Книга Черный легион - Сергей Будеев

После присвоения звания мастера крыла Черного легиона Юджин сразу был направлен в центр адаптации к внедрению в САК и после ускоренного месячного курса получил назначение на Нью-Вашингтон. Механизм внедрения был хорошо отлажен, но Юджину пришлось сократить время инфильтрации до минимума. Мастеру проектов срочно требовался специалист по проведению силовых операций, а из рекомендованных на эту работу Юджин получил наиболее высокий рейтинг. В цепочке, долженствующей в итоге привести его на столичную планету Союза Американской Конституции, первым пунктов был Травор, на котором таирские охотники за головами формировали партии нелегальных мигрантов для отправки на вредные низкотехнологичные предприятия на окраинах крупных конгломератов. Нет, это было уже не «мясо», хотя контракты подписывались левые и никаких гарантий не то что заработать, но и остаться в живых, никто добровольцам не давал. В бригады отбирали только молодых, крепких и здоровых мужиков, а в такой среде, как правило, нужно сразу занимать главенствующие позиции, не гнушаясь ни излишней агрессией, ни применением насилия к себе подобным. Два-три десятка ударов – по носу, в кадык, по печени или в пах – быстро расставляли все на свои места. Далее группу нелегально переправляли на астероидный пояс Нью-Алабамы, где гастарбайтерам вшивали метрики. Юджину нужно было получить такие, которые не просто исключили бы всякое его отношение к Гернетону, но и позволили бы легально обосноваться на центральной планете конгломерата. А это уже было задачей посерьезней, чем сломать челюсть двум-трем особо нахальным конкурентам.

Цель достаточно тщательно была подобрана заранее. В охранники на химическую фабрику господина Тоотта, который, впрочем, сам там никогда не появлялся, набирали только коренных американцев из бедных семей. Юджин Раен, как ни странно, тезка офицера Черного легиона, вообще не имел близких родственников и воспитывался в закрытом пансионе для сирот. После короткого контракта в вооруженных силах Союза, позволившего получить полноценное гражданство, он, чудом избежав смерти в заварухе на базе форта Дрейк, отправился на заработки в место, куда более образованных и амбициозных молодых людей заманить было невозможно. Его чип должен был достаться офицеру, а сам бывший носитель – кануть в Лету вместе со всеми обитателями обреченной фабрики. После серии взрывов с химическим ожогом правого плеча (куда и устанавливался имплант с чипом) единственного выжившего «охранника» спасатели доставили в орбитальный госпиталь «Ливадия». На поврежденном чипе удалось прочесть только дактилоскопию и данные о сетчатке глаза, которых оказалось достаточно для идентификации пациента. Наскоро подлатав, восстановив информацию поврежденного носителя и подписав с раненым договор «о неразглашении» и «отсутствии претензий», парню выплатили небольшое выходное пособие и отправили на все четыре стороны. А еще через два месяца, сменив пару планет конгломерата и «устроившись» наконец на хорошо оплачиваемую работу в «New American Preparatory School», Юджин приступил к исполнению непосредственных обязанностей.

Таких людей, как Тэя, в своей не слишком длинной и разнообразной жизни он еще не встречал. В любом взрослом мужчине или женщине и даже в ребенке присутствует чувство страха – как опасений за завтрашний день, или переживаний о невыполненных обязательствах, или тревоги за здоровье, достаток, благополучие… Она была девственно чиста от этого давящего чувства. Ничто не сковывало ее разум, ничто не мешало ей видеть мир таким, каким он был на самом деле, без преломления в кривом зеркале серого тумана, подталкивающего людей на низкие и страшные поступки. Даже его прежние наставники, как никто другой умевшие скрывать чувства под маской беспристрастности, где-то глубоко внутри своей души держали под непрерывным контролем всегда готовые вырваться наружу многочисленные страхи и переживания. Но только не она. Еще при первой встрече, провожая юную принцессу в ее будущий «класс», он был ошарашен открытием. А позднее, встречаясь с Тэей на территории школы и не упуская возможности перекинуться несколькими фразами, видел в ее глазах печаль и любопытство, радость и счастье, нежность и жалость. Но только не страх.

