Книга Последний хит сезона - Ирина Комарова

— Ты вообще как себе это представляешь? — удивился шеф. — Сегодня Старостин печатает хвалебное интервью про Мурашова, а завтра мы находим в «Хите сезона» какой-то криминал? И как Сергей Михайлович будет выглядеть после этого? Ему просто интересно, как ты усвоила его объяснения. И журналистская жадность немного — пригодится материал или нет, а упускать нельзя. Так что отправь, думаю, он будет доволен. Только смотри, если начнет уговаривать к нему в газету перейти, не соглашайся. Что бы он тебе ни сулил, а журналистский хлеб горький.

— Да я и не собираюсь, — растерянно ответила я. — И Старостин тоже… в смысле, зачем я ему нужна?

— Умные, дельные работники всем нужны, — неожиданно погрустнел шеф. — Ладно, что ты стоишь? Иди отправляй свой опус.

Александр Сергеевич оказался прав. Через двадцать минут после того, как Старостин получил интервью с Мурашовым, он перезвонил мне, горячо похвалил и предложил работу внештатным корреспондентом. Я обиделась — после всех лестных слов мне казалось, что такому талантливому самородку место в штате обеспечено автоматически, и вежливо отказалась. Старостин уговаривать меня не стал, отчего я обиделась еще сильнее, снова похвалил и предложил помощь, намекнув, что написать серию статей немного сложнее, чем взять интервью.

— Если, конечно, у вас дело до этих статей дойдет, — оговорился он. — Но возможно, когда закончите свою работу в «Хите сезона», вы напишете для нас криминальный репортаж? У нас в еженедельнике есть специальная страница… Впрочем, я понимаю, это не с вами нужно обсуждать, а с Александром Сергеевичем.

Не успела я убрать телефон, как он зазвонил снова.

— Рита? Вы еще не передумали встретиться со мной сегодня?

— Ой, что вы, Виталий Александрович! — Мне не было нужды изображать радость, я действительно обрадовалась. — Конечно, не передумала!

— Тогда ближе к концу рабочего дня приезжайте. Думаю, часам к шести я сумею освободиться. Не забудьте текст интервью. И имейте в виду, я очень строгий критик.

— Не сомневаюсь, — заверила я и улыбнулась. — Разумеется, все ваши замечания я учту и внесу исправления.

— Договорились! — Судя по голосу, он тоже улыбался. — До встречи.

— До встречи.

Очень довольная, я отправилась к шефу.

Некоторое время мы с Бариновым прикидывали план разговора с Мурашовым, потом явился очень недовольный Гошка.

— Я проявил самые лучшие свои качества, я был деликатен, но настойчив и, главное, чертовски убедителен! Но вы себе не представляете, какие дубы в банковской сфере работают! Сидит такой Буратино в фирменном пиджачке — дресс-код у них, а как же! Весь такой деловой, пуговками своими стеклянными на меня уставился, не моргает даже и про служебную инструкцию мне наизусть декламирует — кому записи с камер видеонаблюдения банкоматов показывать положено, а кому не положено! Я этой деревяшке целый час втолковывал, что показать записи, прежде всего, в интересах банка. Дескать, клиент наш общий, господин Солодцев, человек деловой и серьезный, и он понимает, что вины банка в создавшейся ситуации нет. Но вот если из-за того, что банковские служащие отказываются предоставить информацию, не будет найден человек, укравший у Солодцева карточку, он будет крайне раздосадован. И сочтет поведение банковских служащих недружественным. А потом, несомненно, примет меры, чтобы на эту недружественность адекватно отреагировать.

— На этом месте банкир сломался, — попробовала угадать я.

— Какой он банкир? — небрежно отмахнулся Гоша. — Так, шестерка банковская. Сломался, конечно, но записи не отдал. Побежал по начальству советоваться и искать кого-нибудь, кто ответственность на себя возьмет.

— Гоша, ты очень интересно все рассказываешь, но, может, ты эти подробности потом в своих мемуарах изложишь, — мягко попросил Александр Сергеевич. — Или расскажешь Рите, а она напишет статью «Бодался Брынь с банком» и предложит ее «Воскресному бульвару». Ты копии записей принес? Где они?

— Здесь, где же им еще быть. — Напарник эффектным жестом выложил на стол шефа флешку в форме красного автомобильчика. — Но толку от них… на вашем компе будем смотреть или к Нине пойдем?

— У Нины экран больше. — Шеф поднялся из-за стола. — Пошли.

Гоша был прав, толку от видеозаписи действительно было немного.

— Кто так камеры ставит! — ворчала Ниночка, то увеличивая, то уменьшая изображение, пытаясь добиться большей четкости. — Куда они их направляли? Под таким углом ни одного лица не видно!

— Зато цветные! — не слишком удачно возразила я. — Я думала, записи черно-белые будут, а они, видишь, на новую аппаратуру не поскупились.

— И что нам с этой новой аппаратуры, если она не по уму настроена? Это вообще кто? Женщина? Или парень шарфом по самые брови замотался?

Действительно, понять, кто снимает деньги с карточки Солодцева, было совершенно невозможно. Ясно было только одно: это человек хрупкого телосложения и невысокого роста. Нина остановила кадр, который посчитала наиболее удачным, достала из папки фотографию Надежды Солодцевой и уставилась на нее.

— Не знаю, не знаю, — с сомнением протянула она. — Вроде не похожа. Рита, ты эту дамочку вживую видела, что скажешь? Это она у банкоматов терлась?

— Не думаю. Жена Солодцева пофигуристее будет. — Я снова внимательно вгляделась в экран и уже увереннее подтвердила: — Это не она.

— Мы и так знаем, что это не она, — напомнил Гоша. — Я же сказал, что мадам Солодцева карточку не брала.

— А как насчет женщин, что в офисе работают? — спросил шеф. — Кто-нибудь на эту роль, — он указал на худенькое плечо, занимавшее большую часть застывшей картинки, — подходит?

— Из тех, что я видела, никто. Светлану можно было бы заподозрить — она такая же хрупкая, только ростом повыше. Но как-то не вяжется с ней подобная наглость. Вот Наташа — та, пожалуй, смогла бы… но здесь точно не Наташа, за это я ручаюсь.

— Карточку у Солодцева могла украсть одна женщина — жена, подружка или просто сотрудница, нам это безразлично, — раздраженно заметил Гоша. — А деньги в банкомате снимала, допустим, ее подруга. Именно с той целью, чтобы опознать было труднее.

— Вряд ли, — возразил Баринов. — Тогда для похода в супермаркет воровке надо было привлечь еще и друга. Карточка на имя Солодцева, а кассиры обычно с подозрением относятся к покупателям, если они расплачиваются чужими карточками. Слишком много сообщников получается.

— Кстати, о супермаркете, — оживился Гоша. — Надо туда съездить! Там не камеры бестолковые, а живые люди, с глазами, с мозгами.

— Тем более покупка не рядовая. — Нина снова запустила запись. На экране мелькнул низко надвинутый на глаза шарф и тонкая рука. — Восемьдесят тысяч с лишним — наверняка кассирша обратила внимание на покупателя.

— Вот именно! Сан Сергеич, так я прямо сейчас туда и рвану! Ниночка, ты мне кадри-ков получше выбери, напечатай, чтобы было что людям показать!