Книга Княжий сыск. Ордынский узел - Евгений Кузнецов

— Простынешь, князь, — тихо сказал я Корнею. Князь дёрнулся, попал мне кудрявым затылком в подбородок и на четвереньках пополз прочь. Я также на карачках, изо всех сил сдерживая смех, кинулся за ним. Только выскочив к землянке, я дал волю душившему меня смеху. Князь, немного смущённый, постоял рядом, подпрыгивая на зазябших ступнях, и юркнул в землянку. Оттуда раздался стариковский ворчливый голос:

— Осторожней, балбесы, чего разрезвились? Где вы все шатаетесь, дитё бросили одно-одинёшенько?

— Дед, князь-то наш подглядывал, как Сал-гар купается, — сообщил я, укладываясь на наше общее жёсткое ложе.

— Шкура продажная… — гневно сказал Корней, двинул меня кулаком в бок и, охнув, затряс ушибленной кистью.

— Ты не ушибся? Ой, смотри, какая это подлюка между нами полено положила?

— Вахлаки… — сонно пробормотал дед. В жилище тихо, как мышка, прокралась Салгар и осторожненько улеглась возле малышки.

Всё-таки, девка она здорово красивая. Мне вспомнилась Машутка. Сероглазая моя… Добраться б только до Москвы.

Глава четырнадцатая

Девка не жена: порода не одна

Верно говорят: сердцу не прикажешь. Княжна Ирина задолго до рассвета велела заложить коляску. И пока кучер, нерасторопный малый со всеми признаками врожденной лени на лице, возился на дворе с конской упряжью и бранился на лошадей, сама княжна кинулась в сенник будить брата. С вечера, когда гонец принес весть о том, что Юрий Данилович с дружиной находится в одном дне пути от них, княжну снедало нетерпение. Великий князь, оставив Новгород, проездом через Москву направлялся в Орду.

— Да утихни ты, егоза, — цыкнул княжич. — Давай хоть позавтракаем, неизвестно когда отобедать доведется сегодня. Не тревожь себя, никуда твой князь не денется.

Куда там, Ирине было совсем не до еды. Она истеребила всех холопов, чтобы быстрее чистили лошадей, запрягали, и привязывали к возку сундуки с дорожными припасами и платьем. Когда же всё было готово и телега, наконец, вывернула с постоялого двора на шлях, Ирина так больно ткнула в шею возницы ручкой тупейного гребня, что бедный малый едва сдержал крик.

Версты через две от села дорога заметно сузилась, закончились поля, слева и справа раскинулись частые перелески, перемежавшиеся с лугами. Солнце, встав за спиной ездоков, начинало помалу пригревать.

Княжич Матвей, трусивший верхом впереди повозки, приходился Ирине старшим братом. Он был шестым сыном удельного суздальского князя. В дальнейшей жизни его вряд ли ожидало вокняжение на родительском столе, и родитель приискал своему младшему отпрыску подходящее занятие — Матвей стал нянькой единственной дочери в семье. Но, не взирая на старшинство и мужскую сущность братца, главной в этой странной паре была именно княжна Ирина. Однако сдаваться без боя княжичу претило, и он, по обыкновению, высказывал сестре глубокое неудовольствие:

— Чего, спрашивается, гоним? Ну и сидели бы на том постоялом дворе, всё равно Великий князь к обеду через это село бы проехать должен. Так нет, сорвала всех, скачем сломя голову навстречу.

Ирина брату не отвечала. Она достала из дорожной сумки крохотное латунное зеркало и, с трудом ловя отражение своего лица, пыталась подбелить щёки. Дорожные ухабы делали эти попытки мучительными, но Ирина не попускалась. Её сердце рвалось вперед, далеко обгоняя бег коней, и предстать в неприглядном виде перед тем, к кому так стремилось сердце, ей не хотелось. Дюжина вооруженных холопов, скакавших следом за княжичем, делали вид, что их не касается такое нарушение приличий. Да и они хорошо знали как взбалмошный характер своей госпожи, так и её скорый на расправу норов.