– Юджин! Вы такой взрослый, а как ребенок, в самом деле! Ну какой вред может причинить мне дождь?

Он придержал ее за руку, пока она расстегивала магнитные пряжки на ученических сандалиях. Девочка легко сбросила их со своих узких ступней и, счастливо улыбаясь, подняла руки вверх, навстречу теплым каплям дождя, стекающим по широким листьям деревьев и падающим на ее рыжие волосы.

– Это же такое счастье, чувствовать кожей прикосновение свежести мира! Капли – может быть, из высохшей грязной лужицы, может, с потевшего под солнцем огромного слона, тянущего тяжелое бревно, – в виде пара поднялись в небо, очистились от пыли и смрада и возвращаются в наш мир глотком долгожданной чистой холодной воды.

Юджин растерянно опустил широкий зонт.

– Вы, принцесса, удивительно поэтично умеете излагать свои мысли. Поверьте, в этом нет никакой лести.

Зеленые глаза девочки блеснули теплым светом.

– Хорошо. Буду считать это комплиментом.

Они прошли по влажной тропинке школьного сада вдоль тихо журчащего ручейка и поднялись по широким ступеням во внутренний холл административного корпуса. Тэя, гордо шлепая по древесине шлифованных половиц босыми пятками, свернула в сторону комнаты для девочек, где располагались индивидуальные сейфы с личными вещами учеников, а Юджин через входную дверь бросил взгляд на парковочную площадку. Оттуда ему навстречу шел молодой широкоплечий мужчина. Он был одет в легкую куртку для загородных поездок, но сидела она на нем скорее как строго подогнанный парадный мундир. Но не одежда привлекла внимание мастера крыла. Движения незнакомца были настолько мягкими и при этом рациональными, что, встретив его в другой обстановке, он принял бы его за мастера или офицера высшего звена. Поднявшись по ступеням, тот вошел в помещение для ожидания, на миг застыл, почувствовав на себе чужой взгляд, повернул голову в сторону Юджина…

Легкий холодок пробежал по спине монаха. Нет, опасаться ему здесь было некого, да и нечего. Даже не отвел глаз, но… Теперь он увидел перед собой второго человека в своей жизни, который ничего не боялся.

Эндшпиль

Так бывает, вы работаете в стабильной процветающей компании. Вы обеспечены, у вас красавица жена и замечательные дети, вы подумываете купить новый дом или апартаменты. Устроить семье праздник и отправиться в круиз на огромном лайнере. В общем, исполнилось все то, о чем вы только могли мечтать, когда поступали в колледж. Но неожиданно вам сообщают, что компании больше не существует, вы безработный, а жена ваша смертельно больна, – и мир мгновенно переворачивается. Стабильность оборачивается безнадежностью, позолоченный профиль будущего тускнеет, а песчаный замок, воздвигнутый с такой любовью и усердием, превращается в придорожную пыль, которую быстро уносит вдаль холодный безжалостный ветер.

Мистер Вагнер, директор нью-вашингтонского офиса «New American Preparatory School», за прошедшие пятнадцать лет настолько отвык от кашаи, как, впрочем, и от многих других атрибутов мастера-монаха, что плохо представлял себя в качестве члена Совета посвященных на своей родине. Если первое время его пребывания в САК было отмечено бурной деятельностью – проект требовал полного самоотречения и постоянного участия, то последующие годы, наполненные контактами с представителями местной элиты, игрой в гольф, посещением массажных салонов и светских раутов в самых благоустроенных и элитных районах планеты, постоянно подталкивали его к крамольной мысли, что именно такой и должна быть нормальная жизнь любого неординарного человека. Однако регулярные, хоть и опосредованные, контакты с богиней, словно глоток воздуха, пропитанного нашатырем, возвращали его с небес на землю, и он все чаще задумывался, что рано или поздно нужно будет возвращаться домой.