Книга Найди меня, если сможешь - Меган Миранда

– Ну? – переспрашивает она все еще с опущенной головой.

Я молчу, и тогда она выпрямляется и смотрит прямо на меня.

– Извини, ждал, пока ты закончишь.

Она награждает меня презрительным взглядом.

– А ты что, не можешь расчесываться и разговаривать одновременно?

– Да я вообще как-то мало о своих волосах думаю.

Она ухмыляется и мотает хвостом туда-сюда, чтобы поддержать шутку. Только вот теперь я не могу думать ни о чем другом: перед глазами лишь волны темных волос. Откашливаюсь.

– Да тоже ничего особенного. Рассказал родителям о фотографии Хантера Лонга. Он исчез еще зимой. Я могу дать им твой номер телефона?

– Конечно, но вряд ли я сильно помогу: я же видела его осенью.

– Кеннеди, я хотел извиниться за то, что случилось ночью. Надеюсь, у тебя не слишком много неприятностей?

Ее аж передергивает.

– Неприятности в наличии, но ты не виноват. Это была моя идея, мой план. Наоборот, извини, что втянула тебя. – Она улыбается. – Могло быть и хуже. А так хоть телефон при мне.

Она вновь утыкается в бумаги, но я не хочу, чтобы она вешала трубку.

– А Лидия способна разобраться, что это за сигнал?

– Ну, она спец в компьютерах. По слухам, пару лет назад она взломала школьную почту и разослала всем объявление, что из-за снегопада занятия отменяются. То есть голова у нее работает, но, думаю, ей не хватает нужного оборудования.

– И Элиот отказывается с тобой общаться. Как считаешь, с кем-нибудь другим он станет говорить?

– Сильно сомневаюсь. Суд вот-вот начнется, и адвокаты хотят, чтобы он вспомнил… – Она вздыхает, задумывается. И вдруг подается к камере, да так, что карие глаза кажутся в два раза больше обычного. – Но в колледже есть люди, которые способны помочь. Мама там работала. Они меня знают. – Она бросает быстрый взгляд через плечо и произносит совсем тихо. – Только надо переговорить с Джо.

Кеннеди наклоняется к телефону еще ближе, поворачивается боком, так что я вижу только щеку крупным планом и уголок рта. И шепчет:

– Мне пора.

Экран гаснет. Все давно должны были уснуть, но я слышу родителей. Мама говорит громко и быстро. Отец пытается ее успокоить. Напряжение нарастает и, наконец, захватывает и меня. Я больше не могу бездействовать.

Они не слышат, как я прохожу мимо закрытых дверей их спальни. Не слышат, как спускаюсь по лестнице, как покидаю дом через заднюю дверь. А если и слышат, как заводится машина, то не выходят меня остановить. В старом доме Кеннеди сейчас никого нет. Свет погашен, передняя дверь заперта. Я обхожу дом так, как меня учила Кеннеди: уткнув фонарик в землю, не наводя на окна. «Скажи мне, что делать», – мысленно прошу я, закрыв глаза.

– Лайам, – зову шепотом пустоту.

Но ответа нет. А я ведь подумал: брат хочет, чтобы я сюда пришел. Решил, что он отправил мне послание: «Приходи». Но нет даже намека на знак. Включается кондиционер – или ветер гуляет по вентиляционным каналам пустого дома, который стоит посреди пустого поля под пустым небом. Вместо оборудования достаю телефон. На экране появляется лицо Кеннеди, еле различимое в темноте. Она садится, выпрямляет спину.

– Нолан?

– Я на месте. Говори, что делать.

Она трет глаза, убирает за ухо прядь волос. Я ее разбудил.

– В моем доме?

Киваю.

– Хорошо, – очень тихо говорит она. – Отключи и включи электричество. Давай посмотрим, появится ли сигнал снова. Пока в голову приходит только это. Должно быть еще что-то. Не просто число пи, если это вообще оно.

Она рассказывает мне, как дойти до гаража, хотя я уже был там. Но я не возражаю – пусть ведет. Затем она велит опустить рубильник на распределительном щите и снова поднять, затем отправляет меня в сарай проверить, подключился ли компьютер к сети.

– Он должен запуститься, а потом…

– Кеннеди? – зову я и трясу телефон, будто это поможет вернуть изображение. – Ты пропадаешь.

Связь то появляется, то исчезает. Я в полной темноте иду к сараю, и, хотя уже не вижу Кеннеди, мне кажется, что я слышу ее голос.

29

Кеннеди

Днем надо обязательно попасть в дом. Нолан отключил электричество, затем включил и послал мне сообщение, что все прошло успешно. С тех пор я не сплю. Когда появляется Джо, я уже жду его в кухне за столом. Он явно удивлен, что я встала так рано.

– Доброе утро, – здоровается он и заглядывает в холодильник. – На обратном пути куплю молока.

– Хорошо.

Я ем всухомятку, старательно пережевывая колечки.

– После школы тебя ждут Альбертсоны. Побудешь с ними до моего возвращения.

Ложка выпадает у меня из рук.

– Что?

Видно, мой тон его задел, потому что он захлопывает дверцу холодильника и медленно поворачивается.

– Ты идешь в школу и назад, вот что.

Джо словно догадался, что я уже спланировала, как попрошу Нолана забрать меня после уроков и отвезти к дому, там скину данные на флешку и успею вернуться раньше него.

– Ты шутишь?

– Нет, Кеннеди, я совершенно серьезен.

– Ладно, Джо. Завтра я все сделаю. Пойду к Альбертсонам и буду таращиться на этих девах, которых я знать не знаю. Почему нет? Но не сегодня.

Он смотрит с прищуром.

– Сегодня какой-то важный день?

Я судорожно ищу ответ:

– У меня вообще-то выпускные экзамены. Как я, по-твоему, буду готовиться среди толпы незнакомых мне людей?

– А как ты готовишься, шатаясь ночи напролет с каким-то пацаном?

– Его зовут Нолан, – повторяю я в который раз.

– Ладно. С Ноланом, который не твой парень, но тем не менее отвозит тебя в дом посреди ночи, чтобы ты забрала оттуда коробки. С Ноланом, о котором я впервые услышал пару дней назад, но за это время он уже дважды объявился у нас – и это только те разы, что я знаю. На свидание к Элиоту тебя тоже Нолан возил?

Я избегаю прямого ответа.

– Джо, разве ты никогда не помогал друзьям просто потому, что они просили?

Он качает головой:

– Это разные вещи, Кеннеди. Тут не пахнет обычной дружеской помощью. Особенно если дружбе без году неделя. Уж поверь.

Я бросаю взгляд на телефон и пытаюсь выйти из-за стола, но Джо тут же протягивает руку.

– Ты собираешься позвонить ему, как только выйдешь из дома?

Я замираю на полпути и смотрю на Джо. – Вот видишь, Кеннеди. Это не дружба.

– Мне остается только посочувствовать тебе, Джо, потому что к своим годам ты так и не узнал, что такое настоящая дружба.