Книга Солнечный страж - Мария Фир

– Помню, конечно, – глухо ответила я, поднимая с пола кружку с застывшим травяным отваром. – А что за дорога мёртвых, которой он хочет повести их?

– Его изобретение, – с гордостью сказал Тэрон, поднимаясь, чтобы размять ноги и спину. – Спроси его сама, когда вернётся.

– Пожалуйста, расскажите, – попросила я, сложив руки. – Или Гаэлас не позволяет раскрывать подобные секреты?

– Глупо было бы говорить сейчас, что это касается только адептов Гильдии призывателей теней, ведь ты с нами и ты помогаешь нам по доброй воле, белая девочка. – Магистр прищурился, что-то выуживая из памяти. – Это место в сумраке, которое отражает когда-то существовавшую дорогу в мире живых. Гаэлас создал его из воспоминаний духов и привязал к некоторым тайным местам, где скрываются наши адепты. Тот, кто выйдет на дорогу, сможет найти убежище и друзей, мёртвые укажут путь.

Я попыталась представить это место, но видела почему-то дорогу, уходящую из Вестена на запад – широкий тракт с канавами по обочинам, посыпанный крошкой из разбитых статуй эльфийских богов. Шёл дождь, и белоснежные осколки рук, платья, волос Нииры неестественно сияли среди жидкой рыжеватой глины.

– А чем она опасна? – решилась спросить я, припомнив замечание Тэрона.

Магистр пожал плечами и встряхнул головой – совсем как ворона, которая хочет отряхнуться от сырости.

– Не все духи умерших при жизни отличались доброжелательностью. Некоторые были весьма злобными созданиями и носили при себе оружие. Ты ведь знаешь, что в междумирье живут не только его коренные обитатели, но и застрявшие там души, которые не сумели совершить переход в мир мёртвых?

Об этом нам рассказывала матушка Евраксия. Свой путь не могли завершить души тех, кто не был отпущен священниками или был связан страшной клятвой, которую не удалось сдержать. Тяжёлые, собравшие пригоршни грехов души разбойников и убийц, продажных женщин и предателей. Я знала, что моих прегрешений уже достаточно, чтобы навеки остаться бродить в сумраке. Век людей короток. Быть может, когда я умру, Гаэлас отыщет мою заблудшую душу, и я тоже смогу послужить Гильдии призывателей, спасая заблудившихся учеников. Ведь после смерти белый огонь угаснет и уже не сможет навредить хрупким теням.

– Неужели в сумрак можно забрать своё земное оружие? – с сомнением спросила я.

– Забрать, конечно, не получится. Но память помогает духам воссоздавать привычные им предметы и окружать себя ими в междумирье. Любимый кинжал или одежду. Чем ярче воспоминания, тем более похоже сумрачное воплощение духа на человека или эльфа, которым он являлся при жизни.

Меня посетила вдруг забавная мысль:

– А если этот дух во время земного пути был, например, нищим и просил милостыню, то в сумраке он сможет наколдовать себе то, чего страстно желал, но чего у него никогда не было – богатую одежду или расписанную золотом карету?

Тэрон вдруг улыбнулся. Наверное, именно так он улыбался на занятиях своим студентам, когда они задавали по-детски наивные вопросы.

– Нет, Сония, увы. – сказал он. – Только воспоминания, а не мечты. Если такой смертный всю жизнь ненавидел свою залатанную рубаху и посох нищего, то именно эти предметы и обретёт он в посмертии, поскольку слишком крепко был связан с ними эмоционально.

Всё именно так, как и объясняла нам настоятельница, несмотря на то, что с появлением Ордена Инквизиции церковь Ксая вдруг начала обещать «чистым» душам особые привилегии при переходе в мир мёртвых. Чистота души вдруг начала связываться с чистотой крови. Все наделённые по наследству тёмным даром или частью эльфийской крови теперь считались по определению нечистыми, проклятыми, а потому их надлежало как можно скорее истребить. Когда я рассказывала об этом некроманту, он много раз переспрашивал меня и всё пытался понять – как вышло, что люди поверили такой возмутительной лжи? Как горстка магов крови, называющих себя искателями, сумела подчинить своим идеям и Высший совет, и церковь, и простой народ?..

Каминный зал озарила вдруг вспышка призрачного света, и свёрнутый до крохотного размера портал начал расширяться, расти. Мы с магистром вскочили на ноги, но нас тут же отбросило назад сильным хлопком – пространство сумрака выплюнуло в магический круг некроманта, который едва удерживал на плече юношу в изодранной в клочья одежде. Переход выпил из парня последние силы, и он осел на пол, я лишь успела кинуться и подхватить его под спину, чтобы не упал и не ударился головой.

– Он цел, но потерял много сил в сумраке. Тени напали и едва не убили его. – Гаэлас склонился к молодому эльфу и пощупал его пульс. – Выживет.

Тэрон принялся расспрашивать друга об общих знакомых, кого удалось отыскать, а кого нет, но они говорили по-эльфийски и так быстро, что я не сумела ничего разобрать. Велиора магистры перенесли на диван и велели мне присматривать за ним, а Лейсу – принести восстанавливающие эликсиры и горячий лунный эль с двойной порцией мёда. Я держала мертвенно холодную руку юноши в своей и потихоньку, как лекарство с чайной ложечки, передавала ему порции своей магической силы. Этому лёгкому заклинанию обмена между магами Гаэлас научил меня на одном из первых уроков, и теперь я справлялась с ним замечательно.

Небольшое усилие воли – и вот тёплый маленький сгусток энергии отделяется где-то внутри моей груди, течёт по руке вместе с движением крови, пронизывает пальцы электрическим покалыванием, едва заметным, почти щекотным, а затем проникает в руку Велиора и разливается по его телу. Про себя я считала эти комочки сил, и, хотя поддерживание портала не особо утомило меня, Гаэлас всегда повторял, что целитель должен чётко владеть информацией о своём запасе магии. Семь, десять, двенадцать порций… пока все мои усилия растворялись в бесчувственном теле юноши без какого-либо эффекта.

Он был, пожалуй, красив. Стройный и белокожий, с волосами цвета морозного каштана и резко очерченным эльфийским лицом. До знакомства с эльфами я видела только их изображения в книжках и церковных брошюрах, где эльфы, наши враги, неизменно были неприятными существами, внушающими страх и отвращение. Сейчас я научилась различать особую красоту в их бледной и тонкой коже, заострённых ушах и хрупких силуэтах, которые таковыми только казались. Несмотря на узкие кости и длинные пальцы, руки эльфов всё же были сильны – Гаэлас любил подхватить меня на руки у камина и унести в свои покои, нашёптывая, какая я лёгонькая белая пушинка.

Двадцать один, двадцать два… Холодные пальцы в моей руке дрогнули, и юноша очнулся, сразу же вскакивая на диване и поспешно озираясь вокруг. Протерев глаза, он уставился на меня, в страхе шарахнувшись назад. Ах, да, я и забыла о том, что я – человек! Как и инквизиторы, схватившие родителей Велиора.

– Где я? – прошептал он.

Струйки холодного пота сбегали по его вискам, на лбу выступила испарина, он дышал тяжело, словно вынырнул не из забытья, а из глубокого чёрного озера.

– Ты в замке Хранителей. Гаэлас и Тэрон тоже здесь, – ответила я по-эльфийски.

Велиор немного успокоился и отёр лоб рукавом.