Книга Маг при дворе ее величества - Кристофер Сташеф

— Боже мой... — Мэт был несколько ошарашен. — Очень... очень интересная история, сэр Ги, но... какое она имеет отношение к нам?

— Как какое? А принцесса? — Глаза сэра Ги сверкнули.

— Не хотите ли вы сказать, что она... — Мэт судорожно глотнул, посмотрел на едущую впереди Алисанду, потом опять на сэра Ги. — Ну да, ну да. Династия короля Каприна просуществовала много лет, так ведь?

— Три столетия. Отец нашей принцессы...

— Хо-о-о! — Раздался впереди клич.

Алисанда махнула им рукой, подавая знак остановиться.

Сэр Ги пришпорил коня и галопом подскакал к ней. Стегоман отстал от него ненамного.

Гневно поджав губы, Алисанда процедила:

— Смотрите, вот следы дурного правления.

Перед ними лежала в руинах деревня.

— Да, — подтвердил сэр Ги. — Это следы правления Астольфа. Король — символ нации. Как он, так и народ.

Мэт уже знал, какую роль играют в этом универсуме символы. Поэтому он поддакнул:

— Да, куда король, туда и его подданные.

— Он заполучил эту страну кражей, — гневно подхватила Алисанда. — И кое-кто из моего народа стал брать с него пример.

— За последний год развелось множество разбойников, — объяснил сэр Ги Мэту, который разглядывал зловещий пейзаж. — Их банды наводнили страну. Если деревня не платит им дань провизией, золотом или молодыми девушками, они налетают ураганом, крушат и жгут все на пути.

Мэт старался не смотреть на обгоревшие холмики, лежащие среди руин. Но ему было никуда не деться, он все равно знал, что это человеческие тела.

Вдруг его взгляд загорелся.

— Стегоман, поверни-ка налево, я что-то вижу.

— Где? — откликнулся дракон, разворачиваясь. Алисанда и сэр Ги недоуменно переглянулись и тоже направили влево лошадей, везя за собой Саессу.

— Что ты ищешь, лорд? — спросила принцесса. Вместо ответа Мэт указал на обугленное, полуобвалившееся, но все же сохранившее форму здание — в два раза выше, чем крестьянский дом.

— Церковь, — пробормотал сэр Ги.

— Как же она уцелела?

— Сила, которой она служит, защитила ее от полного уничтожения, лорд. Она стоит на освященной земле.

Зерно истины в этом было. Стены церкви действительно стояли. Правда, черные от копоти и прикрытые только половиной крыши. Выбитые окна смотрели с укором.

Но даже столь неутешительное зрелище поставило Мэта перед нелегкой задачей. Он дал слово исповедаться в первой же церкви или первому же священнику. О'кей, вот церковь. Священник, надо надеяться, успел уйти. А если нет?

Мэт застыл во внезапной догадке.

— Как вы думаете, разбойники давно здесь побывали?

— Угли кое-где еще тлеют, — отвечал рыцарь. — Вероятно, день-два назад. А что?

— А то, что... — У Мэта заныло в животе. — Вдруг они таким образом отпраздновали наш приход? Лучше будет сказать — мой. Если Малинго сумел заглянуть в будущее сразу после нашего бегства, значит, он проследил мой маршрут и знал, что я буду искать священника.

Сэр Ги только присвистнул, принцесса же сказала!

— Очень похоже на правду, лорд. Это вполне может быть делом рук колдуна.

Мэт смотрел на церковь с растущим чувством возмущения. Что ж, они вредят ему как могут, но он еще способен бросить им вызов. И Мэт соскочил на землю со Стегомановой спины.

— Что ты собираешься делать, лорд? — Однако по тону принцессы было видно, что она догадалась. — Там внутри наверняка ничего нет. Потолок того и гляди рухнет, пол провалится. Умоляю тебя, оставь эту затею.

— Оставь, в самом деле, оставь, — подхватила Саесса с явным испугом. — Я чувствую, как вокруг сгущаются темные силы, они мне совсем не нравятся.

Теперь, когда она это сказала, Мэт тоже ощутил странное покалывание во всем теле. Казалось, достаточно кому-то нажать на тайную пружину — и то ли защелкнется западня, то ли обрушится сверху снежная лавина. Но какой-то тайный зов исходил от церкви, и Мэт вдруг понял, что должен войти туда.

— Я только взгляну.

— Не надо! — крикнула Алисанда ему вслед. Но сэр Ги поднял вверх руку в стальной рукавице.

— Пусть идет, ваше высочество. Ему виднее.

Мэт вступил в притвор, убирая с дороги обгоревшие бревна. Попробовал ногой доски пола и нажал на них всей тяжестью. Они выдержали, и Мэт вошел через остатки дверей, все еще болтавшихся на петлях, в саму церковь. Тут он тоже осторожно потрогал пол и убедился, что тот не пострадал. И стены сохранились на удивление, хотя крыша была серьезно повреждена. Солнце, проникавшее сквозь дыру над алтарем, придавало вид святости свежей побелке и грубо сколоченным скамьям. Нетронутой осталась даже исповедальня — кабинка, разделенная надвое домотканой занавеской, причем нисколько не тронутой огнем. Мэт огляделся в недоумении. Ни следа копоти или золы. Магические же силы сгущались все плотнее, он ощущал их покалыванием в нервных окончаниях. Мышцы его напряглись, готовясь дать отпор.

— Что тебе надобно, добрый человек?

Мэт схватился за меч, обернулся. В темной, с капюшоном, сутане, перепоясанный белым вервием, перед ним стоял монах, ветхий, согбенный, седовласый и седобородый, но тем не менее вида весьма внушительного: глаза — ясные, на щеках — румянец, а голос звучный и глубокий.

— Негоже входить в церковь с оружием, рыцарь.

— Э, во-первых, я не рыцарь. — Мозг Мэта улавливал какую-то странность. Выглядел старик вполне нормально, но что-то все же с ним было не так... Слишком спокоен для священника, чью паству только что разогнали, слишком чисто одет. Но не только это...

— Что привело тебя в церковь? — мягко спросил старик.

«Уходи, — приказал Мэту внутренний голос. — Опасность!»

Мэт не послушался. Безмятежность старика не вязалась с представлением о зле. Опасность опасностью, но в том, что старик действительно священник и хороший человек, Мэт не сомневался.

— Тревожно у меня на сердце, святой отец. Я должен исповедаться.

— А! — Священник кивнул, приняв это объяснение, и направил стопы в исповедальню. — Подойди. Поведай мне о своих грехах, а я тебя выслушаю.

И скрылся за занавеской слева. Все существо Мэта завопило: «Беги!»

Но он крепко сжал зубы и вступил в исповедальню. Встал на колени и медленно, очень медленно осенил себя крестным знамением.

— Благослови меня, святой отец. Я согрешил...

У него пересохло во рту, язык прилип к гортани.

— Как давно ты не был в церкви?

Вопрос развязал Мэту язык.

— Четыре года. — Он низко склонил голову. — Я пропустил четыре пасхальных причастия, двести восемь месс, шесть раз оказал непочтение отцу...