Книга Мы невозможны… - Алла Полански

Прежде знакомый портье без проблем пропустил меня. Я поднялась на лифте на нужный этаж и остановилась перед дверью. Коленки мелко задрожали от притока эмоций. Вот куда я хотела сейчас больше всего! Несмело постучала, на подсознательном уровне желая, чтобы его не оказалось дома, и чтобы сама не натворила глупостей. Но, с другой стороны, я с нетерпением ждала, когда за дверью раздадутся шаги, и она распахнется.

Шагов не было, во всяком случае, громких, но дверь всё же открылась, абсолютно бесшумно. Андрес стоял в одних потёртых рваных джинсах, спущенных на бёдра, волосы растрёпаны, за левым ухом торчал остро заточенный карандаш, второй, такой же, он держал в руке. Он ничего не сказал, немного обескураженный, удивлённо приподнял одну бровь, показывая, что визит, как минимум, неожиданный и, как максимум, приятный, а потом просто шире открыл дверь, приглашая меня войти.

Я громко сглотнула. Горло моментально пересохло. Тут же вспомнила предыдущий свой визит и молча вошла в комнату, оглядевшись. На полу валялись скомканные листы бумаги, какие-то чертежи на огромных ватманах, карандаши. Возле дивана лежала полупустая коробка от пиццы и пол-литровый стакан с колой.

— Желудок испортишь… — машинально сказала ему, осмотрев его ужин.

Андрей хмыкнул.

Видимо, он был настроен на очередную перепалку и язвительный разговор, поэтому молчал и ждал, пока первой начну я.

Молчание затягивалось, и я так и продолжала стоять к нему спиной.

— Кх-м… — не выдержал он. — Чем обязан визиту? Кажется, Николас уже приехал, и тебе есть с кем скоротать время…

Но я продолжала молчать.

— Ты перестала бояться, что завтра напишут, как ты была у меня?

— Меня не видели, — наконец ответила я.

— То есть как это? — он усмехнулся. — Ты в невидимку превратилась что ли?

— Иногда, когда это нужно, то умею хитрить… — пожала плечами я. — Сейчас все думают, что я дома и вряд ли кто-то в этом усомнится.

Андрей продолжал смотреть мне в спину.

— Я, конечно, не против, что ты пришла, но… — он вздохнул.

— Мне уйти? — перебила его, резко повернувшись, ещё больше обескуражив и так ошеломлённого мужчину.

— Не-е-ет… — осторожно протянул он, — только я не понимаю цели твоего визита…

Не желая выдавать себя, я осторожно опустилась на диван, развязав пояс своего плаща.

— Я бы не против выпить вина… У тебя есть? — и отвела взгляд, стараясь не смотреть на Андрея. Тот непонимающе уставился на меня.

— Ты в порядке? Ты какая-то странная… — он сделал шаг по направлению к бару.

— Ой, ты наверно занят! — я вдруг вскочила с дивана. Чёрт! Чертежи! Он работает, а тут я свалилась со своим соблазнением. Щёки моментально вспыхнули, выдав мои истинные чувства.

— Нет-нет! — Андрей чуть не подпрыгнул от неожиданности. — Сиди на месте!

Я вновь заняла прежнее положение, стараясь унять сердцебиение и восстановить дыхание. Андрей налил бокал вина, украдкой поглядывая на меня. В его взгляде читало непонимание, в чём же всё-таки дело.

— А Лилия?.. — я не стала продолжать вопрос. Сам поймёт, уже взрослый мальчик и способен уловить тонкие намёки.

— Её нет… и не будет… если ты об этом… — тихо ответил он, поднося бокал с вином.

Я кивнула, дав понять, что имею в виду именно это, и чувствовала себя полной дурочкой, которая пришла первый раз на свидание — не знала, что говорить, как себя вести. Затем приняла бокал из его рук и потянула за собой, как трос.

— Может, всё-таки объяснишь, в чём дело? — Андрей сел рядом.

Как странно! Мы почти каждый день ругаемся, ссоримся, обвиняем в чём-то друг друга, но стоит пройти нескольким минутам, и он словно забывает об этом! Вновь принимает меня такой, какая есть.

Я взглянула на него исподлобья. Андрей смотрел на меня с некоторым подозрением, не зная, чего ожидать на этот раз. Вздохнув, пригубила немного вина.

— Андрей….

— М-м-м?

— Может быть, ты считаешь меня легкомысленной, может глупой, может неуверенной в себе, может ещё кем-то, но… — я попыталась собраться с мыслями, — я сама не знаю теперь, какая я.

Андрей нахмурился, пытаясь уловить мою мысль.

— За эти десять дней моя жизнь очень круто изменилась, в большинстве своём — к лучшему, но мне не даёт покоя один момент…

— Какой? — он отставил в сторону свой бокал и внимательно посмотрел на меня.

— Что я совершаю ошибку за ошибкой… — я осушила свой бокал и поставила его на пол.

— И что же за ошибки ты совершаешь?

— О-о-о, их много, но главная — это то, что я… — замолчала, сглатывая комок нервов в голе. — То, что я…

— Что — ты… — Андрес попытался натолкнуть меня на правильную мысль.

— Люблю тебя… — выдохнула я и подняла глаза на Андрея.

Он был ошеломлён. Удивлён. На его лице застыло выражение боли, борющейся с более сильным чувством.

— Ника… — начал он.

— Нет, — я резко перебила его, — я пришла сюда, чтобы ты знал это и не обвинял меня больше во лжи.

— Не думаю, что это признание облегчило мне жизнь, — его глаза были наполнены печалью. — Я ничего не могу изменить. Ты — не моя и моей не будешь. Оставим этот разговор, — Андрей попытался встать с дивана, но я схватила его за руку.

— Я хочу исправить это… Хотя бы на один день побыть твоей… одну ночь… — поправила себя, придвигаясь к нему вплотную, — позволь мне… и не ругай…

— Ника… — его шёпот эхом отразился в комнате, он осторожно попытался меня отодвинуть. — Я не уверен, что это хорошая идея.

— Позволь мне… — я нежно коснулась пальцем его щеки.

— Зачем ты это делаешь?.. — прошептал он, когда мои губы были в нескольких сантиметрах от его. — Ника, пожалуйста, не делай этого… — последний раз выдохнул он, полностью капитулируя.

— Уже поздно, — прошептала я, касаясь его губ.

Прикосновения были нежными, тёплыми, и под теплом его рук моё тело таяло, как лёд. Поцелуй был таким необычным. До этого я не знала, что такие поцелуи бывают. Просто привыкла к неумелым, страстным, быстрым или даже грубым поцелуям. Были и нежные, но этот был особенным, он заставлял душу парить, и почему хотелось плакать. Плакать от счастья. Это нежнейшее прикосновение будто говорило о том, как может быть, когда люди по-настоящему любят друг друга. Не осталось места тому страстному натиску, каков был при нашем первом поцелуе, не осталось грубости, существовала только сладкая нежность.

Я с трудом понимала сейчас, где нахожусь, — лишь чувствовала его руки и губы. И даже не заметила, как Андрес постепенно и неторопливо освободил меня от плаща, оставив в лёгком платье. Потом бережно поднял на руки и понёс в спальню.