Книга Провинциальное прованское преступление - Марина Белова

— Если Алина взяла компьютер, чтобы отправить кому-то письмо, это легко проверить — я знаю Алинин пароль. Здесь посмотрим или пойдем к нам?

— Думаю, правильнее будет собрать все Алинины вещи, отнести их в Венин номер, потом сказать Анри, что мы нашли Ольгин компьютер. Во всяком случае, так нас никто не уличит в воровстве. Меня другое волнует, как мы зайдем на страничку Ольги?

— Через Алинину страницу. Я точно знаю, что она переписывалась с Ольгой по Интернету.

— Отлично. Тогда действуем по плану.

Вене пришлось объяснять, почему Алинин чемодан должен стоять в его номере:

— Веня, напоминаем: в интересах следствия мы не хотим афишировать нашу дружбу с Алиной.

— Простите, забыл, — вяло отреагировал Куропаткин. Он до сих пор был под впечатлением сегодняшних событий.

А вот Анри нашей находке бурно обрадовался, видимо, он давно положил глаз на хозяйский компьютер и после того, как мы обещали принести ноутбук к вечеру, с легким сердцем отдал его нам.

Я боялась, что мы без пароля не войдем в компьютер Ольги, но все оказалось проще простого — паролем она поставила свое имя. В ее контактах мы насчитали всего двадцать человек, в основном это были дамы ее возраста, подозреваю, подруги со школьной или институтской скамьи. С мужчиной она переписывалась только с одним, неким Славой. Его страничка не несла никакой информации. Имя — Слава, а вместо фамилии — Glory. Кстати, Glory в переводе с английского языка означает «слава». Видимо, этот оригинал Слава и был виртуальным ухажером Ольги. Судя по фото, парень жил за полярным кругом. Редко кто выставляет в социальной сети свое фото в шапке-ушанке и солнцезащитных очках. Так что и внешность его осталась для нас загадкой. В архиве была только свежая переписка, но ее хватило, чтобы сделать кое-какие выводы.

Мужчина называл любимую Олюшкой, ягодкой, «моей кровинкой» и «родным сердцем».

— Ладно, ягодка, но кровинка! Он вампир? — хмыкнула Степа. — Чувствую, здесь какой-то подвох. Ладно, отбросим обращение, сосредоточимся на тексте посланий. Ты только послушай! Разве серьезный мужчина может так писать? Одно и то же: скучаю, дни считаю до нашей встречи, жду, когда обниму тебя. Мое воображение рисует прыщавого юнца, в седьмом классе влюбившегося в одноклассницу. Может, Ольга познакомилась с мальчишкой, который представился взрослым дяденькой. Слышала, что молодежь так развлекается.

— А мне почему-то кажется, что письма писал профессиональный альфонс.

— Если альфонс, почему тогда не приехал?

— Ну вот же, читай! «Прости, не успеваю приехать, но скоро встретимся». И дата — день приезда Алины во Францию. Странно, что этот тип не попросил денег на поездку.

— Может, не успел? Это письмо последнее.

— И Ольга ему скупо ответила: «Еще встретимся». Наверное, обиделась. А давай ему напишем? Вряд ли он знает о ее смерти. Поди, расстроится.

— Давай. Что напишем? — спросила я, задумавшись.

В действительности этот Слава мог оказаться вполне приличным человеком, тогда обязательно нужно было оповестить его о смерти Ольги.

— Можно написать так: «Слава, к сожалению, Ольга никогда не сможет вам написать. Вы должны знать, что наша подруга скоропостижно скончалась три дня назад. На какой номер телефона мы можем вам позвонить, чтобы рассказать, как все случилось?» — предложила Степа.

Я вопросительно посмотрела на Степу, та не замедлила пояснить:

— По голосу мы скорее узнаем, насколько были сильны его чувства к Ольге.

— Это да, но, может, стоит поискать мобильный телефон Ольги и позвонить без предупреждения? Полагаю, они ведь не только в Интернете общались?

— Верно! Если этот Слава существует в реале, то они должны были созваниваться. Кстати, а ты видела в комнате Ольги мобильный телефон?

Я отрицательно покачала головой.

— Может, мы не заметили его? Он мог упасть на пол или затеряться в постельном белье.

Пришлось вернуться в Ольгин номер. Пренебрегая осторожностью, мы опять детально обыскали комнату: смотрели на столе, на прикроватных тумбочках, на кровати и под кроватью, заглянули во все ящики, ну и, разумеется, не оставили сумочки без внимания, а так же карманы одежды. Безрезультатно!

— Не знаю, где может быть телефон, — развела я руками. — И у Анри об Ольгином телефоне не спросишь.

— Ладно. Пошли. Отправим этому Славе сообщение по Интернету. Надеюсь, он откликнется.

Только мы отошли от Ольгиной двери, как со стороны лестницы в коридоре появился Меркурьев.

— А я к вам, — ледяным тоном доложил адвокат.

По голосу и выражению его лица я поняла, что он уже знает о смерти Ирины Аркадьевны и, наверное, так же, как и мы, обескуражен событиями.

Степа легонько толкнула меня в бок, чтобы я ее представила.

— Познакомьтесь, пожалуйста. Это моя и Алинина подруга — Стефания Степановна. Аристарх Бенедиктович Меркурьев — адвокат. Может, пройдем в наш номер?

— У меня другое предложение. Напротив отеля есть отличное кафе. Жду вас там через пятнадцать минут. Есть о чем поговорить. Я только переоденусь.

Я уже отмечала, что Меркурьев большое внимание уделял одежде. Жаль, что я не видела, как он заезжал в отель. Было бы интересно взглянуть на размер его багажа, если к каждой новой встрече он имел обыкновение менять костюм.

Меркурьев по-гусарски склонил голову и, повернувшись на сто восемьдесят градусов, направился к лестнице.

— Деловой и….. красивый — с тоской прошептала Степа, вдохнув в себя аромат дорогого парфюма Меркурьева. — Ладно, если у нас есть пятнадцать минут, пошли отправим сообщение Славе, а потом встретимся с адвокатом.

Тиснув письмо в Интернет, мы отправились в кафе. Ждать Меркурьева долго не пришлось, он прибыл досрочно, при этом сменил плащ на уютную спортивную куртку, костюм на джинсы и кашемировый свитер. Даже прическу изменил, взъерошив на лбу челку. Никакого официоза. Сейчас он больше походил на студента-старшекурсника или аспиранта, чем на работника консульства.

— В общем, был я в нотариальной конторе, — без предисловия начал Аристарх Бенедиктович. — Господин Матье весьма скрупулезно выписал все пункты своего завещания, не забыв никого. Ольге была предписана самая большая пожизненная рента.

— Рента? Разве она не была единственной наследницей мужа? Я слышала, что прежде, чем получить все, она должна была научиться управлять делами.

— Не совсем так. При жизни она могла пользоваться доходами от гостиницы. После окончания испытательного срока заняться производством вина. При разумном правлении Ольга скопила бы определенное состояние, но при этом сама недвижимость, гостиница, виноградники и винзавод после ее смерти отошли бы государству, вернее, были бы проданы с аукциона, а деньги направлены на нужды здравоохранения.