Книга На грани - Наталья Семенова

Как только мы остались одни, Уваров навалился на изножье моей кровати, обхватывая толстыми пальцами железную перекладину и выдавил из себя подобие улыбки: 

 - Рад, что всё обошлось и ты жив. Но дело закрыто. Ты не справился с заданием, такое бывает, главное, что сильно не пострадал. Теперь её судьба в руках того отдела, которое выдвинуло обвинение против Заречнева. Ты, кстати, не имеешь права разглашать подробности дела всем подряд, - он маетно вздохнул и отошёл к окну, за которым заходило солнце. - Я знал сразу, что не стоит соглашаться принимать у себя эту программу... Слишком крутого противника они себе выбрали. Заречнев... Он бы её нашёл, держи мы её даже в бункере. Не по зубам он им... Никому не по зубам. Ну да ладно, - он обернулся и вновь посмотрел мне в глаза: - Не вини себя и поправляйся. Набирайся сил и после выздоровления жду тебя с рапортом о сегодняшних событиях. И очень прошу - брось идею приписать сюда Славского. Я устал выслушивать выговоры по этому вопросу, - он снова вздохнул и устало потёр глаза. - Ладно, Власов, отдыхай и помни, что ты сделал всё от себя зависящее и любые следующие попытки вмешаться в её дело могут закончится чревато. Вплоть до лишения погон или того хуже - ареста. Ты меня услышал? 

- Услышал, - холодно ответил я. 

- Вот и отлично, - снова попытался улыбнуться он и направился в выходу. - Скорейшего выздоровления. 

- И вам не хворать. 

Козлина. Запах денег напрочь выбил из него способность видеть очевидное. Или его до такой степени запугали лишением насиженного и тёплого местечка, что он наотрез отказывается смотреть правде в глаза? Впрочем, плевать. Обойдусь без помощи. Просто необходимо хорошенько подумать - как. 

Я попытался встать, чтобы оценить свои силы и тут же свалился обратно от головокружения и под истошное верещание ворвавшейся в палату медсестры. Дерьмо. Так дело не пойдёт. 

- Вам нужно отдыхать! Всего несколько часов после операции! Ох, уж эти мужчины, не способные спокойно лежать! Спасть, спать и спать! А я вам помогу! - бросила она на меня угрожающий взгляд и начала крутить колёсико на прозрачном проводке моей капельницы. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Нет! - успел крикнуть я, чувствуя пелену, обволакивающую моё сознание. - Мне нельзя спать... 

Очнулся я от того, что мне не хватало воздуха. Ноздри сплющил плотный материал, на подбородке ощущалась сильная хватка мужской руки. Пиздец! Меня душат подушкой! Что за дилетанта Славский отправил меня убивать? По ощущениям мой душитель стоял слева, и насколько я помнил, справа стояла тумба... 

Я быстро нащупал керамическую кружку, чувствуя, как давление усилилось и со всего размаху припечатал её о голову ублюдка. Он глухо ойкнул и шумно свалился на пол. Я скинул подушку, делая частые глотки воздуха и выдернул из своей вены иглу капельницы к чёртовой матери. Плечо продолжало жечь болью, но с этим мы справимся.  

Я полежал ещё две минуты для надёжности и сел, спустив ноги на пол. Голова кружилась, по телу гуляла слабость, но это не мудрено после стольких часов сна. За окном ночь, но луна за ним высвечивала палату бледным светом, и я увидел свой телефон на полу - видимо, упал, когда я схватил кружку. Аккуратно наклонился и поднял его, сразу же набирая заветный номер. 

- Да? - мгновенно ответил Егор, словно и ждал моего звонка. 

- Где он? 

- Дома. 

- Спасибо, Егор. 

- Действуй. И будь осторожен. 

- Обязательно. 

- Удачи. 

Я скинул вызов и оглянулся в поисках своей одежды.  

Действовать. Это мы умеем, особенно, когда развязаны руки. 

Держись, моя девочка, я тебя обязательно найду. 

*** 

Я навёл пистолет на морду мирно спящего в своей постели Славского и взвёл курок, звук которого в тишине спальни прозвучал зловеще. Как я и рассчитывал. Валера мгновенно распахнул глаза и некоторое время фокусировал сонный взгляд на дуле пистолета. 

- Какого..? - заикнулся он, испуганно передвинувшись к изголовью кровати и вжался в него спиной, наконец, посмотрев на меня: - Власов, блять! Как ты сюда попал?! 

- Мы с братом частенько тырили сигары у твоего отца - наши-то не курили, - пожал я плечами. - Или ты о том, как я попал сюда из могилы? 

- Ты просто неебически живучий сукин сын, Власов, - хриплым ото сна голосом рассмеялся Славский, качая головой. - Так что вопрос не актуален. 

- Зато у меня есть актуальный, - холодно проговорил я. - Где она? 

- На пути к Заречневу, - пожал он плечами, гаденько улыбаясь. - Ответ очевиден. 

- Назови адрес, куда вы её повезли, остряк хуев. 

- Ты смертник, что ли, Власов? 

- С какого хуя тебя это волнует? Ты же хотел, чтобы я умер. 

- Ну да, ну да... - медленно закивал он головой, что-то для себя решая. - Ладно, дело твоё, - решив, хлопнул он себя по бедру и потянулся к тумбочке рядом. 

- Без лишних движений, - предупредил я. - Твой пистолет у меня. Оба. 

Он усмехнулся: 

- Блокнот и ручка, ни о чём другом я и не думал. 

Он быстро что-то написал в блокноте и, вырвав из него листок, протянул мне, продолжая кривить губы в насмешливой улыбке. Я забрал листок и быстро пробежался по нему глазами - похоже на правду. 

- Отлично. Поднимайся. Есть ещё одно дело. 

- Что? - нахмурился он. 

- Нам предстоит прогулка, - довольно улыбнулся я. - Где, говоришь, ты держишь наркотики? 

*** 

Я вернулся в больницу под утро, за окном как раз начинало светать. Выволок в безлюдный коридор накаченное снотворным тело и улёгся в постель. Нужна профессиональная перевязка - сам не справлюсь. Закрыл глаза на мгновение, чтобы успокоить дыхание и вырубился. 

Проснулся от того, что кто-то рядом причитал о количестве крови на повязке. Появился доктор, тоже повозмущался, но перевязку сделали и напоили обезболивающим. Затем с гостинцами заглянула сестра, взволнованно посидела десять минут и, напоследок наградив осуждающим взглядом, поспешила на работу. Ближе к десяти часам пришли родители. Мама снова чуть не плакала, отец поглаживал её по плечу, вслух соглашаясь с её причитаниями, но по взгляду я видел, что он гордится выборной мной профессией. Жаль его будет расстраивать тем, что в скором времени я её лишусь. Но я не сомневаюсь, что он примет мой выбор, как это делал всегда.