Княжич Матвей, ехавший первым, первым заметил и показавшийся из-за дальнего поворота поезд князя. Дорога как раз спускалась в межгорье широким открытым долом, на противоположном краю которого появились сначала несколько всадников, затем целая вереница телег, и, позже, конный строй отряда дружинников: солнце ярко блистало на доспехах, в воздухе трепетало длинное как змея, двуязыкое военное знамя Великого владимирского князя.

Встречные тоже увидели маленькую дружину суздальцев. Сначала один из головных всадников пустил коня назад, куда-то в середину обоза, а затем оттуда в полный скок вылетел всадник на вороном коне и помчался вперёд. Длинный плащ-корзно яркого алого цвета стелился по ветру, концы его вились в воздухе над задними копытами галопирующего жеребца. Княжна Ирина привстала, она ещё не различала лица наездника, но чувства подсказывали ей: он! Навстречу княжне скакал недавний князь московский, а ныне Великий князь владимирский Юрий Данилович.

Обед на двоих Великий князь распорядился подать прямо в светёлку, что уже чуть не сутки служила им временным покоем. Ирина, утомлённая ласками, засыпала и просыпалась, лежала на ложе в счастливой истоме, князь иногда уходил по каким-то делам, видимо, делал распоряжения к завтрашнему отъезду, возвращался… И их снова подхватывал вихрь страсти.

За обедом заговорили и о делах. Поджарый, мускулистый князь сидел обнажённый по пояс, скрестив ноги калачиком, в центре кровати и, отрывая волокна куриного белого мяса, кормил княжну с руки. Она смущалась, глядела на него из-под опущенных ресниц: какой красавец, тридцать семь лет, а в бороде и на курчавых висках ни одного седого волоса.

— Худую весть имею я, Иринушка… — князь вздохнул.

— Да, милый… — теперь, когда после многомесячной разлуки они снова были вместе, никакая весть не могла бы расстроить молодую женщину. Кроме, разве что… Ирина рывком присела рядом с Юрием.

— Митрополит не разрешит наше венчание…

Слова, тяжелее камней, упали на душу. Как же так?!! Ведь, казалось, уже ничто не могло воспрепятствовать её счастью, дорога к которому начиналась так красиво.

Впервые юная княжна повстречалась с Юрием в Орде. Её, семнадцатилетнюю девчонку тогда, два года назад, уступив долгим и настырным уговорам, отец согласился взять в поездку. Сам он ехал в Сарай-Берке по делам, надеялся даже дойти до Великого хана, чтобы окончательно решить вопрос о присоединении к своему небольшому уделу части соседнего выморочного удела: владелец, двоюродный брат, скончался, не оставив наследников по мужской линии.

В Сарай они прибыли в начале апреля, в то изумительное время цветения степи, когда и будущее кажется исполнено самыми радужными красками. Суздальский князь имел в городе небольшое подворье, купленное незадолго до того у разорившегося торговца китайским шелком. Подворье переделали, насколько было возможно, на русский манер: плоскую крышу главного строения перестроили, сделав двускатной, а спереди, над крыльцом, приладили небольшую огороженную площадку. С неё можно было видеть почти половину города — море разноцветных крыш, среди которых свечками взмывали к небу минареты мечетей.

С этой площадки и увидела княжна однажды под вечер, как в их улицу въехал небольшой отряд московских воинов. Старший среди дружинников, а это был Юрий Московский, лишь на миг скользнул взглядом по девушке, отвернулся, сказал что-то ближайшим спутникам, те засмеялись… Княжна убежала прочь. Но на следующий день Ирина увидела незнакомца беседующим с отцом в их горнице. Её строгий батюшка, неприступный властелин удела, говорил с более молодым москвитянином как подручник, стараясь во всем угодить гостю. Ирина, приглашенная на знакомство, на этот раз гордо не опускала глаз и с вызовом оглядела князя. Наверное, та минута решила судьбу…