Книга Дарвин в городе: как эволюция продолжается в городских джунглях - Менно Схилтхёйзен

Отрывки из полученных ответов исследователи опубликовали в журнале British Birds. Читая их, сразу ощущаешь всю палитру чувств, которые испытывали люди, проигрывая битву умов противникам размером с мышь. Они недоумевали, как синицам удается так быстро добраться до бутылок с молоком – порой за считаные минуты. Птицы будто специально поджидали молочника! (Скорее всего, так и было. Один молочник пожаловался, что синицы бесцеремонно налетали на его телегу, пока он выставлял бутылки у двери, а когда он спешил обратно, уже другие синицы усаживались на только что выставленные бутылки.) Как-то раз лихая синичья банда умудрилась открыть 57 из 300 бутылок на пороге школы, прежде чем пришел сотрудник и разогнал птиц. Жители некоторых районов оставляли молочникам тяжелые металлические крышки, камни или ткань, чтобы защитить бутылки, но синицы со временем научились справляться и с этими препятствиями.

К своей статье Хайнд и Фишер приложили карты, на которых видно, как распространялось это птичье умение. А распространялось оно, как ни странно, не из Саутгемптона, где такое поведение заметили впервые. Судя по картам, птицы начинали нападать на бутылки в разных небольших и крупных городах независимо друг от друга, а потом их повадки перенимали соседи. Синицы редко перелетают дальше чем на 10–20 километров в год, но в городах, расположенных в 20 и более километрах от ближайших населенных пунктов с охочими до сливок синицами, жители тоже ни с того ни с сего начинали замечать, что птицы воруют сливки из их бутылок с молоком. Вероятно, особо умные синицы придумывали такой трюк самостоятельно, а остальные его потом перенимали. Так, в 1939 году в уэльском городе Лланелли, за сотни километров до ближайшей синицы-воришки, которая могла бы поделиться опытом, в жилом районе из трехсот домов одна-единственная синица нападала на бутылки у одного-единственного дома. Спустя семь лет этому научились все синицы в округе. В Амстердаме Нико Тинберген видел, как большие синицы открывают бутылки с молоком и до, и после Второй мировой войны, хотя во время войны и в голодные годы после ее окончания молоко по домам не развозили, а к 1947 году, когда молочники вновь взялись за дело, в живых уже не осталось ни одной синицы, родившейся до войны.

За последние несколько десятилетий людям вроде бы удалось одержать победу над пернатыми соперниками. Сначала стало набирать популярность обезжиренное гомогенизированное молоко, на котором не образуется слой сливок. Какое-то время синицам еще удавалось обхитрить людей: они запоминали цвет крышки на бутылках с цельным, как по старинке, молоком. Но с тех пор бутылки с алюминиевыми крышками заменили на другую тару, а на смену молочникам пришли супермаркеты. В наши дни уже мало кому знакомо чувство, которое испытываешь, увидев, что над твоими бутылками с молоком поиздевались птицы.

Специалисты по городской биологии до сих пор черпают вдохновение из битвы птиц и бутылок, потому что в ней таится немало секретов. Как умение открывать бутылки передается от одной особи к другой? Может, городские птицы учатся подобным трюкам охотнее или быстрее, чем птицы из сельской местности? Может, им проще приноровиться к новой пище? Если так, то почему?

Ответ на первый вопрос – как изобретательные птицы передают новые умения своим сородичам – недавно нашла австралийская исследовательница Люси Аплин из Оксфордского университета. Свой эксперимент Аплин провела в лесу Уайтем – там же, где когда-то собирал березовых пядениц Бернард Кеттлуэлл. Правда, нынче в распоряжении ученых оборудование посовременнее, чем марлевые мешочки. Аплин расставила в лесу автоматизированные ящики-головоломки – это такие хитроумные приспособления, с помощью которых биологи оценивают умение животного решать задачи. Обычно ящик-головоломка требует выполнить те или иные действия и в случае успеха выдает вознаграждение – как правило, что-нибудь вкусное. В эксперименте Аплин в роли таких ящиков выступали пластмассовые контейнеры с насестом для синиц. Рядом с насестом была дверца, которую нужно было сдвинуть клювом влево или вправо. За дверцей птицу ждало блюдце с живыми и очень аппетитными мучными червями[26].

Но это еще не все. Рядом с лесом Уайтем живет и работает множество неугомонных биологов, которые активно изучают здешних больших синиц. У каждой особи на лапке имеется кольцо с крохотным чипом-передатчиком. Благодаря антеннам у гнезд и кормушек исследователи отслеживают историю каждой особи – сколько ей лет, с кем она строит гнездо, с кем дружит и часто общается. Антенны, спрятанные в насестах на ящиках Аплин, регистрировали эти идентификационные коды каждый раз, когда туда садилась птица. Переключатели в пластмассовой дверце запоминали, смогла ли птица ее открыть и – скоро мы поймем, почему это важно, – в какую сторону сдвигала, вправо или влево.

Применительно к синицам лес Уайтем можно разделить на восемь участков. На каждом из них обитает около сотни особей, которые общаются в основном между собой. Оксфордские любители синиц называют такие группы субпопуляциями. Аплин поймала по два самца из пяти субпопуляций. Они и стали первооткрывателями (в прямом смысле) ящиков-головоломок: Аплин дала им понаблюдать, как дверцу открывают опытные птицы, живущие в неволе. Одних особей она научила сдвигать дверцу вправо, а других – влево, причем так, чтобы обе птицы с одного участка обязательно сдвигали ее в одну и ту же сторону. Просвещенных птиц Аплин выпустила обратно на их участки, чтобы те делились с сородичами обретенными знаниями, и отправилась расставлять в лесу ящики-головоломки со свежими червями.

Переключатели, антенны и цифровые приборы в ящиках неустанно работали на протяжении четырех недель, исправно фиксируя каждый визит птиц и сторону, в которую они сдвигали дверцу. По окончании банкета Аплин собрала ящики и начала анализировать полученные данные. Как выяснилось, большинство синиц в пяти субпопуляциях, куда она выпустила обученных особей, научились открывать дверцу. Там же, где «наставников» не было, к ящикам приноровились лишь немногие – на одном из участков и вовсе менее 10 %.

Стало очевидно, что это знание распространялось внутри субпопуляций из уст в уста, точнее, из клюва в клюв: лучшие друзья обученных синиц открывали ящики первыми, а затем учили этому окружающих. Поскольку приборы фиксировали точное время, когда каждая особь впервые открывала ящик, Аплин могла наблюдать за распространением этого умения, пока его не осваивали практически все особи. Вот почему было важно, вправо или влево сдвигалась дверца: синицы в каждой субпопуляции всегда выбирали ту же сторону, что и особи, которых обучала Аплин. Если самцы под ее руководством сдвигали дверцу вправо, со временем тому же учились и остальные синицы в их субпопуляции, и наоборот. Даже через год синицы продолжали открывать ящики в соответствии с местными традициями.

Итак, на примере британских больших синиц мы узнали, что некоторые животные умеют взламывать человеческие коды и обучать этому своих близких друзей – во всяком случае, пока люди не предпримут ответные меры. Именно поэтому стычки людей и городских животных все никак не прекращаются. Впрочем, чтобы животные могли обучаться новым навыкам и учить других, им необходимо обладать кое-какими качествами. Во-первых, они должны быть достаточно умны, чтобы понять, как решить ту или иную задачу – например, продырявить алюминиевую крышку, чтобы добраться до питательных сливок. Во-вторых, они должны быть неофилами, то есть стремиться ко всему незнакомому. Когда у домов появились первые бутылки с молоком, самые предприимчивые синицы не испугались, а решили осмотреть их на предмет чего-нибудь вкусненького. И наконец, они должны терпимо относиться к злым молочникам и домовладельцам, да и вообще к находящимся поблизости людям.