Книга Гоблин. Романтическое заклятье - Ким Ынсук

Ынтхак сидела за столом, перед ней лежал раскрытый сборник с заданиями. Тук-тук-тук – к ней кто-то осторожно постучался. Она приоткрыла дверь и выглянула в коридор. За дверью с понурым видом стоял Мрачный Жнец.

После того как Ынтхак переехала в этот дом, они с Мрачным Жнецом на удивление хорошо ладили. Ну и Гоблин еще так уверенно пообещал, что никто никуда ее не заберет. Тем не менее она все еще побаивалась, когда Жнец ее окликал. Возможно, ее сомнения были вызваны расхожим поверьем, что когда покидаешь этот мир, то Мрачный Жнец трижды произносит твое имя.

Но сейчас Жнец пришел к ней совсем по другому вопросу. Ему нужно было придумать себе имя, и он понятия не имел, как это делается. Жнецу хотелось такое имя, которое бы нравилось девушкам. Чтобы он мог назвать его Санни. Ведь из-за этого он не мог снова с ней увидеться. Теперь у него был мобильный, но что толку, если все равно нельзя позвонить?

– Имени у меня нет. Ну, я и хотел посоветоваться. Какие имена девушки больше любят?

– У вас нет имени? Даже у Гоблина есть!

– Да? И какое же?

– Ким Син. Очень красивое! – Ынтхак с гордостью улыбнулась.

Жнец обиженно надулся.

– Может, у вас какие-то свои идеи есть?

Жнец, робко запинаясь, попытался назвать пару имен, но лишь насмешил Ынтхак. Вот уж правду говорят, не так страшен черт, как его малюют. Оказывается, это он так волновался из-за женщины. Смешно, ведь, казалось, второго такого серьезного существа вряд ли где найдешь. Что ж, раз уж он забирать ее не будет, то и она тоже ему поможет.

– Есть три имени, от которых девушки просто с ума сходят. – Ынтхак начала по очереди загибать пальцы. – Хён Бин, Вон Бин, Ким Убин[19].

Каждое имя включало в себя элемент «бин»[20]. Жнец выбирал тщательно, долго думал, шевелил губами, бормотал эти имена вслух и в конце концов определился: Ким Убин, так он будет себя называть. Что ж, теперь, когда у него появилось имя, можно было позвонить Санни и наконец-то договориться о встрече.

Гоблину вновь пришлось вспомнить, что подготовка к выпускным экзаменам – дело напряженное и изнурительное: рано утром Ынтхак шла в школу, сразу после уроков занималась в библиотеке, потом ее ждала работа в закусочной. Домой она возвращалась поздно вечером, но и тогда возможности перекинуться с ней хоть парой слов у Гоблина не было – на двери в комнату его встречала грозная табличка с надписью «Не мешать! Идет подготовка к экзаменам!», и он уже не решался постучаться.

Ему хотелось быстрей вытащить меч. Не откладывая. Пока не угасла его решимость уйти в Ничто. А решимость таяла. Если бы он действительно хотел избавиться от меча, он бы все равно постучал к ней в дверь и уговорил бы сделать это прямо сейчас. Но Гоблин просто оставлял ей записки-напоминания: на холодильнике, на столе, повсюду, где она бы их наверняка нашла. «Как будет время – вытащи меч». От этих бумажек уже не было прохода.

Ынтхак всякий раз хихикала, находя такие листики: эти мимолетные записки были написаны размашистым, но очень аккуратным почерком взрослого человека – в стиле ощущались прожитые годы. Хотя и содержание тоже казалось ей милым: так ему не терпелось выглядеть получше. Но она, даже сама толком не зная почему, хотела оттянуть этот момент. Возможно, ей хотелось лишний день побыть кем-то, кто представляет для Гоблина значительную ценность.

Было уже поздно, и ей пришлось ужинать в одиночку. Начисто вымыв тарелки, она стряхнула с них воду и поставила рядом с раковиной. Вытерев руки о полотенце, девушка уже собралась уйти с кухни, но, повернувшись, увидела, что за столом, где мгновение назад никого не было, сидит Гоблин. Хотя они и жили в одном доме, но в последнее время Ынтхак была настолько занята учебой, что виделись они только мельком. Пока она приходила в себя от испуга, Гоблин задал ей неожиданный вопрос:

– Ты о чем мечтаешь? Кем стать хочешь?

Ынтхак была в растерянности: он говорил очень тихим голосом; создавалось ощущение, что это для него очень серьезный вопрос. Над стоявшей перед ним кружкой с кофе вился горячий пар.

– Ешь ты много, меч не вынимаешь, только учебой и занята. Так что у тебя за мечты?

– Хочу на радио передачи делать. Я даже заявление подала, на этот факультет документы заранее принимают.

– Я ж не про это! Как ты с такой сообразительностью в университет собралась поступать? – вспылил Гоблин.

Ынтхак села прямо напротив него. До этого он все время доставал ее записками, напоминая о мече, теперь уже самолично материализовался. В общем, она уже не могла дальше уклоняться от ответа.

– Я и сама много об этом размышляла, трезво все взвесила и думаю, что мы этот вопрос пока поставим на паузу.

– На паузу? Ты точно об этом трезво размышляла? – Гоблина словно на месте подбросило. Ынтхак старательно избегала его обвиняющего взгляда.

– А что, если вы бросите меня, как только я потеряю для вас практическую ценность? У меня от этого постоянный стресс, даже к экзаменам нормально готовиться не могу.

– К экзаменам не готовишься, а еду сметаешь прямо по усиленной программе!

– Не, ну ты глянь! Наконец свою настоящую сущность показал, куском попрекнул! Вот потому я пять миллионов и просила, чего ж тогда не дали?

– Что? Моя настоящая сущность – огонь и вода, они только что были, и вот уже их нет. Но вот так давать деньги – это просто верх неприличия.

– Не переживайте, я б их взяла в высшей степени пристойно и с благоговением.

Гоблин лишь пораженно смотрел на балагурившую Ынтхак. Похоже, в ее словах была лишь доля шутки. А по большей части она действительно говорила всерьез. Понятно, ее беспокоило, что будет после того, как невеста Гоблина выполнит свою задачу. Ынтхак, конечно, чувствовала себя немного неловко, ведь она понимала, что Гоблину хочется поскорее избавиться от этого ужасного меча, торчащего у него в груди. Но ведь и ей хотелось, чтобы Гоблин тоже проявил понимание. Ну, хотя бы сказал, что, вытащив меч, она не потеряет для него ценность. Ей бы тогда было немного спокойнее.

– Кстати, почему именно пять миллионов? Сумма какая-то странная. Ты в Сеуле на нее жилье не снимешь.

– А я о съеме даже и не мечтала. Я все точно подсчитала: до тех пор, пока не стану совершеннолетней, буду ночевать по чимчжильбанам[21]. Если поступлю в университет, то на обучение сразу придется отложить два миллиона. Я учла и кредит на обучение, и плюс еще всякие повседневные расходы на жизнь – в итоге пять миллионов и получилось. Но для меня что пять миллионов, что пятьсот миллионов – без разницы: когда за душой ничего нет, то сумма все равно неподъемная. Довольны?