Книга Блондинка в черном парике - Кэтрин Коултер

– С Джеймсом все в порядке? Он перестал ее трясти.

– Джеймс? – Казалось, он удивлен. – А, это тот мужчина, с которым ты была в Коуве. Да, с ним все прекрасно. Никто не хочет брать на себя риск, убивая его. Он был твоим любовником, Салли? Он достался тебе лишь чуть больше, чем на неделю. Быстро вы снюхались! Должно быть, ему уж очень сильно была нужна женщина. Только взгляни, на кого ты похожа! Тощая, жалкая, волосы висят сосульками, одежда болтается, как на вешалке. Ну-ка, Салли, расскажи мне про этого Джеймса. Интересно, что ты ему наговорила.

– Я рассказала ему про вас. Мне приснился кошмарный сон, и Джеймс помог мне из него выйти. Я рассказала ему, что вы за кусок дерьма.

Он снова ударил ее но щеке. Не слишком сильно, но достаточно больно, чтобы заставить ее отпрянуть.

– Ты груба, Салли. К тому же ты лжешь. Ты никогда не умела хорошо врать, и я всегда замечал твой обман. Может быть, ты и видела, сон, но обо мне ты ему не рассказывала. А хочешь знать, почему? Потому что ты – сумасшедшая, а я стал такой глубокой частью твоего существа, что если тебе и придется когда-нибудь обо мне рассказать – что ж, ты просто развалишься изнутри и умрешь. Ты не можешь существовать без меня, Салли! Смотри, ты провела вдали от меня всего лишь две недели и во что превратилась?! Ты развалина. Пыталась изображать из себя нормальную! Ты растеряла все свои хорошие манеры. Твоя мать пришла бы в ужас! Муж отвернулся бы от тебя с отвращением! Что касается твоего отца – ладно, хорошо, думаю сейчас не стоит высказывать предположение, что он бы просто перевернулся в гробу.

– Где я?

– Ха, если верить тому, что пишут в книжках или показывают по телевизору, это и должны были быть первые слова из твоих уст. Где? Там, где тебе и место, Салли. Оглянись вокруг. Ты снова в своей комнате, той самой, которую отделал специально для тебя твой дорогой папочка. Я продержал тебя под наркозом примерно полтора дня. Часа четыре назад я уменьшил дозу. Тебе потребовалось время, чтобы всплыть на поверхность.

– Что вам нужно?

– То, что мне нужно, у меня есть. Во всяком случае, у меня есть первая часть того, что я хочу. А это ты, моя дорогая.

– Я хочу пить.

– Так и должно быть. Холланд, куда ты запропастился? Принеси нашей пациентке воды.

Она помнила Холланда. Это был тощий маленький невзрачный мужичонка – один из тех двоих, что пялились в маленькое квадратное окошко в двери, в то время как он унижал ее, бил и ласкал.

У Холланда были редеющие каштановые волосы и самые безжизненные глаза, какие ей только доводилось видеть. Разговаривал он крайне редко, по крайней мере с ней.

До тех пор, пока он не подошел к ней со стаканом воды, Салли больше ничего не говорила.

– Вот, пожалуйста, доктор, – произнес Холланд своим низким, сиплым голосом. От этого самого голоса, который, словно сыпучее гравийное покрытие, выстилал все ее ночные кошмары, у нее возникало желание спрятаться в темном, вызванном лекарствами беспамятстве – лишь бы не ощущать рядом с собой присутствие Холланда.

Сейчас он стоял позади Бидермейера, глядя на нее своими мертвыми глазами. Взгляд у него был голодный. Салли почувствовала позыв к рвоте.

Доктор Бидермейер приподнял Салли, чтобы дать ей напиться.

– Скоро ты захочешь пойти в ванную. Холланд тебе в этом поможет, не так ли, Холланд?

