Книга Тайна пансионата «Уют» - Владимир Колабухин

Дверь неожиданно широко распахнулась, и в кабинет вошёл Шатров. Он подсел к столу Ракитина, достал из принесённой тоненькой папки какую-то бумажку и заокал:

— Понимаешь, какое дело… У одной гражданки жиличка пропала.

У Сергея ёкнуло сердце. Он тоже сел, нетерпеливо покосился на бумагу.

— А что за особа эта жиличка?

— Некая Ирина Тимошкова. Двадцати лет, девица незамужняя. Работала в центральной сберкассе. Месяц назад, в субботу второго июля, ушла со службы домой, да так ни там, ни на работе до сего дня и не появилась.

Капитан протянул Сергею листок. Ракитин жадно пробежал глазами по неказистым разгонистым строчкам и разочарованно вздохнул.

Шатров вскинул на него из-под очков свои пытливые карие глаза:

— Возьмёшься за это дело?

— И вы ещё спрашиваете! — сразу откликнулся Сергей. — На безрыбье и рак рыба… Наверное, уехала куда-нибудь девчонка, а хозяйку не предупредила… Что же та раньше к нам не обратилась?

— Сначала-то всё надеялась, что вернётся, потом, говорит, приболела. Вот ты и выясни.

— Можно действовать, Серафим Иванович?

Шатров не любил скороспелых выводов о людях. Однако пока что ему нравился этот тонкошеий, но, судя по всему, энергичный и хваткий новый сотрудник.

Он невольно улыбнулся. Голубые глаза Ракитина задорно светились, поджарая фигура сразу как-то вытянулась; ещё не обносилась и постоянно съезжала с продолговатой головы форменная фуражка. Наверное, всякий легко мог догадаться, что сотрудником милиции он стал совсем недавно.

Шатров тяжело поднялся:

— Давай действуй. Жаль только — время упущено.

Он внимательно оглядел Ракитина. Звёздочки, пуговицы и эмблемы на новеньком кителе лейтенанта отливали золотом, не успел выгореть верх форменной фуражки.

— И вот ещё что — ты форму прибереги пока. Зачем нам с тобой выделяться? Работа у нас такая, что… — Он пригладил густые, но уже словно заиндевевшие волосы и озабоченно добавил: — Потолкуй по душам с хозяйкой и подругами Ирины. Но не увлекайся очень, ищи факты. В первую очередь надо установить, с кем и как она провела ту субботу. Сейчас нам важна любая зацепка. От неё, понимаешь ли, может многое зависеть. Если что — заходи ко мне.

— Ясно, — бодро ответил Сергей. — Буду заходить!

И через десять минут он пешком отправился на квартиру заявительницы. Захотелось проветриться, собраться с мыслями перед предстоящим разговором и заодно лучше осмотреть город, о котором в школе милиции при распределении выпускников слышал много хорошего, но пока ещё знал мало.

Однако вскоре Сергей уже пожалел, что не взял служебный газик. Петровск весь был затоплен солнцем. На улице — жара! Под ногами, словно тесто, проминался асфальт. Хорошо, что Ильма была рядом, и ветерком с неё тянуло, только он и спасал от духоты, пока Ракитин добирался до посёлка, где проживала Тимошкова… Он облегчённо вздохнул, когда, свернув в переулок, оказался наконец у нужного ему маленького опрятного домика.

Взволнованная появлением Сергея хозяйка — вся высохшая и сморщенная, как гриб, старушка — привела Ракитина в комнату квартирантки. Обстановка там была скромной. В переднем углу на этажерке с книгами большой портрет улыбающейся девушки.

— Ирина? — кивнул на портрет Ракитин.

— Она, — тихо ответила хозяйка.

Сергей осмотрел комнату. Но не нашёл ничего интересного для себя.

Он ещё раз подошёл к этажерке. На ярких цветных корешках толстых томов светились тиснённые золотые буквы фамилий: Пушкин, Лермонтов, Джек Лондон, Куприн, Чехов, Паустовский… Знать, Ирина серьёзно и вдумчиво относилась к литературе. Да, видимо, и сама писала стихи. Он обнаружил их в тонких ученических тетрадях, спрятанных между книг. Но не было ни писем, ни записок — ничего, что подсказало бы, куда исчезла Тимошкова.

Он перевёл взгляд на фотографию. Красивая девушка: мягкий овал лица с ямочками на щеках, прямой тонкий нос, брови длинные, с изломом, в широко открытых глазах безмятежная восторженность…

— Какая она — Ирина? — вслух подумал Ракитин. И обратился к хозяйке: — К вам как относилась?

Старушка повздыхала, присела на краешек стула, беспокойно затеребила цветастый ситцевый передник.

— Как относилась? Хорошо. Всегда, бывало, самоварчик мне поставит и в хозяйстве поможет… Не гордая, ласковая. Настоящий клад для мужика. Да ведь много ли теперь таких-то понимают.

— А кто не понимал? Жених, что ли?

— Да какой там жених… Уж как я её ругала. Брось, говорила, эти гулянки с Павкой. Непутёвый он, коль о свадьбе не заикается. Не доведёт это до добра…

Старушка смутилась:

— Ты уж прости меня, сынок. Я ведь с тобой попросту.

— Ничего, ничего, бабуся. Я слушаю.

— А вот она меня не слушала. Всё смеялась: мол, дружим мы, и всё. А какая между парнем и девушкой может быть дружба? Баловство одно — вот это что. Раньше-то мы совсем другими были.

Ракитин усмехнулся в душе: «Старо как мир!» Ему сразу вспомнилась публикация в каком-то журнале о том, что в одном из музеев Стамбула хранится так называемый папирус Присса, насчитывающий шесть тысяч лет и начинающийся словами: «К несчастью, мир сейчас не таков, каким он был раньше. Всякий хочет писать книги, а дети не слушаются родителей».

«Интересно, — подумал он, — что бы она сказала, если бы я возразил ей и сослался на этот уникальный документ?»

Однако Ракитин не возразил, и хозяйка продолжала горестно делиться своими мыслями.

— И вот Павка походил, походил да и был таков.

Сергей насторожился.

— Он кто такой? Как фамилия? Где работает?

Хозяйка виновато заморгала белёсыми ресницами.

— Не знаю я…

— А каков он из себя?

— Да невидный такой… Невысокого росточка, чернявый парень.

— И давно исчез?

— Почитай, с мая месяца.

— А Ирина в последнее время ни с кем другим не встречалась?

— Что ты, что ты!.. Я бы знала.

— Ну а как она уходила в ту субботу из дома — волновалась, спешила, принаряжалась? Вам ничего не показалось в ней необычным?

Старушка беспокойно заёрзала, на её лице выразилось недоумение и растерянность.

— Не видела я, сынок. Ни к чему мне было. Хлопнула она утром дверью, и всё тут… А из нарядов-то её платья штапельного не примечаю. Голубенькое платье, с короткими рукавчиками. И босоножек беленьких нет… — Она вытерла покрасневшие глаза уголком фартука. — И куда голубка моя пропала, что с ней случилось?

— Выясним, бабуся. Всё выясним, — заверил Ракитин. — Может, уехала куда да приболела, вот и задержалась.

Он задал ещё несколько вопросов об Ирине, но старушка ничего не могла добавить. Сергей как можно теплее распрощался с ней и вновь заторопился по пыльным и раскалённым улицам, теперь уже к сослуживцам Ирины.