Книга Фея для Златомирья - Алёна Малышева

Дакнинцы, видя, что предводительнице угрожает опасность, сдавались. В живых их осталось меньше двадцати. Из файриградцев никто не погиб, к огромному облегчению Лены. А вот люди потеряли пару человек. Правитель и золотоволосый парень направлялись в её сторону. Лена нахмурилась. Походка правителя казалась ей странно знакомой. Чёрные волосы, решительный подбородок и тёмно-карие глаза. Когда-то добрые и ласковые, сейчас холодные и решительные. Лена невольно коснулась медальона. Этого ведь не может быть?

— Влад? — раздался рядом удивлённый мамин голос. Лена и не заметила, когда она и Мила опустились рядом с ней. — Это ты?

Неверие и радость звучали в самом дорогом голосе. Мама шагнула вперёд.

Человек, который до боли походил на папу, остановился, словно наткнулся на стену. На лице мелькнула печаль.

— Госпожа Файри, мы знакомы?

Мама словно наткнулась на стену, остановилась, лицо исказила боль. Лена взяла маму за руку, делясь теплом, успокаивая.

Голос тоже его. Значит, всё объясняется просто? Папа — златомирец и вернулся в родной мир. Бросил их!

Ветер пронёсся по побережью.

— Позвольте представить вам царя Ладожия, Владислава, — произнёс золотоволосый парень, сверкнув синью обволакивающих глаз. — Я Златко, командир царской дружины. С кем мы имеем честь говорить?

Подошедший НатЭль шагнул вперёд, видимо, собирался представить. Лена взмахнула рукой, останавливая.

Молча смотрела на человека, которого они оплакали десять лет назад. Из-за исчезновения которого мама не спала ночами. Она тогда, казалось, постарела на пару лет, вся посерела. Только через года три немного пришла в себя. Но все десять лет так и провела одна, никого не встретила, не полюбила. Оставалась верна мужу. А он вернулся в Златомирье!

Прогремел гром, над заливом сверкнула молния. Ветер со свистом всколыхнул одежды, волосы, травы и деревья. Поднял волну вместе с кораблём и резко уронил его обратно.

«Лена, успокойся!» — приказал Хранитель. — Нам только бури сейчас не хватает!»

— Ты всё это время был жив…  — потеряно произнесла мама.

Мила молча обняла её за плечи. Она смотрела на царя пронзительно, с обвинением. Видимо, тоже узнала. И как после этого успокоиться?!

— Простите, госпожа, я не понимаю…

Лена отцепила цепочку с медальоном и резко всучила папе в руку.

— Вспомните — приходите! Мы ждём в замке! НатЭль, позаботься о заложниках, погибших и потом проводи гостей к нам. Мама, полетели отсюда, — главное оградить её от него. Хотя бы на время, чтобы пришла в себя, чтобы успокоилась, чтобы приняла, что он жив. Мила, так ничего не говоря, последовала за ними. Уже взлетая, Лена добавила: — Уголёк, скажи моему брату, чтобы летел во дворец. Срочно! О его пленнице позаботятся.

— Подождите, откуда у вас этот медальон?

Лена дослушивать царя не стала. Пыталась справиться с собой, с потрясением, со смесью боли от предательства и радости, что папа жив. Весь путь до замка пролетели в молчании. Ветер продолжал бушевать — успокоиться Лена не могла. У самого замка Мила тихо произнесла:

— Между мамой и…  им протянута крепкая ниточка любви. До сих пор!

* * *

Они втроём сидели на одном диванчике, прижавшись друг к другу в маленькой маминой гостиной. Не говорили ни слова. Плечи мамы дрожали.

— Я…  я думала он умер…  думала…  потеряла навсегда…  — тихо заговорила она. — Верила до конца, что только смерть не позволила бы к нам вернуться…  Что он любил меня… нас всех…  и никогда бы не покинул…  а оказалось…

— Что он нас бросил! — зло проговорил Венька, спрыгнул с подоконника, складывая огненные крылья. — Все эти года прожил в Златомирья и, наверняка, даже не вспомнил о нас! Предатель!

Мама встряхнулась и замотала головой.

— Веня, не говори так! Он твой отец! Мы не знаем, что случилось…  что заставило…

— А какая разница, что? Он ничего тебе не сказал, не объяснил. Даже не подумал, что ты почувствуешь, как переживёшь его исчезновение…  его предполагаемую смерть!

— Замолчи! — твёрдо прервала Веню мама. — Если ваш отец вспомнит о нас, узнает нас, то мы выслушаем его и тогда будем решать, обвинять его в чём-либо или нет! Хорошо? — обвела холодно-решительным взглядом их троих.

Лена с облегчением выдохнула. Маму она привыкла видеть сильной, гордой, решительной, а слабой видеть очень больно. Лена хочет видеть её только счастливой, улыбающейся, как и брата с сестрой.

За окном чуть притихло завывание ветра.

Замок картинкой показал, что НатЭль, папа и тот золотоволосый парень уже на площади.

«Пропусти!» — разрешила Лена и проговорила вслух:

— Он здесь! Сейчас проведут его к нам.

Они выпрямились на диване, мама вцепилась в ладони Лены и Милы. Венька, сложив на груди руки, прислонился к спинке дивана. Вошедшего царя встретили молчанием и вопрошающими взглядами. Он остановился на пороге и с надеждой, радостью и со страхом смотрел на них:

— Анна, это и впрямь ты? — тихо спросил он. — Лена, Мила, Веня, как вы выросли…  и как изменились. Я не надеялся вас больше увидеть…

— Я думала, ты умер, — шепнула мама.

Папа переменился в лице. Несколько размашистых быстрых шагов, присел на корточки, чтобы видеть мамины глаза. Взял за руку:

— Прости, малыш. Я по своей воле никогда…  слышишь…  никогда не оставил бы вас…  не причинил боль…

— Тогда почему ты нас бросил? — спросила Мила.

— Мне не оставили выбора, Мила. Я тем вечером возвращался домой. Спешил к вам, семье. На переулке меня перехватили двое. Жрецы нашего храма Златы. Они сказали, что отец умер несколько лет назад, а полгода назад убили брата. Власть захватил колдун, который вроде как помогал вдове моего брата. Я остался единственным наследником. Меня ждут дома. Это мой долг. Я хотел заглянуть домой, объяснить…  как-нибудь. Не дали!…  Кинжал в сердце, и я перенёсся в Ладожский храм Златы. Потом была битва с колдуном. Нам повезло, что колдун переоценил свои силы, когда, схватив владыку дакнинцев, собирался принести его в жертву. Ворин дельнин Вальтин — владыка Дакнинии освободился, уничтожил колдуна и его чёрную книгу. Только и сам погиб…  Меня короновали…  Ни дня не проходило, чтобы я не думал о вас…  о моей семье. Я так и не женился, как бы ни настаивали мои придворные. Я не мог забыть тебя, малыш. Ни тебя, ни моих детей, оставшихся в другом мире…

По лицу мамы текли слёзы, на губах играла неуверенная улыбка. Она медленно протянула руку и провела по щеке мужа, словно пыталась удостовериться, что он и впрямь перед ней, что жив. Она ему поверила.

Папа вскочил на ноги и заключил её в крепкие объятия.

— Мы теперь никогда не расстанемся! Моя царица, моя малышка!

— Любимый, единственный.