

Дозировки различаются. В одном медицинском институте требовался лишь один экзамен, по «политической экономии»; в качестве примера царившего хаоса добавлю, что один и тот же экзамен надо было сдавать два раза – при поступлении в институт и перед выпуском… Насколько мощными могут быть дозы «теологии» в других местах, лучше всего проиллюстрировать конкретным примером. На этнолого-лингвистическом отделении факультета общественных наук в Петрограде требовалось (т. е. от будущих преподавателей языков) сдать пять экзаменов, первый – на первом курсе, остальные – тогда, когда будет удобно студенту:

Государственное устройство Советской республики.

Исторический материализм.

Происхождение и развитие общественных форм.

История социализма.