Коротышка кивнул, и Салли захотелось умереть. Она откинулась на подушку – твердую казенную подушку – и закрыла глаза. Где-то в глубине души она понимала, что на этот раз ей уже вряд ли удастся сохранить рассудок, оставаясь в этом месте.

Понимала она и то, что теперь ей никогда не сбежать. На этот раз для нее все кончено.

Не открывая глаз и не поворачивая к ним головы, Салли сказала:

– Я не сумасшедшая. И никогда не была сумасшедшей. Зачем вы это делаете? Почему? Он мертв. Кому все это нужно?

– Ты вес еще не понимаешь, правда? Ты по-прежнему не помнишь ничего из этого. Я почти сразу догадался. Ладно, дорогая моя, рассказывать тебе – не моя забота.

Он потрепал ее по щеке. Салли вздрогнула.

– Ну, ну, Салли, я же не тот, кто тебя мучил. Хотя, должен признаться, та единственная видеозапись, которую я видел, доставила мне большое удовольствие. Если не считать того, что ты сама не участвовала в спектакле. Ты просто валялась на спине с закрытыми глазами, позволяя ему делать с тобой все, что он хотел. В тебе же не было никакого сопротивления, ты была настолько «вне игры», что только едва вздрагивала, когда он тебя бил. И даже тогда ты не боялась, жго было заметно. По крайней мере этот контраст являл собой достаточно захватывающее зрелище. Салли почувствовала, что покрывается гусиной кожей, – это в сознании всплыли остатки воспоминаний. Она вспомнила движения его рук – как они сжимали, хлестали, потом ласкали, и ласка снoвa оборачивалась болью. Она слышала, как распрямились пружины кровати, и знала, что Бидермейер встал рядом и смотрит на нее сверху вниз. Салли расслышала, как он Тихо произнес:

– Холланд, если она снова сумеет сбежать, мне придется очень серьезно наказать тебя. Ты понимаешь?

– Да, доктор Бидермейер.

– Это будет не так, как в прошлый раз, Холланд. Я допустил ошибку с твоим наказанием. Тебе скорее всего даже понравилась эта небольшая шоковая терапия, не так ли?

– Это больше не повторится, доктор Бидермейер. Почудилось ей или в голосе этого пугающего коротышки в самом деле прозвучало разочарование?

– Вот и хорошо. Тебе известно, что случилось с медсестрой Крайдер, когда она позволила Салли прятать пилюли под языком? Да, конечно, ты знаешь. Имей это в виду, Холланд. Сейчас мне нужно идти, Салли, но сегодня вечером я снова приду к тебе. Нам придется забрать тебя из лечебницы, возможно, уже завтра утром. Пока еще не принято решение, что с тобой делать, но здесь ты оставаться не можешь. ФБР и этот парень, Квинлан, они наверняка пронюхают про это место. Уверен, что ты впрямь рассказала ему кое-какие подробности из своего прошлого. А значит, они явятся. Но это уже не твоя забота... А теперь позволь мне сделать небольшой укол. Лекарство поможет тебе забыться и воспринимать жизнь по-настоящему спокойно. Давай, Холланд, подержи ее руку.

Салли ощутила холод иглы и короткий укол. Через несколько мгновений она уже почувствовала, что сознание вновь начинает покидать ее, и она постепенно отплывает в ничто. Она почувствовала, как какая-то частичка ее существа, которая была настоящей, часть, которая хотела жить – такой малюсенький проблеск, – перед тем, как подчиниться, немного поборолась. Она глубоко вздохнула и забылась.

Салли почувствовала, как чьи-то руки снимают с нее одежду. Она знала, что это Холланд. А доктор Бидермейер, наверное, наблюдает. Она и не пыталась бороться. Ей больше не о чем было беспокоиться.

Квинлан проснулся с острой головной болью. Она превосходила любое похмелье, которое когда-либо у него случалось еще со времен колледжа. Он чертыхнулся, схватился руками за голову и выругался еще злее.