Книга Забытое - Марина Суржевская

Но я не решалась. Кристиан некоторое время молчал. А потом произнес глухо:

– Вивьен, слушай внимательно. Запоминай. В Вестхольде есть несколько тайных входов. Первый скрыт здесь, в Белом Архиве. В глубине находится заброшенный камин. Если сдвинуть решетку, откроется скрытый лаз. Второй вход в заброшенной купальне – на первом этаже, между чашами, можно найти люк. Третья дверь находится в зале Малого Совета, за гобеленом.

Кристиан на миг замолчал, давая мне возможность осмыслить и запомнить.

– Все лазы ведут в древнее подземелье Иль-Тариона. Ведут… ко мне. И… Если что-то будет тебе угрожать, пообещай, что спустишься в это укрытие, Вивьен. Пообещай, что спрячешься.

Я задохнулась от нахлынувших чувств. Он… заботится обо мне? Кристиан все ещё обо мне заботится? Пытается меня защитить? После всего?

Глаза защипало, но я не позволила слезам пролиться. Под землей есть укрытие, а это значит…

– Ты хочешь спрятать людей. Ведь так?

– Да.

Я нахмурилась, рассматривая бесконечные кольцевые галереи с книгами. И спросила тихо:

– А как же измененные? Они ведь тоже люди. О них ты позаботишься?

Какое-то время за спиной было тихо. Потом Кристиан произнес:

– Все, кто не станет сопротивляться феврам, получат убежище и защиту. Обещаю.

Я медленно кивнула. Что ж, стоит поблагодарить и за это.

– Не боишься, что я расскажу о подземелье ренегатам? – едва слышно пробормотала я.

– Не боюсь, – голос Кристиана звучал чуть хрипло, но спокойно. – И ты не расскажешь.

– Думаешь, что знаешь меня?

– Ты полна сюрпризов. Но ты не отступница. И не хочешь новых смертей. Я знаю это, Вивьен.

Тусклый свет почти окончательно сдался во власть темноты. Тени под моими ногами извивались, словно я стояла в змеином гнезде. Тени были живыми и губительными. Я чувствовала опасность, как звери чувствуют приближение бури. Вот вроде бы ещё все тихо, не колышется на деревьях листва, не шумит ветер, но сердце уже колотится в ожидании штормового удара.

Мое билось, как сумасшедшее.

Дыхание снова коснулось моих волос. И я ощутила, что до дрожи, до боли – хочу большего. Не только этого эфемерного и почти неощутимого колебания воздуха! Я на миг закрыла глаза, чтобы не видеть тени и чувствовать. Тепло его тела, присутствие, голос… Хоть что-то.

– Ты никому не скажешь о подземном укрытии. Даже эфриму, с которым делишь комнаты. Ведь так?

Я поежилась от стали, прозвеневшей в голосе февра. Он ничего не забыл, и ничего не простил. И месть – лишь дело времени.

Кристиан резко втянул воздух, осекся и замолчал. Лампа погасла. Теперь Белый Архив был залит лишь мутноватым лунным светом. Февр прошипел что-то сквозь зубы. Склонился ниже.

Слишком близко…

– Есть тысяча дел, которые мне надо сделать. И тысяча мыслей, которые нужно обдумать. Но я снова думаю лишь о тебе. И снова иду лишь к тебе. Это какое-то наваждение, Вивьен…

Он так произносил мое имя, словно все ещё не привык к нему. Словно каждый раз пробовал на вкус, раскатывал на языке, прислушиваясь к ощущениям.

И темнота сгущается. Мне хотелось обернуться, увидеть Кристиана в лунном свете. Но я так и осталась стоять, сжимая ладони до боли от впившихся в кожу ногтей.

И вдруг тени скользнули по моим рукам и погладили, размыкая ладони. Прикосновение легкое, но абсолютно материальное. Когда-то, совсем в другой жизни, парень и девушка сидели на полу кухни, и он гладил ее темнотой…

Я судорожно вздохнула, пытаясь удержать свои мысли и чувства, от которых так яростно стучало сердце и перехватывало горло.

И снова прикосновение – к ладоням и красным полукружьям от моих ногтей, к запястьям, там, где стучит ток крови, и выше…

Тьма обернулась черным шелком, и он скользнул по моим рукам и ногам, обвивая их. Шелк двигается, не останавливаясь ни на миг, оплетая запястья, колени, бедра, шею…

– Что ты делаешь? – я вздрагиваю от острого ощущения и зарождающегося желания. Чувство, которое я отодвинула на задворки сознания, проросло внутри и распустилось ярким цветком.

– То, что давно хочу сделать…

Тьма стала плотнее. И ощутимее. Она уже не скользила нежной лаской, а трогала меня, создавая иллюзию мужских рук и горько-сладких поцелуев.

– Почему я не чувствую в тебе страха? – шепот трогает мои волосы. Словно он тоже – ласка.

– Я не боюсь темноты. И не боюсь тебя.

– Возможно, ты просто не знаешь, на что мы способны…

Происходящее воспринимается слишком остро. Каждая деталь. Ускользающий свет. Сухой запах древних книг, смешанный с едва уловимым ароматом океана и темноты. Поцелуи без поцелуев…

Наваждение – хорошее слово. Верное.

– Скажи, Вивьен, – и голос чуть ниже и глуше. Темнее… – У нас с тобой с самого начала не было шансов?

– Ни единого, – прошептала я. Прикосновения оказались слишком чувственными. Я совершенно точно знала, что Кристиан стоит за спиной, но чувствовала ласку на своих губах, шее, в ямочке под ключицей…

Он дышал рвано. Словно пытался напиться исчезающим воздухом. И все никак не удавалось.

– Ни единого? Я верил, что все возможно.

Я невесело усмехнулась. Теперь он касался меня везде. Тени скользили по груди и животу, по ногам… Мне хотелось откинуть голову и поцеловать его по-настоящему.

– Наследник старшего рода и приютская нищенка, – выдохнула я сквозь зубы, пытаясь отвлечься от того, что он делал. – Никакого будущего. Мы всегда будем по разные стороны, Крис. Ты ведь тоже это понимаешь.

– Ты сказала, что несмотря на имена, было что-то настоящее.

Да, было… Вот это притяжение, сводящее нас обоих с ума. Оно было с самого начала, с первого взгляда. С того момента, как мы увидели друг друга под холодным осенним дождем.

Притяжение, причиняющее боль и одновременно дарящее счастье.

Или нечто большее?

– Наши пути вообще не должны были пересекаться…

– Но они пересеклись, – со злостью произнес он.

– Я жалею об этом, – прошептала я.

Жалею о боли, которую принесла ему.

Кристиан вдруг резко развернул меня к себе. И да, крылья были. И торквес на шее, и рисунки на лице… Тьма дышала и пульсировала вокруг февра, словно он – ее живое сердце. И я увидела его глаза – потемневшие, голодные, жадные… Кристиан смотрел так, что внутри все начинало вибрировать, толкая к нему.

За спиной февра раскрылись рваные крылья, и я вдруг ощутила дикое желание почувствовать их на своем теле. Снять одежду и ощутить прикосновение темноты голой кожей. Впустить ее в себя. Принять вместе с мужчиной, который дышит сейчас хриплыми глотками, пытаясь удержать нас обоих на краю.