Книга Сирена рабыня в гареме у Дракона господина - Айза Блэк

- Мара, - тритон намотал на руку длинные локоны Ариадны и притянул ее к себе, поцеловал, жестко, кусая до крови аппетитные податливые губы. - Я тритон, а она моя суженая.

- Ты послан мне судьбой! – прошептала бестия, еще до конца не веря своему счастью. – Что желаешь, Димитрий? – она забралась под его рубашку, изучала тело, раскрывая рот для очередного поцелуя.

Его тело ей нравилось, упругое, сильное, в былые времена бестия бы с радостью прыгала на таком жеребце. Жаль сейчас ей не получить такого желанного и невозможного удовольствия. Ее лоно по-прежнему молчало, мучило изнуряющей сухостью, отзываясь только на Ардока.

- Покажи на что способна, - он положил руку на ее затылок, наклоняя Ариадну вниз, красноречиво показывая, как он хочет использовать ее рот.

Руки проворно пробрались к поясу брюк, стянули их вниз оголяя его достоинство. И тут бестия несколько раз открыла и закрыла рот, заморгала глазами, не веря увиденному. Полагая – ее подводит зрение. За всю свою долгую жизнь, она не видела подобного. Член гостя был, или его не было? Ариадна растерялась, и не сразу среагировала на его грубые попытки втолкнуть нечто ей в рот.

Плоть была возбуждена, кажется, стояла. Точно сказать сложно из-за лилипутских размеров. Член был маленьким и очень тоненьким, микроскопический отросток плоти, который никогда ни кому не сможет доставить удовольствия. Сантиметра два не больше, и внизу свисали просто огромные поросшие белыми волосами яйца.

Отступать было поздно, ей нужен был союзник пусть с мелким и не годным орудием. Ариадна приоткрыла рот и принялась сосать. Во рту сразу же появился вязкий вкус водорослей, словно она ласкает морскую тину.

И все же если приглушить ощущения, ублажать Димитрия было легко, губы не болели, рот принимал маленький отросток легко, она бодро скользила по нему язычком, причмокивая и закатывая глаза. Пусть думает, что ей нравится. Ласкала заросшие яйца руками, мастерство даже без соответствующей практики всегда оставалось при ней. Он зачем-то держал ее за затылок, и толкал голову, как бы самоутверждаясь таким образом. Хотя надобности в подобных манипуляциях не было.

Тритон закряхтел, издал булькающий звук, и в рот бестии полился водопад вязкой субстанции. Она буквально задыхалась, не успевая проглатывать горькое семя. Наконец извержение закончилось, он вытянул опавший отросток.

- А ты хороша, чертовка! – Димитрий смачно крякнул.

- Рада стараться, - Ариадна сверкнула глазами, и высунула кончик языка.

Тритон стал тискать ее тело, оставляя синяки, даже не пытаясь проявить внимание или доставить удовольствие. Уложил на кровать, одной рукой надавил на горло, второй раздвинул ноги, пробрался пальцами в лоно, со всей силы потянул за половые губы. Он играл ей, как игрушкой, дорвавшись до податливого тела, будучи уверенным, что не встретит возражений и сопротивления. Димитрий хотел использовать возможность на полную, а в мыслях продолжал проклинать везучего дракона.

Навалившись на Ариадну он вставил вновь поднявшийся член, стал двигаться быстро, тяжело дыша. Изо рта его пахло тухлой рыбой, бестия старалась дышать как можно реже, опасаясь неконтролируемых спазмов своего желудка. И все же Ариадна была довольна. Размер члена был настолько мал, что не мог причинить боли, она его попросту не чувствовала. А с каждым толчком росла ее уверенность – Димитрий ее спасительный ключик к дракону.

Глава 55

Арок чувствовал себя зверем, по собственной воле запертым в клетке. Шел третий мучительный день без сирены. Она была тут, только спустись, пройди по коридорам и отвори заветную дверь, и в то же время непомерно далеко. Намного дальше, чем тогда в лесу.

Он вспоминал, как ее тело, измазанное слизью, прижималось к нему, как она протягивала руки, широко распахивая глаза, в которых теплыми волнами плескалось море. Неужели все ложь? Что-то в сердце подсказывало ему, что сирена не играла. Но слишком много фактов было против.

Сознательно огородив себя от нее, Ардок хотел избавиться от наваждения. Он собирал рабынь, начинал забавы с ними, и потом давал знак вассалам продолжать, плоть отвергала всех.

Дракон пришел к выводу, что в нем играют неудовлетворенные желания. Он не получил Мару, и теперь не может успокоиться. Но наступить на горло гордости и прийти в ее покои? Нет, не бывать этому. Слишком много раз он нарушал свои принципы, слишком много почестей получила та, которая обросла толстой коркой лжи. Лучше переждать бурю, усмирить похоть, чем пасть окончательно, прежде всего в своих глазах.

Что с ней делать дальше? Ардок не знал. Он решил тянуть время, и найти способ избавиться от тритона. Дракон неоднократно посылал Калеба с его советами, хоть и улавливал зерно истины в словах друга. Пусть он больше не притронется к Маре, пусть огородит себя от общения с ней, но вовсе отпустить! Нет, даже под страхом смерти он был не готов совершить подобный шаг.

Дракон сидел в зале, прибыли новые девственницы, все с виду было как обычно, только Ардок мыслями был далеко от действа. Он не хотел притрагиваться к женщинам, не хотел окутывать их похотью. Дракон неумолимо терял самого себя, свое естество. Итог очевиден, ни одна из претенденток не желала принести себя в жертву статуе. Он должен был опечалиться, задыхаться от ярости, нет. В его глазах струились рыжие локоны лгуньи.  Еще немного и он утратит власть, будет не в состоянии поддержать порядок, дать женщинам то, за чем они приходят в его владения.

Когда забрали последнюю девственницу, обстановка в зале была тревожной. Гости смотрели на него странно, рабыни понуро опустили головы. Не было привычного пира похоти, он не смог их зажечь. Еще и Калеб зачем-то позвал гнилую рыбешку. Тритон открыто посмеивался, лапая за зад его рабынь. Ардок решил покинуть зал, чем быстрее, тем лучше. Но тут он замер на троне, сперва решив, что окончательно тронулся разумом.

В зал вплыла Мара, в небесно-голубых развивающихся одеждах, подобно невесомому, сказочному облаку. Она смотрела только на него, подошла, поклонилась, сверкнув улыбкой. Она не молила о прощении, не падала на колени, наоборот вела себя достаточно раскованно.

В зале воцарилась гробовая тишина, взгляды были прикованы к сирене. Только Калеб недовольно сопел, и бурчал проклятия себе под нос. Тритон казалось, стал испускать еще больше смрада, и с отвисшей челюстью исходил слюнями.

Сегодня Мара была особенно прекрасна, невесомая длинная одежда, подчеркивала глубину глаз, приоткрытые губы маняще блестели. Ардок подобно мальчишке потерял голову и безмолвно наблюдал за происходящим. Что она задумала? Для чего явилась? Не мираж ли это? Она была слишком совершенна, слишком красива, чтобы быть настоящей.

Сирена грациозно прошла к помосту, нет, она плыла, парила над землей, невесомая, обжигающе притягательная. Повернулась, слегка поклонилась, и улыбнулась порочной улыбкой, обещавшей рай, а на деле затягивающей в ад. Ардок хотел всего, что обещали эти уста. И цена его слабости уже не имела значения.