Книга Поцелуй зимы - Анна Шейн

Какие… Какие тревожные симптомы!

— Вы ведь позаботитесь о ней? — принц заметил его присутствие. Не отрывая взгляда от Катрины, он продолжил, — я не вынесу, если с ней что-то случится.

— Эти ваши громкие слова… Мне впору волноваться за честь сестры? — Артур ухмыльнулся. Чуть растерянно. Никак не мог отделаться от воспоминания о бездонных глазах Арии.

— Сэр Догейн, — Лансер вдруг глянул на него. В его взоре читались искренность и отчаяние, — если бы… Если бы ей не пришлось уезжать, если бы разлука с ней не была единственным способом ее спасти… Я бы давно уже женился на вашей сестре.

— Ха, — Артур не скрыл раздражения, — так просто? Вы уверены, что она дала бы согласие? Что лорд Догейн дал бы его?

— Для чего иначе ваш отец прислал ее сюда? А ее согласие… — Лансер с грустью снова посмотрел на леди Догейн, — я был уверен, что она согласна. Но не сейчас. Сейчас мне кажется, что она меня ненавидит.

Артур стиснул губы недовольно. Он почему-то разозлился. Оттого что принц так открыто мечтает об его сестре? Оттого что Катрина не возражает этим мечтаниям? Или оттого, что эти двое действительно могли бы быть счастливы, но вот она уезжала, рассерженная на него, а он провожал ее взглядом, прячась за дверью.

Ведь Катрина… Она честна, добросердечна, порядочна. Артур знал, что за пределами родного дома сестра просто не уцелеет. Ведь ей впору жить на страницах сказки, где даже лесные звери помогают героям в их приключениях. Это очаровывает. Сперва. Но быстро надоедает любому мужчине.

Любому мужчине, кроме того, кто и сам явился словно бы из баллады. Как Лансер.

Эти двое одинаково ненормальны. А для счастья нет клея более крепкого.

— Вы не поедете с нами, Ваше Высочество? — дознался Артур со скрытой снисходительностью. Все же… Все же принц — бедолага. Хоть он и мечтает о его сестре, но… Но страдает ведь!

— Не знаю, будет ли она рада моему сопровождению…

Артур не дал ему договорить:

— Ваше Высочество, просто вспомните, что вы все-таки мужчина и седлайте коня, — не дождавшись ответа принца, рыцарь двинулся на улицу. У дверей, впрочем, он задержался, чтобы сказать, — учтите, я не смогу долго ее задерживать. Ведь за это время Катрина может и передумать уезжать.

Лансер кивнул послушно и радостно, как мальчишка, получивший разрешение впервые взять в руки меч, выскочил за Артуром на улицу.

Проходя мимо Катрины, он опустил взгляд, пытаясь скрыть свое намерение проводить ее. Впрочем, когда сэр Догейн подошел к сестре — понял, что она раскусила идею принца с той же легкостью, с какой булава разбила бы сырое яйцо.

— Что происходит? Его Высочество тоже поедет? — дозналась она с напускным безразличием. Ей не хотелось демонстрировать свои чувства — Катрина их не понимала, но опасалась, что другие сумеют понять.

Она была напугана, зла, раздражена, огорчена, встревожена.

Ей хотелось отвесить Лансеру пощечину в той же степени, как обнять его крепко-крепко, прижаться к твердой груди принца, закрыть глаза, вслушавшись в убыстренное биение его сердца.

Ей хотелось плакать, как маленькая девочка и рычать, как разъяренный зверь.

Ей хотелось уехать и спрятаться точно так же, как остаться и сражаться.

Лансер оседлал коня удивительно быстро. Когда Догейны в окружении нескольких гарнизонных двинулись прочь из замка, принц попытался занять место рядом с Катриной, но та предусмотрительно отвела лошадь в сторону так, чтобы от несостоявшегося жениха ее отделял брат.

Его Высочество принял это смиренно, впрочем, то и дело выгибал спину вперед или назад, только бы лишний раз посмотреть на Катрину.

Его постоянные ерзания раздражали Артура до скрежета зубами. Леди Догейн же умело (на такое способны только женщины) не обращала на Лансера внимание.

Когда отряд вышел на лесную тропу, сэр Догейн принялся пристальнее всматриваться в округу. Ему все чудилось, будто где-то там, среди нагих деревьев блуждает загадочная Ария. Он напрягался от каждого шороха, выпрямлялся от каждого постороннего звука. И все думал о ней, все вспоминал ее…

Артур замешкался на мгновение, вырисовав перед собой ее яркий, будоражащий, раздражающий и пленяющий образ. Его лошадь, ощутив рассеянность хозяина, замедлила шаг.

Лансер не упустил возможности сместиться вправо, на место сэра Догейна, ближе к Катрине.

Когда сестра мельком глянула на отставшего Артура с недовольством и злостью, рыцарь понял, что это ему еще аукнется, впрочем… Впрочем, так даже лучше. Этим двоим давно пора поговорить.

— Леди Догейн… — Лансер не знал, что сказать, однако молчать уже не мог, — надеюсь, вы не против, что я решил проводить вас?

— Разве могу я спорить с решениями Его Высочества? — буркнула она как можно более холодно. Как же сложно давалась ей эта строгость!

Ведь ей не хотелось быть такой. Не хотелось так себя вести с ним, однако… Однако она отчего-то не могла иначе. Отчего-то глупая обида была сильнее теплых, глубоких чувств…

Наверное, потому, что обиду, в отличие от чувств, ее не учили прятать.

Лансер раздраженно наморщился, но сдержал приступ гнева. Заставил лошадь подойти еще ближе. Он ненароком коснулся коленом ее ноги. Леди Догейн тут же вздрогнула и смущенно отвернулась. Принц же ощутил, как в груди все вновь закипает.

Она холодна, она зла, но… Но она все еще вздрагивает от его прикосновений.

— Катрина, прошу, — Лансер осмелел, — нас ждет разлука. И от того, как мы сейчас расстанемся, будет зависеть, сможем ли мы потом вновь встретиться.

Леди Догейн нервно стиснула губы, сдерживая слова, спрятала вдруг покрасневшие глаза под нежными веками.

Принц застыл на мгновение, вдруг снова заметив, какие у нее пышные ресницы, какие у нее огромные глаза… Но заставил себя снова заговорить:

— Я лишь хочу сказать… — мышцы затвердели от страха, сердце замерло, но душа требовала, требовала во весь голос, чтобы он сказал ей, чтобы он признался, открылся, — Катрина… Я не хочу тебя отпускать.

— Почему же отпускаешь? — выпалила она резко, внезапно даже для самой себя. В горле защипало от обиды, стало жарко, Катрина вдруг поняла, что сейчас расплачется и не сумеет себя сдержать.

— Ты знаешь почему, — ответил он мягко, с сожалением.

Леди Догейн натянула губы раздраженно. Но злилась она уже не на Лансера.

Он это понял.

— Я даю слово, — его тихий голос, звучавший только для нее, наполнился отчаянной уверенностью, — что разберусь с Хозяином Зимы. Я даю слово, что сокрушу все препятствия, которые встали между нами. Я лишь хочу знать… — впервые он оборвался в нерешительности. Но тут же отогнал минутную слабость, чтобы задать главный вопрос, — готова ли ты ждать меня? Готова ли ты пообещать мне свое сердце?