Книга Мои палачи - Дана Блэк

Он же больше меня перепугался. Он так матерился, ни разу не видела его неуравновешенным, я его совсем не знаю все таки. И узнавать не должна.

Ладонью упираюсь в его бедро и пытаюсь встать.

— Не уходи пока, — он садится вплоборота. За подбородок притягивает мое лицо и накрывает ртом губы.

Ударяю его по плечам и верчу головой, он наседает, я мяукаю ему в рот.

Он отрывается, смотрит в глаза.

— Член горит. Яйца горят, — докладывает. — Ты мне отказываешь — а я готов землю перевернуть. И посадить тебя на кол.

— Ты мудак, — с размахом шлепаю его по губам.

Ловлю его потемневший взгляд. Он уточняет:

— Всё, кис? Вся твоя ненависть?

Не вся, но ему, похоже, совсем не больно, а мне так надо что-нибудь ему сделать. Ногтями замахиваюсь по щеке.

— На!

— Всё?

— На ещё!

— Я щас тебя трахну.

— Мечтай!

— Жёстко выдеру.

— Заткнись!

— Бей сильнее, сучка!

— Пошел нах*й!

Вцепившись в воротник поло пытаюсь его встряхнуть и от бессилия, что не могу выплеснуть злость, схожу с ума.

Он резко толкает меня в мое кресло. Нависает сверху. Набрасывается на губы. Сбоку дёргает ручку, и сиденье падает назад.

До меня с трудом доходит, что я кусаю его язык, настойчиво проникающий мне в рот. Пальцами загребаю мягкие волосы. Из меня рвётся ярость, но я уже так распалена, что ничего не соображаю и не контролирую действий, лишь выплескиваю чувства, вплетая их в его жажду.

Ладонью он забирается мне под ягодицы, сильнее вжимая в себя. Целует губы и шею, срывая дыхание, на секунды зависает, глядя в глаза, и я эти глаза знаю, и словно сплю, проваливаюсь в широкие зрачки, и меня нет, а есть мое трясущееся тело под ним, он толкается в меня бедрами, шов на брюках врезается между ног, всё нетерпимее, его губы всё горячее, и все чётче мысль про большой твердый член у него в штанах.

Жёстко меня выдрать, чтобы я орала, орала, орала, выла и выла, как волчица на луну, и без сил уснула под боком у моего серого волка.

Снаружи в уши пробирается громкий сигнал клаксона.

После различаю свет фар, пронизывающих салон.

Алан отжимается на руках, не глядя назад лезет на свое сиденье, открывает машину.

Выходит на улицу и хлопает дверью.

Переворачиваюсь на живот и приподнимаюсь. Щурюсь в заднее стекло. Фары гаснут, различаю белое авто Алана и выходящего оттуда Артура.

Сглатываю.

Всё настолько плохо, он не подошёл сам, он подозревал, на что здесь может нарваться.

И он бы нарвался.

Если бы на пять минут позже подъехал.

Поднимаю кресло и в гудящей голове не найду ответа, как такое вышло, почему же я так сорвалась.

Он ведь специально меня довёл.

Умеет играть на нервах.

Кошусь в окно.

Они стоят. Идёт дождь. Они разговаривают. Наверное, негромко, крик бы ко мне просочился.

Это тоже плохо.

После крика, когда остываешь, можно найти компромисс.

А вот если разговаривать тихими вкрадчивыми голосами, как психи в ужастиках…

Запугав саму себя, выползаю на улицу.

Они стоят между машинами, в разлившейся по обочине луже. Артур лицом ко мне, смотрит через плечо Алана, как я неуверенно плетусь к ним и цедит:

— В машину сядь. Я щас подойду.

Вода косыми струями падает прямо в лицо, тру нос и топчусь на месте и не понимаю, зачем я, вообще, выперлась.

Мимо проносится черная машина. В нескольких метрах от нас резко тормозит. Катит назад. Равняется с нами. Останавливается. Стекло опускается, и выглядывает Андрей.

Глава 40

У Андрея в салоне играет радио. Ди-джей жизнерадостно поздравляет всех с пятницей и желает незабываемо поразвлечься на выходных.

Классный совет.

Атмосферный.

Заводной голос ведущего словно из параллельной вселенной звучит, и я когда-то и сама там жила, в мире, где люди с нетерпением ждут выходных, а теперь торчу на пустой и мокрой полутемной дороге холодным осенним вечером под дождем в компании трёх мужчин с неизвестными намерениями.

Три машины, стоим на обочине — будто торгуем здесь оружием, меняем чемоданы денег на пакеты с белым порошком, и все такое, нуарно, как в кино про гангстеров.

Андрей убавляет звук. Говорит:

- Мудрые вещи по радио советуют. Давайте мотанем в клуб. Будем пить и танцевать.

Предложение совсем не вяжется с его кислой миной. Он сидит, положив локоть на открытое окно, зубами зажимает сигарету.

Артур идёт к нашей машине:

— Хорошо повеселиться. Настю с Мариной не забудьте. А мы с Юлей едем домой.

— Юля не хочет домой, — Алан нагоняет его в два широких шага. — Я ее сам отвезу. Куда скажет.

— Занятно, — Артур кивает. — Ты уже за мою жену решаешь?

— Спроси у нее.

— Юля, садись, поехали, — говорит Артур. Они оба не двигаются, заняты игрой в гляделки.

В свете фар вижу, что у Алана расцарапана щека, он стоит, сунув руки в карманы в метре от меня. А каких-то десять минут назад он держал меня в кресле, подмяв под себя, и мы целовались так, словно последний день живём, и я его обнимала.

Меня трясёт.

Разворачиваюсь. Сажусь в авто. За руль.

Пошли к чертям.

Шумно газую, качу вперёд. В зеркало наблюдаю их вытянутые лица, обернулись и пялятся вслед машине. Так-то.

Злорадствую преждевременно.

За мной, бибикнув, срывается Ауди Андрея. Добавляю скорости, попутно отжимаю воду с волос и смотрю на дорогу. Позади остался частный сектор, машин мало, но через несколько километров будет развязка, и дальше уже цивилизация.

Если успею. Он присел на хвост и безостановочно гудит, как по субботам свадебный кортеж.

Гудок вдруг смолкает и раздается его голос, усиленный громкоговорителем.

— Юлия Морозова, немедленно остановитесь, или я вас подрежу. И отшлепаю.

Чертыхаюсь. У него детство в жопе играет, какой из него майор, он же избалованный ребенок. На сколько он меня старше? На четыре года? Добавляю скорость. Он выезжает на встречную и легко меня обгоняет, и я торможу.

— Сколько можно! — выкрикиваю, выбираясь на улицу.

Он хлопает дверью, вразвалочку идёт, в одной черной футболке и джинсах, в такую холодину, под дождем. Равняется со мной и вздыхает: