Книга Бронеходчики. Гренада моя - Константин Калбазов

Прибалтийские республики сегодня обрели независимость. И их правительства склоняются к сотрудничеству с европейскими державами. В частности с Германией. Но это вовсе не повод для разрыва экономических связей.

Промышленность республик сумела выжить только благодаря русским дельцам. И в настоящий момент продолжает развиваться. Пусть и не бурными темпами, но это все же движение вперед. Сельское хозяйство с рыбной отраслью вовсе не в загоне, а постоянно наращивают обороты. Практически вся продукция ориентирована на российский рынок. Как ни изворачиваются националистические правительства, а отринуть Россию у них пока не получается.

– Доброе утро, господа, – поздоровался Азаров, устраиваясь на одном из задних сидений.

– Доброе, – отозвался Артур.

– Как настрой? – полуобернулся сидевший на переднем сиденье Бабичев.

Плевать на личные противоречия. Григорий – его однокашник, с которым они провели в одной казарме три года. И этим все сказано. Оно, конечно, насчет того, чтобы пожертвовать ради него чем-то серьезным, – это вряд ли. Но заступиться словом или вот выступить секундантом – дело иное. Пусть и непременно достанется. Потому как при столь поспешном поединке разбирательств не избежать.

– Волнуюсь немного. А так… Я в полном порядке, – пожал плечами Азаров.

– Это радует. Не хотелось бы, чтобы ты посрамил честь училища.

– Не переживай.

– Доброе утро, Григорий Федорович, – поздоровался давешний инженер Полянский и тут же представил своего спутника: – Кондратьев Клим Сергеевич. Медик. Он пока имеет лишь диплом фельдшера, университет закончит только на следующий год. Но уже несколько лет работает на станции скорой помощи и за это время успел получить весьма обширную практику.

– И что, Клим Сергеевич, доводилось оказывать помощь при пулевых ранениях? – пожимая руку худощавого молодого человека, поинтересовался Азаров.

Что ни говори, а подобное тянется к подобному. Сам инженер мужественностью не блещет, и знакомый его из той же когорты. Остается надеяться, что он так же талантлив, как и Полянский. Не то, случись беда, в неумелых руках даже при плевом ранении богу душу отдашь.

– Не переживайте, мне доводилось оказывать помощь как при пулевых, так и при ножевых ранениях. Дважды это случалось на дуэлях, – успокоил его медик.

– Григорий Федорович, все же я вынужден настаивать, чтобы дрался я. В конце концов, это будет правильно.

– Сергей Геннадьевич, я уже высказывался по этому поводу. Если стреляюсь я, то мы убиваем сразу двух зайцев. Если вы – этот ублюдок будет иметь возможность дотянуться до вас.

– То есть вам ничего не угрожает, – с явным сомнением произнес инженер.

– Видите ли, высказывание относительно того, что из дуэльного пистолета можно попасть в голову, стреляя в ногу, и наоборот, – неверно. Разумеется, у него изрядный разброс. Но на тридцати шагах пули укладываются в тридцатисантиметровый круг. Все остальное – это тугой спуск, удар тяжелого курка, трясущиеся руки. Стреляю я хорошо. Рука у меня твердая.

Григорий выставил перед собой правую ладонь с разведенными пальцами. Те и впрямь не тряслись. Если не считать покачивания автомобиля, все еще движущегося по ровной асфальтированной дороге.

– Ну а те двое? – не сдавался инженер, как видно думавший об этом всю ночь.

– А вот с ними вы опоздали. Я вызвал их первым и не переуступлю вам право, хоть деритесь, – с улыбкой возразил Григорий.

– Это дикость! Ну зачем вы влезли? Я бы попросту отказался драться, и все.

– Нет, не все. Он бы вас избил, переломал все кости, и был бы в своем праве. Если бы, конечно, не убил вас. Но и в этом случае понес бы уголовную ответственность за причинение смерти по неосторожности. Причем отделавшись по минимуму. Таковы уж законы.

– Это не законы, а дикость какая-то, – повторил инженер, как заезженная пластинка.

– Во всем и всегда есть смысл. Иногда тайный, иногда явный, но он есть, – не согласился Григорий.

– И в чем смысл здесь?

– Я не император и не премьер-министр, – пожал плечами офицер. – Но, быть может… Вот сами посудите, кто чаще всего дерется на дуэлях? Дворянство, но не простое, а наиболее радикально настроенное, отличающееся чванством, спесью и гонором.

– Хотите сказать, что таким образом его величество желает очистить кровь? А как же тогда Пушкин, Лермонтов? Или их гибель не была утратой для русского общества?

– Поэты они были выдающиеся. Как говорится, соль земли русской. Но как люди… Ладно, не будем о грустном. По моему мнению, раньше императоры запрещали поединки, так как опирались на дворянство и заботились о том, чтобы поддерживать их численность. Сегодня опора идет уже не на сословия. И знаете, я вовсе не исключаю, что и дуэли, и поддержка войны в Испании преследуют цель очистить элиту от дурной крови.

– Себя вы также причисляете к дурной крови? А меж тем вы будете подвергать свою жизнь опасности.

– Я если и лучше господина Ганина, то ненамного. Хотя бы потому, что в угоду своему тщеславию обидел замечательную девушку.

– Но ведь и получили по заслугам.

– Мало мне. Чертовски мало.

Внимательно вслушивавшийся в разговор Кондратьев понятия не имел, что речь идет об Алине. А даже если бы и знал, то отнесся бы к этому равнодушно. Да, он считал ее другом. Но она предала его, когда вдруг решила поохотиться за наследством и столь низким способом избавиться от соперницы. А потому теперь ни о какой дружбе не могло быть и речи.

– И что же ты будешь с этим делать? – вновь полуобернулся князь. – Станешь вызывать одного подонка за другим, пока кто-нибудь не закатает в тебя стальной шарик?

– Нет. Погибнуть столь бездарно я не готов, – покачал головой Григорий. – Если сегодня повезет, то буду писать рапорт на бессрочный отпуск.

– Испания?

– Да.

– Тебя не отпустят. Даже не надейся. Рапорт о переводе капитана Ухтомского уже удовлетворен. Приказ о твоем назначении подписан.

– Думаешь, Шатилов станет держаться за бретера? – спокойно возразил Азаров.

– Вон ты куда целишь, – хмыкнул князь. – А согласятся ли тебя принять в добровольческом корпусе?

– Даже если откажутся, в интербригаду примут с распростертыми объятиями.

– Война закончится, Гриша. Ты же поломаешь себе жизнь.

– Войну нужно еще пережить, Леша. А там видно будет. Всегда можно восстановиться. Конечно, не исключен вариант, что это будет не так просто, но по мне, попробовать все же стоит.

– Погодите, так этот тройной вызов… – начал было и осекся инженер.

– Во-первых, они подонки, и тут без вариантов. Во-вторых, да, бретеров в армии не любят. Так что, господин Полянский, я это делаю не столько ради вас, сколько ради самого себя.