Книга Не женское дело(Сборник) - Елена Горелик

«Они знают. Потому и готовятся. Вся соль в том, чтобы втянуть их в войну, когда они еще не будут к ней полностью готовы… Жаль, этот чертов Ле Бретон обрубил все мои связи на флоте Сен-Доменга. Не то бы я сам устроил пиратам парочку сюрпризов».

— Вам письмо, сэр, — Джонатан весьма раздражал Хиггинса своим умением появляться бесшумно, словно призрак, хотя эта способность неплохо послужила Британии.

— Официальное или нет? — сухо спросил Хиггинс.

— Официальное, сэр, — слуга с почтительным видом подал ему на серебряном подносике конверт с гербовой печатью.

— Вы свободны, Джонатан.

Слуга, прекрасно знавший, кто здесь истинный посол Англии, поклонился и исчез. Так же бесшумно, как и появился. А Хиггинс нахмурился. На тяжелой сургучной печати красовался гербовый кораблик Сен-Доменга со скрещенными под ним «кошкой» и абордажной саблей. Никаких приятных ассоциаций у Оливера это не вызвало. Скорее наоборот. Сломав печать с корабликом («Вот бы так же весь их флот, а?»), мистер Хиггинс развернул письмо… Что ж, предчувствие его не обмануло. Официальный вызов в Алькасар де Колон.

«Доигрался, — язвительно ухмыльнулся Хиггинс, выглядывая в окно. Так и есть: двое пиратского вида молодцев отираются около крыльца посольства, наверняка они здесь не случайно. Скорее всего, второй выход тоже перекрыт. — Теперь только и остается, что идти к миссис Эшби и получить предписание немедленно покинуть остров. Что ж, нанесу даме визит. В любом случае к этому все и шло».

— … В связи с тем, что упомянутые лица независимо друг от друга указали на дознании на вас и приближенных к вам людей, я вынуждена, хоть это мне крайне неприятно, объявить вас, мистер Оливер Хиггинс, персоной нон грата. Извольте получить официальное в том уведомление и предписание покинуть пределы Республики Сен-Доменг в течение сорока восьми часов. В случае, если вы задержитесь здесь более указанного срока, вас арестуют и будут судить по законам республики.

— Я сожалею о случившемся, миледи, — Хиггинс учтиво поклонился, принял бумаги, и, еще раз поклонившись, вышел.

Впервые в жизни Галке приходилось быть такой до невозможности официальной. Еще бы: не каждый день вручаешь дипломату другого государства подобные бумаги! А Хиггинс ей действительно был симпатичен. Умный, деятельный, циничный, достаточно жесткий и, чего греха таить, жестокий. Будь он английским премьером, соседям Англии пришлось бы очень туго. Но, к счастью для соседей (и не только для них) и к большому сожалению для короля Англии, этот человек не имел ни малейших шансов занять столь высокую должность. Ибо беден и не особо знатен. «Такого всегда будут использовать вышестоящие, — подумала Галка, когда мистер Хиггинс заверил ее, что покинет Сен-Доменг в указанный срок, и откланялся. — Тот же герцог Йоркский, например. Сам по себе он, мягко говоря, звезд с неба не хватает, но выезжать будет за счет подобных „солдат империи“. И мне почему-то кажется, что Хиггинс это знает… Что я могу сказать? Патриот. В лучшем смысле этого слова».

— Ты точно уверен, что тут остались его люди, которых ты не смог вычислить?

Этьен, присутствовавший при церемонии в качестве главного свидетеля, нахмурился. Он не любил, когда ему напоминали о его промахах.

— Да, капитан. — Хоть он и не любил таких пинков, но всегда был самокритичен и не витал в облаках. — В одном из перехваченных писем было упоминание о наших военных приготовлениях, с приведением довольно точных цифр. У него есть осведомитель среди снабженцев или офицеров береговой службы. Относительно кораблей англичане в неведении и до сих пор, там мои парни постарались на славу, но на берегу всех так тщательно не проверишь. Особенно переселенцев, поступивших на службу.

— Тогда… Прости, что осмеливаюсь давать тебе советы, Этьен, но я бы на твоем месте сейчас проследила бы за прислугой английского посольства. Кто, куда, зачем. В какие лавки и трактиры ходят, кто эти заведения посещает…

— Капитан, это непосильная задача, — Этьен отрицательно покачал головой. — Мы можем отследить контакты прислуги, но если речь пойдет о трактире, мы просто потеряем след. Записку можно всучить трактирщику с монетками, когда расплачиваешься за обед. Ее можно спокойно передать лавочнику, когда там не будет иных посетителей… Нет, это невыполнимо.

— Что ж, не буду настаивать, — согласилась Галка. — Пусть твои парни последят за слугами, а если никаких концов не обнаружится — придется ждать.

— Терпеть этого не могу, если честно, — с невеселой улыбкой признался Этьен. — Но в моем деле без терпения не обойтись.

— Как и в моем…

Вечером того же дня оба осведомителя, каждый по своему каналу, получили записки одинакового содержания: «Ничего более не предпринимайте. Вы знаете, что следует делать после условленного сигнала».

Секретной службе Сен-Доменга достались лишь смутные подозрения насчет Джонатана Адамса, слуги сэра Чарльза Ховарда. Но — не более того.

3

«Как там кличут эту лондонскую больницу для помешанных? Кажется, Бедлам или что-то в этом роде?»

У Жана Гасконца такие мысли возникали чуть не ежедневно. А то и по два раза на день. Ну посудите сами: можно ли остаться в здравом уме, когда все время приходится решать какие-то проблемы, половина которых возникает совершенно на пустом месте, а второй половины можно было спокойно избежать, если бы окружающие были менее уперты. И это при том, что есть толковые помощники, берущие на себя большую часть работы. Собственно на Тортуге Жан теперь бывал нечасто. Теперь, занимаясь обустройством на Флориде, он куда больше времени проводил в Сан-Августине. Решал проблемы оставшихся там испанцев, договаривался с вождями семинолов, перекупал вождей иных индейских племен, чтобы они позабыли прежнюю практику наездов на испанцев. Катастрофически не хватало рабочих рук, Жан всеми правдами и неправдами старался перенаправить на Флориду как можно больше колонистов, приезжавших в Сен-Доменг. Естественно, тут его интересы сталкивались с интересами других губернаторов, и грызня была еще та. Если бы не Герхард Монтаг, капитаны-губернаторы давно бы уже перессорились насмерть. Но этот германец, никогда ранее не имевший столь плотного контакта с пиратами, сумел завоевать их уважение. В общем-то, если бы судьба распорядилась по-иному, он бы наверняка стал одним из самых уважаемых капитанов… Словом, Жан Гасконец иной раз крыл себя по матушке, бабушке и прочим прародительницам — за то, что согласился принять эту высокую, но чертовски нервную должность. И ведь не откажешься уже. Парни на смех поднимут, заявят, что струсил…

«Черт подери это губернаторство!»

Ну вот, опять…

— Кэп, беспорядки в порту! — в комнату, запыхавшись, влетел молодой матрос. — Драка между матросами сторожевика и рыбаками! Мы развели дерущихся по углам, но зачинщики требуют вашего суда!

Жан мысленно помянул по матушке уже не себя, а этих охламонов, вздумавших бить друг другу морды прямо в порту.

— Надо же! Требуют суда! — ядовито хмыкнул он. — А в подвале они пару недель посидеть не желают? Почему их в полицию не сдали?