Книга Девушка в переводе - Джин Квок

Так нам было не выжить. Поначалу я тоже отрывала пакет двумя руками и аккуратно надевала его сверху на одежду, и на это уходило двадцать секунд. Но затем я сменила тактику, усовершенствовав весь процесс.

Гораздо быстрее получалось, если ухватить пакет ладонью, всегда потной, а потому липкой, чуть шевельнуть рукой, раскрывая его, а затем, уже надевая на изделие, другой рукой стукнуть по линии перфорации, окончательно отрывая пакет от рулона. Прежде чем пакет успевал упасть, покрывая изделие, я уже поднимала вешалку, перенося ее влево. А правой рукой уже цепляла следующий пакет.

С брюками получалось чуть дольше, потому что из-за ремней они то и дело норовили соскользнуть с плечиков, и приходилось придерживать обеими руками. От всех этих упражнений у меня наросли неплохие мышцы.

К концу лета, войдя в ритм, я успевала упаковать пятьсот юбок за час, то есть семь секунд на юбку. Позже, став старше и сильнее, я достигла результата пять секунд на юбку и упаковывала по семьсот штук в час.

Несмотря на неприязнь к Тете Поле, я всякий раз старалась работать быстрее, когда она проходила мимо, — демонстрировала, что мы прилежные ценные работники, лояльные по отношению к фабрике. Я все еще надеялась, что нас поощрят за хорошее поведение.

Мэтт как-то зашел к нам, он частенько в свою свободную минутку помогал прикреплять ярлыки на юбки. В дни отправки товара работы завершались в зависимости от стадии производства. Мэтт помогал обрезать нитки, соответственно, его часть работы заканчивалась гораздо раньше. Мы с Ма, последняя стадия производства, всегда заканчивали последними. Мэтт вполне мог уйти домой, но иногда он задерживался и помогал мне.

Ма улыбнулась. Ей приходилось повышать голос, чтобы перекричать шум гладильной машины.

— А ты вырос, Мэтт. Я и не подозревала, из какого доброго материала ты вытесан. — Она хотела сказать, что Мэтт симпатичный.

Мэтт с усмешкой поиграл мускулами.

— Это все от обрезания ниток, миссис Чанг. Парни от этого здоровеют.

Я, как обычно, занималась упаковкой, но не могла удержаться и украдкой поглядела на его плечи. Мэтт был все таким же худым, но под белой майкой угадывались контуры молодого мужского тела. Он покосился в мою сторону, будто хотел убедиться, что я расслышала комплимент Ма, и заметил, как я его разглядываю.

Он тут же принял картинную позу, одну руку вскинув вверх, а другой упершись в бок.

— Ну, как я выгляжу?

— Как статуя Свободы! — хихикнула я.

— А ты-то откуда знаешь? — притворно обиделся он. — Ты, поди, и не помнишь, на что она похожа.

Мне и помнить нечего. Когда-то, мечтая о Нью-Йорке, я представляла, что мы будем жить на Таймс-сквер, которую по-китайски называли Тай-Ам-Си Арена, а оказалась в трущобах Бруклина.

— Вообще-то я ее никогда не видела.

— Ты говоришь слишком большие слова. — Он хотел сказать, что я лгу.

— Я не шучу.

— Ты что, серьезно? Неужели никогда не была на Мин-Хат-Тон? — слово «Манхэттен» он произнес на китайский манер.

— Только в Чайнатауне.

— Так, в воскресенье я поведу тебя на прогулку. Нельзя жить в Нью-Йорке и не видеть статуи Свободы.

Губы сами собой сложились в восторженное «О», но я не знала, как отреагирует Ма. Она работала неподалеку, делая вид, что не слушает нас.

— Миссис Чанг? — обратился к ней Мэтт. — Вы не против, если я стану вашим гидом в воскресенье?

Раздосадованная, я все же отдавала должное его сообразительности. Ма гораздо охотнее даст согласие, если ее тоже пригласить.

С лукавой улыбкой Ма обернулась к нам:

— Мне не хотелось бы играть роль фонарика.

— Ма! — Хорошо, что я уже и так раскраснелась от жары. Ее шутка насчет роли дуэньи — которая своим присутствием не позволяет влюбленным целоваться, как внезапно вспыхнувший в темной комнате фонарик, — озвучивала мои тайные надежды: приглашение Мэтта могло означать настоящее свидание.

Мэтт, скрывая смущение, по-собачьи тряхнул головой, умудрившись сделать это кокетливо.

— Ну, нет, вы так молодо выглядите, все вокруг подумают, будто вы пошли с нами просто полущить орешков.

Отличный ход. Он имел в виду младших братишек или сестренок, которые частенько увязываются за парочкой в кино, поедая орешки и мешая тем любезничать.

Ма расхохоталась:

— Ты за словом в карман не лезешь. Ну ладно, я с удовольствием…

Дикий крик со стороны гладильной машины прервал ее. Мистер Пак. Я не знала о нем ничего, кроме имени. Не знала, работает ли на фабрике кто-то еще из его семьи. В клубах пара невозможно было различить, что происходит, но трое мужчин, работавших рядом, бросились к нему. Они что-то делали с тяжелым металлическим прессом, и, когда мы с Мэттом и Ма примчались на помощь, уже сумели приподнять крышку. Мистер Пак с громкими завываниями ухватил себя за руку.

Я не решалась посмотреть. Но сразу поняла, что произошло. Работать на гладильной машине нужно очень быстро, пресс опускается автоматически. Затем крышка поднимается, и необходимо молниеносно вынуть изделие и вставить новое. Мэтт объяснял мне, что, если замешкаться, пресс зажмет руку.

Расталкивая мгновенно собравшуюся толпу, появились Тетя Пола и Дядя Боб.

— Что ты натворил, недотепа? — рявкнула Тетя Пола.

Ухватив мистера Пака, все рыдавшего над своей рукой, она потащила его к выходу. Дядя Боб, волоча ногу, поспешил за ней.

— И чтоб никто не звонил в «скорую помощь»! Мы отвезем его к фабричному доктору! Возвращайтесь к работе, все, сегодня отправка товара! — проорала тетка через плечо.

Толпа рассосалась, а я обернулась к Мэтту:

— Не подозревала, что на фабрике есть врач.

Все еще не оправившись от увиденного, Мэтт пробормотал:

— Да это просто приятель Мамаши Гавс. Он не сообщит властям о несчастном случае.

Меня тоже всю трясло.

— Наверное, тебе лучше пойти домой, Мэтт. Не беспокойся о нас.

— Дома все равно никого нет. Мама сейчас у лекаря, на иглотерапии.

Прошло некоторое время, я работала с сумасшедшей скоростью — все-таки предстояла отправка очередной партии — и вдруг заметила Тетю Полу. Она спешила к нам, и я еще подумала, что тетка, наверное, нервничает из-за несчастья.

— Я как раз собиралась сообщить вам кое о чем, когда случилась эта неприятность. В политике фабрики произошли изменения. — Она даже не потрудилась изобразить дежурную фальшивую улыбку. — После отправки этой партии, из-за сложной экономической ситуации, мы понижаем расценки за обработку юбок до одного цента за штуку.

— Как? — воскликнула Ма.

— Почему? — возмутилась я. И тут же поняла. Тетя Пола видела, как быстро я работаю. Слишком быстро. Мы стали больше зарабатывать, и она подсчитала, что для выживания нам хватит и меньшего. А я-то воображала, что произвожу хорошее впечатление.