Книга Изящно, дорого, смертельно - Оксана Обухова

Васильевич не договорил, и Евдокия уныло подытожила самостоятельно:

— Бедные Алмакаевы. Может, как-то разминировать их дом? Пока не поздно.

Шпион сурово стиснул челюсти.

— Над этим работают. Дом — в густонаселенном районе, могут быть жертвы. Но пока, как понимаешь, действуют на цыпочках. Подступы наверняка оснащены датчиками движения, и соваться туда преждевременно. Этого зверя взять — необходимо, Дуся. Нельзя его насторожить.

Кто б сомневался. Если Зубарев(?) останется на свободе, жить в страхе ей придется вечно. Хотя вечность эта, в противовес понятию, будет отнюдь не долгой.

Дуся покосилась на воодушевившегося напарника, тот улыбнулся:

— Кстати, забыл сказать. На место Люси тоже подбирают похожую сотрудницу. Заменят твою подругу, Дуська, незаметно, и на свидание вы обе не пойдете.

— Здорово, — меланхолично буркнула напарница. Время самодеятельности, похоже, и впрямь закончено. К проблеме подтянули серьезные силы…

Порадоваться, что ли?

Но отчего ж так тошно-то?!

Приободрившийся Шаповалов, приглядевшись к насупленной сыщице, ткнул ее локтем в бок:

— Что нос повесила, подруга? Мы с тобой большие молодцы и бравые ребята! Такого зверя выцепили!

— Его еще задержать нужно, — пессимистически напомнила Евдокия.

— Так это обязательно. Мы на финишной прямой.

На приборной панели засветился и завибрировал мобильный телефон, Васильевич, глянув на дисплей, сказал:

— Ого, Максим опять звонит, — и поставил аппарат на громкую связь.

Бодрый Муромцев, похоже, был окрылен не меньше друга Шаповалова. Подключение к делу более оснащенной службы снимало с него основную часть головняка, Максим Ильич говорил так, словно Зубарев(?) уже в его кармане, точнее, в камере предварительного заключения ФСБ.

Он сообщил, что место встречи выбрано и одобрено. Просил Евдокию связываться с сисадмином и договариваться на завтра, на одиннадцать утра.

— Предупреди Людмилу, что о конкретном месте ты сообщишь ей за полчаса до встречи. Люсю еще нужно будет заменить нашей сотрудницей, но это мы сами обеспечим. Ты о подмене ни гугу…

Деловой тон Муромца заставил сыщицу встряхнуться. Отбросив ипохондрию, Евдокия традиционно, в мыслях, пожелала Люсе крепкого здоровья и жениха хорошего, набрала ее номер…

И получила, разумеется. Подруга, обрадованная появлению живой и невредимой начальницы, вначале обругала ее за безразличие к нервной системе ближних и лишь потом сказала со слезой:

— Как же я рада, Дусенька!

Та моментально покаялась:

— Догадываюсь как, прости. Завтра можешь привезти мне паспорт?

— Ну разумеется! Куда?

— Пока сама не знаю. Перезвоню завтра, в половине одиннадцатого. Ок?

— Угу. Я на созвоне. Береги себя!

Евдокия нежно распрощалась с сисадмином, стиснула коленками руки с зажатым телефоном и замерла, таращась в ветровое стекло такого же застывшего «рено». Почувствовала, как Николай Васильевич вытягивает из ее пальцев сотовый.

— Надо батарейку вынуть, — напомнил шпион и занялся мобильником.

— Дядя Коля, а можно я на конспиративную квартиру ФСБ не поеду? Можно мне к Савелию, а?

Ей дико не хотелось ночевать в еще одной квартире с «мимолетным»! Слышать за дверью спальни шаги и разговоры вооруженных незнакомцев, что охраняют ее сон. Встречаться с ними взглядами и говорить хоть что-то. Изображать из себя стойкую оловянную девицу.

Хотелось тишины. Которая окружит ее в доме деликатного Савелия.

Молчаливый кряжистый охотник не пристает к гостям с расспросами, тактично оставляет их одних и занимается своими делами.

Как хочется туда! И наплевать, что в уютной горнице похоронно тикают ходики с кошачьей мордочкой и бегающими глазками. Зато в кухонной печке дрова трещат, а за окном только воющий ветер, и не нужно хвататься за пистолет при звуке хлопнувшей автомобильной дверцы или при каждом скрипе половицы.

Ей бы под звук ветра Паршина как следует оплакать! Не то все носится, скрывается, кого-то ищет, мозг себе выносит… Лицо уже похоже на посмертную маску потрепанной гризетки!

И Шаповалов это понял.

— Конечно, Дуся. Я тебя отвезу и вернусь в город…

— Не надо, — перебила Евдокия. — Я сама доеду. Если, конечно, вам машина не нужна.

— Да на фига она мне. Мне просто твое настроение не нравится. Давай-ка я тебя отвезу, время еще детское…

— Не надо. Признаться, если вы тут за всем приглядите, мне спокойней будет.

Слов нет, сыщица, безусловно, доверяла профессионалам — Муромцеву и коллегам сероглазой Марины, — но дядя Коля профессионал не меньший, а главное, он — друг. Надежный и проверенный. Такой о медалях и новой звездочке на погонах не замечтается, Зураба лучше пристрелит, чем упустит.

Николай Васильевич взял свой телефон и набрал вызов старого охотника. Первое время, правда, их диалог складывался из «А?.. Что?!..». Потом Савелий, видимо, перешел в комнату, где связь работает лучше, и разговор пошел живее.

— Друг дорогой, — проговорил Васильевич, — примешь на ночевку нашу девочку? Очень нужно.

Охотник, ожидаемо, не отказался. Сказал, что как раз затеялся с пельменями, накормит, баньку справит. Ждет, короче.

— Эх, Дуська, никак не миновать тебе пельменей нынче, — усмехнулся Шаповалов, возвращая телефон на приборную панель. — Поехали? Я выйду возле ГУВД.

Когда Евдокия миновала пост автоинспекции на окружной дороге Н-ска, пошел первый снег. Мокрые снежинки шлепались на ветровое стекло огромными рваными кляксами, в салоне негромко бормотало радио — жизнерадостные ведущие испытывали интеллект дозвонившегося везунчика, не вспомнившего, кто написал «Му-му». Даже за призовую денежку.

Евдокия посочувствовала разом и везуну, и стране, теряющей образованную массу. Перенастроила приемник и нашла станцию, транслирующую незатейливый джаз… чуть-чуть расслабилась. Невзирая на «детское время», трасса не была загруженной. Фары следующей позади далекой машины высвечивали девственно пустынную дорогу — никто «рено» не преследовал. Хотелось думать, что тащиться сквозь густую мокрую метель вслепую, без включенной фары, не отважится даже мотоциклист-самоубийца.

И сыщица не слишком торопилась. Савелий собирался долепить пельмени, потом, сказал, нужно еще дров нарубить — их только сегодня привезли, свалили горкой у сарая.

Перед съездом с федеральной трассы на проселочную дорогу позвонил заботливый Васильевич. Сообщил, что все в порядке, народ на низком старте, и передал привет от фээсбэшницы Марины. Попросил по сторонам поглядывать!

Евдокия его просьбу выполнила. Съехав с шоссе на проселок, остановилась в лесу и некоторое время выжидала в темноте, с выключенным двигателем: никто за ней не повернул, вокруг все было тихо, мирно, пасторально.