Книга После Рима. Книга вторая. Anno Domini 430–800 - Гай Аноним

Король остготов гневается и умирает

Став королем обеих ветвей готского народа, Теодорих заполучил Италию, Средиземноморскую часть Галлии, большую часть Испании, побережье Далмации и юг Среднедунайского региона. Теперь власть монарха приближалась к императорской по своему характеру, его дружбы добивались самые авторитетные и могущественные клирики и даже сам папа.

О доставшихся Теодориху землях Галлии нам уже известно, а теперь взглянем на его испанскую добычу. Общий упадок V и VI веков не пощадил цветущую ранее Испанию, где началась экономическая фрагментация. Новое строительство резко сократилось и в городах, и на селе, однако сами города и виллы никуда не исчезли, как это бывало в Италии. Пиренейский полуостров был завидным трофеем.

Желал ли Теодорих восстановления Римской империи под своей рукой? Неизвестно. В Константинополе, для обитателей которого такой ход мысли был естественным, подобное развитие событий вызывало немалые опасения — в 508 году в Восточной Римской империи поняли, что Теодорих укрепил фундамент своей власти, заполучив громадные территории и людские ресурсы, а следовательно, стал чрезвычайно опасен.

Одна беда: у короля не было наследников, а значит, любые планы Теодориха рухнут, едва встанет проблема престолонаследия. Король остготов это понимал и принял меры. Он выдал свою дочь Амаласунту за знатного вестгота Евтариха, а незадолго до этого помог Константинополю прекратить акакианский раскол[22]. Услуга за услугу: Константинополь признал и этот брак, и Евтариха как наследника остготского королевства, и появившегося на свет в 516 году Аталариха, сына Евтариха.

Однако и после этого Восточная Римская империя не оставила мысли половить рыбку в мутной воде престолонаследия. Отсутствие прямого наследника у Теодориха Великого стало хорошим шансом для восточноримской политики «сдерживания противника» без помощи военной силы.

В 522 году Евтарих умер, а его наследнику Аталариху было всего 7 лет. 77-летний Теодорих остался без преемника, и трон под ним зашатался. Королевский двор погрузился в расчеты, кого поддержать в борьбе за престол, как скажется на доходах та или иная кандидатура, кто окажется у будущего короля в милости, а кто в опале… Король огромного готского государства оказался в ситуации директора учреждения, через месяц уходящего на пенсию: подчиненные начинают прикидывать, кто займет начальственное кресло, кому кадить, кого хулить, и почти не слушают начальство…

Свой шанс в гонке за остготской короной учуяли и другие варварские монархи. В 522 году король Бургундии Сигизмунд попытался скинуть тяжелую длань короля готов, казнив своего сына Сергериха от дочери Теодориха Острого. В 523 году наследник вандальского короля Трасамунда по имени Хильдерих приказал перебить оккупационный «эскорт» готов, который вместе с другой дочерью Теодориха, Амалафридой, остался в Северной Африке. Саму Амалафриду бросили в темницу, где ее ждала смерть.

Теодорих готовил карательную экспедицию в Африку, но гибель дочери лишила смысла этот поход.

Старому королю ничего не оставалось, как объявить своим наследником семилетнего Аталариха. Восточный император Юстин, с которым Теодорих успел поссориться из-за преследований не чужих ему ариан (остготский король даже пригрозил репрессиями ортодоксальных христиан), отказался признавать этот выбор. Константинополь вовсе не устраивало сильное государство готов, и, чтобы расколоть ряды готской знати, римляне намеренно саботировали вопрос о престолонаследии.

Заметим, что вопрос восстановления и объединения империи в Константинополе пока никто гласно не поднимал и соответствующего политического курса не объявлял. Курс на восстановление единой Римской империи стал фоном, который видят все и не обсуждает никто, гигантским умолчанием, с учетом которого императорский двор принимал любое политическое решение.

Чтобы обострить брожение мыслей при королевском дворе, Константинополь заключил союзы с поднявшими голову вандалами и бургундами. «Союзнички» стремились разрушить державу Теодориха, оторвав от нее королевство вестготов. Они подрывали власть и авторитет старого короля, следуя древней политической мудрости: вреди сильному сопернику и настраивай против него соседей, оставаясь в стороне и при нужде выступая арбитром споров. Подобные комбинации родились, вероятно, еще до того, как человечество овладело огнем, и, судя по новостным сообщениям, в ходу и по сей день.

Теодорих был в бешенстве. Еще больше он разгневался в 523 году, узнав, что один из сенаторов тайно переписывается с Константинополем по вопросу наследования трона. Созвали консисторий — высший суд, на котором magister officiorum Боэций попытался оправдать своих друзей, но был арестован и осужден на смертную казнь. До казни он не дожил и умер под пытками, оставив написанный в тюрьме труд «Утешение философией». Казнили и сенатора Симмаха, тестя Боэция. Этих двух римских аристократов осудили их же коллеги-сенаторы.

Без примирения с Константинополем не решить вопрос о престолонаследии, а без наследника непрочное государство готов распадется в считанные дни. Понимая это, Теодорих направил папу Иоанна I в. Константинополь с миссией вернуть благосклонность императора. Из этого ничего не вышло: папу приняли с почестями, он короновал на царство императора по случаю Пасхи — тем дело и ограничилось. По возвращении в Равенну Иоанна I и почти все посольство бросили в тюрьму, где папа умер 18 мая 526 года. Теодорих пережил его ненамного и скончался 30 августа 526 года.

Мавзолей Теодориха в Равенне, гравюра XIX в.

«…Альбина и Боэция взяли под стражу и заключили в баптистерии церкви. Король же призвал Евсевия, префекта города Тичино, и тайно передал Боэция в его руки. Тот поспешил убить [Боэция] на Кальвентианском поле, где тот находился под стражей, лоб его опутали струной и так мучили до тех пор, покуда у [Боэция] не вывалились глаза, — вот таким образом он скончался под пытками.

Когда же король возвратился в Равенну, он стал говорить не как радетель Божий, а как враг Его веры и забыл обо всей Его доброте и благодеяниях, которые Он оказывал, уверовал в свою десницу и даже стал считать, что его боится император Юстин; он призвал к себе в Равенну Иоанна, предстоятеля апостольского престола, и сказал ему: "Отправляйся в Константинополь к императору Юстину и скажи ему среди прочего, чтобы он восстановил отлученных в лоне католической веры".