Книга Намерение - Ангелина Алябьева

— Месть не приносит ничего, кроме краха, Ральф, — с трудом ответила девушка. — Я не оправдываю моего отца, но и тебя простить я не смогу. Ни ты, ни он не считались с моими чувствами. Он же должен был понимать, что за его грехи отвечу я. Наверное, мне уготовлено было получить двойное наказание. Сначала — от Бога, лишившего зрения, а потом — от тебя, который получил право распоряжаться моей судьбой. Я — дочь Джованни Сальери. Нельзя изменить. Прогони меня, Ральф! Не приближайся! Не заставляй страдать себя снова! Всякий раз, когда ты будешь смотреть на меня, будешь бороться с собой.

— Что за чушь ты несешь? — взорвался мужчина, одним движением схватив ее за запястье, рывком ставя на ноги. — Ты не уйдешь. Ты носишь моего ребенка. Мой долг сейчас забыть обо всем и объяснить тебе мои намерения. Ты веришь мне, Морганит? Веришь?

— Я не нашла своего места в твоей жизни. Откуда же взяться ребенку? Не в нашей судьбе. Прежде чем ты что — то скажешь, я прошу — отвези меня к синьору Сальери. Ральф, мне нужно с ним поговорить. Последний раз. Я хочу узнать — кто он — Джованни Сальери? Кто прятался столько лет под маской моего отца? Если откажешь — значит ты не веришь мне.

Глава двадцать четвертая

Только грустные воспоминания и темнота. Останется после нее. Не будет той своенравной девчонки, не соглашающейся и спорящей до последнего. Не будет прежней дерзкой жены, умеющей отстаивать собственное мнение и вовсе не кажущейся слабой из — за слепоты. Весь мир перевернулся с ног на голову. Происходящее было правильным и неверным одновременно. С одной стороны хотелось крушить и ломить, будучи обозленным за ложь, исходящую от нее. Воспользоваться вымышленной беременностью, чтобы не оказаться на улице. Выражать через уничтожение вещей то, что творилось внутри. Поверил, что станет отцом. В ней течет его кровь. Меняло полностью кардинально ситуация. Его семя. Плод. Наглая демонстративная ложь. Должен был немедленно вышвырнуть ее вместе с няней, наплевав на последствия. Не мог добровольно избавиться от нее. Выгнать. Убрать из жизни, как ненужный элемент. Дело уже и не в так называемой ответственности и выдуманном ребенке. Намного хуже. Проблема с его сердцем. Оно тянулось к ней. Пробилась, вытаскивая затаенные чувства. Наружу. Заставляя снова переживать целый шквал эмоций. Ощущать себя человеком, а не сфокусированным на правосудии и отчужденного от всего адвоката. Просто мужчина, который полюбил. Безумно. Дико. Вовсе не трепетно и нежно, как описывают любовь глупыми словами. Безудержная страсть, соединенная с более глубоким чувством. С необходимостью в ее близости. Сладкий аромат, заполнивший салон автомобиля, поднимал необъятную волну тепла. Сметал принципы. Расплавлял установленные трезвым умом границы. Огнем пробираясь в душу, устраивая настоящий пожар при мысли, что он теряет ее. Если уже не потерял…

Ральф сжал рук настолько сильно, что костяшки пальцев побелели. Буквально впился в кожаную обвивку. Сидела на пассажирском сиденье. Зеленые глаза, казавшиеся сейчас огромными. Темными. Бездонными. С зияющей пустотой в расширенных зрачках. Длинная коса из каштановых волос растрепана. Несколько прядей падали на ее бледное лицо. Пухлые губы поджаты. Привычный жест, за которым пряталось волнение. Страх.

— Для чего ты хочешь встретиться с отцом? — недоуменно спросил Ральф, разворачивая руль в сторону, где собирался целый поток машин. Наступающая пробка. Отличный способ растянуть удовольствие побыть с ней. Узнать теперь ее планы. Намерение. Была бы на ее месте другая женщина, Ральф не стал бы уделять столько внимания в изучении ее скрытости. Языка движений. Потакать чьим — то капризам и идти на поводу посторонних желаний — ни за что. Но просила она. Его жена. Его смысл жизни, а не существования. Именно так. Если для того, чтобы удержать и не отпустить, придется выполнять каждый ее приказ — он будет готов. Почему? На это одна причина. Он полюбил ее тогда, когда она получила веское основание возненавидеть его навсегда. За то, как откровенно использовал. За жестокость и грубость. Необходимо вернуть его бабочку. Хрупкую и отчаянно летящую к пламени, в надежде согреться, а не сгореть. Он обжег ее крылышки, но не сломал. По крайней мере, Ральф надеялся. Впервые не знал, а тешился надеждой.

— Не беспокойся, — натянуто отстраненно ответила Морганит. — Ничего такого, что помешает тебе радоваться победой, я не предприму. В конце концов, ты заслужил праздновать окончание мести, которую пронес через столько лет. Я хочу только услышать от человека, заменившего мне в одном лице двух родителей, лгал ли он мне насчет мамы.

— О смерти матери? — уточнил Ральф, снова круто разворачивая руль по направлению к пустой трассе. Выбрал небольшой мотель на окраине, окруженный охраной. Не сбежать.

— Да, о ней, — подтвердила Морганит, затем ее голос стал тверже. — Я хочу уйти. Не думаю, что теперь я нужна, когда ты получил желаемое. С тетей Беатрис. Для нее я не обуза.

— Черт побери, ты мне тоже не обуза! — раздраженно рявкнул Ральф, не выдерживая накопившееся напряжение. — И что ты будешь делать? Чем заниматься?

— Тебе не должно волновать, что меня ждет, — глубоко вздохнула Морганит.

— Я схожу с ума от того, что ты делаешь со мной, — как безумный, прошептал Ральф, отвлекшись от дороги. Перевел затуманенный взгляд на пытающуюся притворяться равнодушную жену. Нестерпимое возникшее желание прижаться к ее рту разорвалось. Выворачивая наизнанку. Подмять под себя, зная, как она — беззащитна. Слаба и сломлена. Нет, не мог позволить. Как бы сильно ни ненавидел ее отца — она ни в чем не виновата. Дотянулся до нее, снимая резинку и распуская шелковые волосы. Запустил пятерню, пропуская их сквозь пальцы. Гладил виски и лоб. Проводя подушечками по подбородку, дрожащим губам. Словно сейчас он превратился в слепого обуреваемого желанием впитывать и узнавать ее черты. Запоминать. Как незрячий, прикосновениями изучая ее.

— Ты и так сломал меня, — сорвавшаяся с ресницы слеза не успела скатиться по щеке. Поймал, сжимая в кулак. — Отпусти меня, Ральф. Между нами ничего не получится.

Вновь сфокусировал взор на пустой трассе, вдавливая в газ сильнее. Быстрее. Поднимая вихрь пыли позади. Заигрался. Использовал собственную жену в роли пешки. Превратил в мерзкое оружие для достижения цели. С самого начала знала об игре, не имея понятий, куда ведет. Не догадывалась, принимая в объятия. Одаривая любовью, выводящей яд из него. Почему он сразу не понял — она н только дочь его врага. Мишень. Его жена. Когда впервые встретил ее, испуганную и нуждающуюся в защите, не знал ничего, но уже тогда нечто внутри подтолкнуло взять ее с собой. Увезти. Впервые заглянув в зеленые глаза — потерял счет времени. Остановилось. Существовала исключительно бьющаяся и пойманная бабочка в сети чужих игр. Заговоров. Жестокого обмана.

— В этот раз мы проиграли, — проговорил Ральф, сглотнув. — Я проиграл, потому что, наконец — таки отомстив и вернув имущество, заставив Джованни Сальери оказаться на месте моего отца, подорвал твое доверие. Ты проиграла, имея все шансы обыграть, изменить ход и установить другие правила, но отказалась от всего ради…меня. Дай мне шанс доказать, что твоя любовь будет твоей силой. Позволь нам еще раз…