Книга Непокорная - Ини Лоренц

– Ты так думаешь? – улыбнувшись, спросил Фадей и встал из-за стола. – Ну, раз вы просите…

Казак глубоко вздохнул и запел. У него был такой красивый голос, что Йоханна пришла в восторг. Правда, слов песни она почти не понимала. Девушка уже хотела спросить, что это за язык, но тут Османьский показал на нее пальцем:

– Внимательно слушай, Ян Выборский. Наша страна как эта песня – дикая и отчаянная, в ней не место мелюзге вроде вас двоих.

Тем временем мелодия становилась все быстрее и Фадей пустился в пляс во дворе. Йоханна не могла поверить, что человек способен совершать такие прыжки и одновременно петь. Время от времени казак смеялся, подпрыгивая то на одной ноге, то на другой, и наконец вытащил саблю. Ее лезвие рассекло воздух, как будто Фадей сражался с невидимым противником. Другие всадники восторженно захлопали в ладоши. Один из татар, подчинявшихся Османьскому, вскочил на стол и затанцевал между мисками с жареным мясом и пирогами.

– Не дай бог он наступит на мою тарелку! – фыркнула Йоханна.

Несмотря на пение и шум за столом, Османьский услышал эти слова и насмешливо посмотрел на нее:

– Может, Аблай и выпил изрядно, но у его ног есть глаза, он знает, куда их ставить!

– А у ваших ног тоже есть глаза? – язвительно спросила Йоханна.

– Мне достаточно глаз на голове, – с ухмылкой ответил Адам Османьский.

Йоханна хотела произнести очередную колкость, но Карл потянул ее за рукав:

– Прекрати! Так ты еще больше усложнишь наше положение.

– Хуже, чем сейчас, уже не будет, – прошипела сестра.

– Ты предпочла бы быть хозяйкой имения, принадлежащего Гунцбергу? – раздраженно спросил Карл.

Это замечание отрезвило Йоханну, и она опустила голову:

– Ты прав, прости.

Тут Османьский встал:

– Ступайте за мной! Я хочу с вами поговорить, – резким тоном приказал он близнецам.

Карл поднялся из-за стола и потянул за собой сестру. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Османьский четко дал понять, что видит в них лишь бремя, от которого ему хотелось бы как можно скорее избавиться. Он повел близнецов в замок, вошел в одну из комнат и уселся на единственный стул. Йоханна и Карл стояли перед ним, как провинившиеся дети.

Османьский устроился поудобнее, закинул ногу на ногу и пристально посмотрел на близнецов:

– Вы утверждаете, что Жемовит Выборский ваш дед?

– Да, так и есть, – решительно ответил Карл.

– Я знал его сына, но у него не было детей, – холодно произнес Адам.

– Мы уже говорили: мы – дети Сони Выборской и немецкого дворянина. – Йоханна произнесла это таким тоном, как будто разговаривала с идиотом, но Османьский лишь махнул рукой в ответ:

– В таком случае вы должны носить немецкую фамилию.

Карл кивнул:

– Да, наша фамилия – фон Аллерсхайм. Но после смерти отца мы поссорились со своим единокровным братом и потому взяли девичью фамилию матери.

– Значит, вы сыновья Сони Выборской? – Османьский испытующе посмотрел на Йоханну.

– Да, она наша мать, – твердо ответила девушка.

– Может, вы хотите взглянуть на наши документы?

Карл вытащил кожаный чехол с поддельными паспортами и вручил его Османьскому. Тот просмотрел документы и снова пристально взглянул на близнецов:

– Значит, вы Карл и Йоханн фон Аллерсхайм, а представляетесь Каролем и Яном Выборскими!

– Я вижу, вы умеете читать, – вырвалось у Йоханны.

Брат ущипнул ее за руку, напоминая о том, что ей не следует дерзить их попечителю.

Османьский еще раз просмотрел паспорта и вернул их Карлу:

– Король поручил мне сделать из вас воинов. Лучше бы вы стали пажами его жены.

Йоханна придерживалась того же мнения. Но раз по воле Яна Третьего они с Карлом оказались в подчинении у этого невыносимого человека, у них не было иного выбора, кроме как извлечь из создавшейся ситуации хоть какую-то выгоду.

– Как бы то ни было, – продолжал Османьский, – теперь вы висите у меня на шее. Я предпочел бы оставить вас здесь, в Жолкве, но управляющий уже осведомлен о воле короля. Поэтому мне придется принять вас в свой отряд. Одно я вам скажу сразу: вы – самые молодые и, значит, последние из моих всадников. Не стоит возлагать надежды на наше родство – оно слишком отдаленное, и я вам ничем не обязан. Поэтому вы будете подчиняться мне и всадникам высшего ранга. Вам понятно?

Карл выдавил из себя «да», в то время как Йоханна крепко сжала губы, чтобы с них не сорвались слова, которые могли бы еще больше осложнить их положение.

– Так что насчет тебя, Ян Выборский? – спросил Адам и странно посмотрел на Йоханну. – Будешь ли ты нам подчиняться?

Йоханна хотела крикнуть, чтобы он убирался к черту, но поскольку это не принесло бы им с братом ничего хорошего, громко произнесла:

– Я буду выполнять приказы, если сочту их разумными.

– Никаких «если»! – ответил Адам. – Либо ты будешь следовать приказам, либо получишь розгой по заднице.

Йоханна невольно потянулась рукой к ягодицам, чем рассмешила Адама.

– Вот-вот! Радуйтесь, что вы еще наполовину дети. Будь на твоем месте один из моих всадников, я бы застрелил его за неповиновение.

Йоханна побледнела. Одно дело яростно сражаться в бою, и совсем другое – лишиться жизни из-за неподчинения одному-единственному нелепому приказу.

– Каковы наши обязанности перед всадниками, господин Османьский? – спросил Карл; у него в животе появилось неприятное ощущение.

– Мои воины сами заботятся о лошадях. Вы же будете ухаживать за моим конем и за конем Фадея. Это означает, что вы должны кормить их и содержать в чистоте. То же касается наших седел и сапог…

– К чистке ваших сапог следует приступить сию же минуту, судя по их виду, – прошипела Йоханна.

Адам снова рассмеялся:

– Ты сможешь почистить их, когда мы окажемся в своей крепости. Но, судя по всему, мы вернемся туда лишь через несколько дней. Возможно, татары хана Азада Джимала уже сожгли ее…

– Должен сказать, вы ведете опасную жизнь, – с издевкой заметила Йоханна.

– Ваша жизнь станет не менее опасной! Это одна из причин, по которым вам следует мне подчиняться. Ваше неповиновение может стоить жизни не только вам, но и кому-то из моих людей. – На этот раз голос Адама прозвучал как удар кнута.

– Понимаю, – сказал Карл.

– Похоже, у тебя есть голова на плечах – в отличие от твоего никчемного брата. Сколько ему лет? Столько же, сколько и тебе?

– Мы близнецы, господин, хоть и не похожи, – ответил Карл.

Адам встал, подошел к Йоханне и взял ее за подбородок: