Книга Заоблачная. Я, ведьма - Ульяна Гринь

— А давай по-быстрому, в трёх прилагательных и двух глаголах, — вспомнилась мне любимая поговорка преподши по русскому и литературе, — что такое Правь и Явь, а потом пробегись по Князю Упырей! Потому что Яга нас нежно отправила в Вырий Яр, ничегошеньки не сказала…

Мама обернулась, окинув меня долгим оценивающим взглядом, словно раздумывая, готова ли я услышать правду, потом начала:

— Мир состоит из трёх частей: Явь, Навь и Правь. Явь — это мир людей, явный мир, и Заоблачная тоже в этом мире, но попасть в неё могут лишь те, кто владеет магией. Навь — царство духов, умерших предков, где души ждут перевоплощения, чтобы вновь вернуться в Явь. И Правь — мир богов, куда мы не сможем попасть до того, как возвысимся над всем сущим.

— С этим более-менее понятно, — проворчала я. — Кто такой этот Князь Упырей, о котором все говорят, но никто никогда его не видел?

— Упырь. Сосущий кровь. Даже если вам это покажется жестоким, в мире должно быть равновесие. Есть добрые духи и злые, есть нечисть, людям помогающая, а есть вредящая. Есть боги, а есть такие сущности, как упыри…

Мама замолчала, потом тихо добавила:

— Хотя лучше б их не было на свете…

Пытаясь переварить полученную информацию, я вертела мысли в голове. Что же получается? Князь Упырей решил захватить Заоблачную, чтобы завладеть душами ведьм, оборотней и прочей волшебной нечисти. Он же взял в заложницы Жанну, превратив её в вампира, подобного себе, в полуживую зомби! Зачем? Ответ пришёл сам собой — ничено не объясняющий, но, по крайней мере, вполне логичный: розовая пампушечка — дочка Велеса и потомственная ведьма! То есть, ценный товар в возможных переговорах с богами… Зачем ему понадобилось развязать войну и убить такое количество жителей Вырьего Яра, я понять пока не могла. Но связаться с богами было просто необходимо…

— В Правь нам никак не попасть, — вслух продолжила я. — А как с ними поговорить, если надо?

— В Навь попасть и то легче, — буркнула Дала, — а там, Захар говорил, Велес царствует.

— В Навь могут попасть только мёртвые, — покачала головой мама.

Мы добрались до середины необъятного луга и оказались перед воротами. Кто видел на фотографиях знаменитый Стоунхендж, может представить что-то подобное, монументальное, но из дерева. Огромная арка из, похоже, цельных стволов, украшенных стилизованной резьбой со сценами жизни и смерти, стояла прямо посреди открытого пространства, утопая в траве, и искорки, сопровождавшие нас во время всего пути, танцевали теперь вокруг столбов, взбираясь на них, вырисовывая очертания древних старцев с гуслями и молодок с косой ниже пояса. Выглядело это немного странно, но, признаюсь, величаво и навевало непонятно откуда взявшуюся грусть.

Мама удивлённо обернулась к нам:

— Дорога Туда-Не-Знаю-Куда привела вас к воротам в Навь! Что же вам там понадобилось, девочки мои?

— Боги, наверное, — я пожала плечами. Меня в этот момент уже ничем удивить было нельзя. Навь так Навь, Велес так Велес, тем более, он мне показался неплохим дядькой ещё на суде… Но как нам туда попасть?

— И что будем делать? — осведомилась Дала своим обычным противным тоном капризной семиклассницы. Я глянула на маму, но не нашла её. Вокруг было пусто. Мы снова остались одни.

— Ну? — спросила я у пляшущих по воротам искрам. — И что это было? Пришла, подразнила и ушла…

— Опять мы одни, — сердито ответила близняшка. — Повторяю свой вопрос: что делать и как дальше жить?!

— Надо проникнуть в Навь и поговорить с Велесом! — решительно сказала я, приближаясь к воротам. Но искры не пустили меня дальше, чем на метр. Собрались в траве кучками и принялись покусывать огнём, обжигая руки и даже ноги сквозь джинсы. Наблюдавшая за мной Дала хмыкнула скептически:

— Тебе же сказали русским языком: не можешь, пока не помрёшь!

— Интересно, как найти выход из этой, казалось бы, безвыходной ситуации?! — моя попытка съязвить была в корне задавлена серьёзным ответом сестры:

— Могу тебя убить.

Я проглотила язык от неожиданности и бросила на неё возмущённый взгляд. С ума сошла от стресса? Но Дала так же невозмутимо продолжила:

— Но не сделаю этого, а то сама умру.

Мне захотелось стукнуть её хорошенько, но что толку? Всё равно её призрачное желе ничего не почувствует!

Мысль вспыхнула в голове трёхсотваттной промышленной лампочкой, заставив меня подскочить от волнения. А что? Вполне может сработать!

— Дала, ты чисто технически ведь так и не родилась, да?

— Ну! — она подозрительно скосила на меня глаза, отплыв чуть подальше.

— Значит, теоретически ты не можешь считаться живой?

— Ну! И?

— Значит… Логически размышляя, можно в таком случае предположить, что ты можешь считаться мёртвой!

— Ну!.. А, нет! Так не пойдёт! — взвизгнула Дала. — Ты спятила?! Я туда не сунусь! Одна!

— Да не ори ты! — поморщилась я. — Истеричка! Я рассматриваю имеющиеся у нас возможности.

— Можешь рассматривать что угодно и сколько угодно, а я в Навь не сунусь! — и она отдалилась от меня на несколько метров.

Я устало опустилась в траву. Возможности во множественном числе — это было слишком громко сказано. У нас была только одна возможность попасть в ворота — умереть или сделать вид, что мы умерли. Можно было, конечно, повернуть назад и, проблуждав несколько часов или дней, найти дорогу к лагерю или к оборотням… Но для чего-то же эта поганая тропка с весёленькими искрами привела нас ко входу в Навь! Для чего? Чтобы мы нашли Велеса! Уж он-то вхож в Правь, он сможет как-то разрулить ситуацию, поднять армию, если таковая имеется в распоряжении богов… Мысли путались, сбивались в кучки, толкая друг друга, и я не сразу заметила, что Дала кружит по периметру, заходя то справа, то слева от меня. И бормочет при этом что-то под нос.

— Ты чего? — подозрительно буркнула я. Сестра поманила меня рукой:

— А ну-ка встань! — и, так как я медлила, не понимая, к чему всё это, заторопила: — Вставай, давай, пока я в настроении!

Когда я поднялась с мокрой травы, чувствуя, как влажные джинсы липнут к ногам, Дала подлетела ко мне вплотную, взяла мои руки в ладони и велела:

— Закрой глаза и молчи!

— Что ты задумала? — пробормотала я, подчинившись, и тут меня словно впечатали всем телом в полужидкое желе. Смотрели фильм с неподражаемым Луи де Фюнесом, когда он на кондитерской фабрике падает в чан с жидкой жвачкой? Вот примерно так я себя и почувствовала. Попыталась пошевелить руками и открыть глаза, но услышала вопль близняшки:

— Стоять! Куда?!

— А что? — пробулькала я, как знаменитый французский актёр, прямо-таки воочию увидев, как из моего рта вылезают огромные пузыри.

— Думаешь, легко тебя в себе удержать?!